– Тогда что мне делать? Конкретно?

– Отправиться на Коарм и помочь Рангару. Ваша соединенная сила гораздо превышает простую сумму ваших сил… это не арифметика, а высшая алгебра.

– Значит, надо просить Круг Шести дать мне звездолет-проникатель… Опять вопросы, опасения… Как некстати!

– Тебе не понадобится проникатель. Я помогу тебе.

– Тогда все в порядке. Я согласен, – сказал Зоров без раздумий и колебаний.

– Оставишь сообщение Чалмерсу… а то он всю Солнечную систему перевернет в поисках тебя. И завтра в это же время приходи сюда. Запомни это место, оно неподалеку от госпиталя, всего в двух километрах.

– Ничего себе “всего”! Я совершенно не помню, как здесь оказался.

– Микротрансфуркация, – улыбнулась Дальвира, но глаза ее остались грустными. – Кажется, у тебя кое-что проклевывается из прежних возможностей… Алзору так и не удалось до конца погасить их и сделать тебя обычным человеком. Что ж, я этому только рада, это здорово может помочь в предстоящем… Ну, мне пора. До завтра. И будь предельно осторожен, не исключено, что попытки достать тебя будут продолжаться.

… До госпиталя Зоров добрался без приключений, но долго не мог уснуть, размышляя о происшедшем, и лишь под утро забылся в беспокойном сне.

А утром в палату, как обычно, вошла медсестра Дора, миловидная белокурая немка с мощной фигурой атлетки. В руках у нее был, тоже как обычно, безыгольный инъектор с очередной дозой УРП-препаратов.

– Доброе утро, Дора, – поздоровался Зоров, уже ставшим привычным движением закатывая рукав тенниски.

Дора кивнула, растянув полные губы в улыбке. А вот это уже показалось Зорову не совсем обычным – Дора была еще та щебетуха и каждое утро с ходу обрушивала на него ворох новостей.

– У вас проблемы? – поднял брови Зоров, глядя на медсестру с сочувствием. Не только он, но и другие пациенты госпиталя относились с симпатией к веселой и жизнерадостной девушке.

Дора отрицательно и по-прежнему молча покачала головой и вдруг как-то чересчур уж быстро очутилась рядом. Зоров-человек открыл рот от изумления, но Зоров-“призрак”, всегда действующий на уровне молниеносных рефлексов, автоматически уклонился от руки с инъектором… и едва успел среагировать на страшный удар ногой. Но и поставленный блок мало помог – удар оказался слишком силен, и Зорова отшвырнуло к стене, в которую он врезался с постыдным грохотом. Но это была последняя “человеческая” ошибка Зорова: человек исчез, остался “призрак”, совершенная боевая машина. Но противостояла Зорову машина не менее совершенная, чьи чисто физические возможности превосходили человеческие на порядок; ему уже неоднократно приходилось драться с ДУИЧ, но этот биоробот явно относился к новому поколению, и теперь очень многое, если не все, зависело от уровня боевой подготовки того, кто им управлял.

Робот, отшвырнув в сторону кровать, оказавшуюся между ним и Зоровым, устремился на человека. Но тех потерянных роботом на этом движении мгновений хватило Зорову, чтобы уйти вправо, к окну, и когда робот, меняя направление атаки, рванулся к нему, Зоров встретил его разновидностью классического сихо-нагэ – “броска на четыре стороны” – одного из боевых элементов техники айки-до. Как оказалось, управляющий имитатором некто айки-до не знал, и тяжелое тело нападающего, с треском обломив подоконник, вывалилось из окна. Весил ДУИЧ килограммов под триста и, сверзившись с высоты двух метров, по локти и колени ушел в рыхлую почву под зеленым ковром газона. Подняться он не успел – летящий следом Зоров нанес страшный удар ногой чуть ниже затылка робота, где помещался центральный процессор. ДУИЧ бессмысленно задергался, во все стороны полетели комья грунта и куски дерна; Зоров, чуть пригнувшись, наблюдал за ним, готовый в любое мгновение на повторную атаку. Послышались крики, боковым зрением Зоров увидел бегущие фигурки в белых халатах… и перевел дух, убедившись, что робот угрозы уже не представляет.

Последующие суету и хаос он запомнил смутно; лишь застывшие от ужаса глаза настоящей Доры, глядящей на своего поверженного двойника, долго еще преследовали Зорова в сновидениях.

В два часа пополудни прибыл Чалмерс с оперативно-следственной группой “Аргус”. Зоров подробно рассказал начальнику группы о нападении и, пока группа работала в госпитале и его окрестностях, уединился с Чалмерсом в кабинете главврача и уже ему поведал все.

Шеф СКЗ долго молчал, барабаня желтыми пергаментными пальцами по столешнице, и затем произнес с довольно странной интонацией:

– Значит, Дальвира вновь пожаловала на Землю. И ты здорово начал мешать кому-то…

– Простите, мэтр, но я не усматриваю логической связи между первым и вторым предложением, – сказал Зоров.

Чалмерс остро взглянул на него:

– А не думаешь ли ты, что тебя хотят любой ценой удалить с Земли?

Дошло до Зорова не сразу, а когда он понял, лицо его вспыхнуло.

– Я категорически не согласен! Я знаю Дальвиру лучше, вы уж извините меня.

– “Лучше”… – хмыкнул Чалмерс. – Может, и так. Я разговаривал с ней только однажды… и у меня сложилось неоднозначное впечатление.

– Я понимаю, что у вас должность такая… подозревать всех… но Дальвира всегда приходила на помощь и мне, и Рангару.

– Пожалуй, я мог бы и обидеться за слово “всех”, но просто поправлю тебя: моя должность не дает мне права на ошибку. А что касается сути нашего, скажем так, разногласия, то скажу лишь, что тебе не мешало бы потолковать с Ли Фунгом. Он многое смог бы рассказать о сложнейших комбинациях с двойными и тройными ложными следами. Впрочем, судя по твоим упрямо поджатым губам, ты свою точку зрения не изменишь. Значит, ты твердо решил отправиться на Коарм?

– Да, мэтр.

– Ну что ж, не смею тебе препятствовать. Я уважаю право личности на свободу выбора. Желаю удачи… и будь осторожен!

– Спасибо, мэтр. Уверен, что все будет в порядке.

…Да, если бы он смог предвидеть хотя бы малую часть того, что ему предстоит, вряд ли он был бы столь оптимистичен.

Ретроспекция 5. Из мнемоблокнота Андрея Троекурова.

(Перед тем как перейти к изложению некоторых мыслей Оракула, условно отнесенных мной к третьему разделу, хочу еще раз акцентировать внимание на том, что критерии отбора носили, если так можно выразиться, яркий отпечаток (возможно, чересчур яркий) моего собственного “я”. Что ж, я человек пристрастный, а дополнительным оправданием мне служит тот факт, что записи эти я делал не для серьезного научного исследования, а для собственного вящего удовольствия. К тому же, как мне кажется, степень адекватности записанного ниже истинным мыслям Оракула превышает (пусть даже незначительно) аналогичный параметр предыдущих разделов.

(Поймал себя на риторическом вопросе: интересно, какой “процент адекватности” выставил бы мне сам Оракул, если бы прочитал эти записки? Ноль целых хрен десятых или все же… Ладно, ладно, не будет этого, непредставимо далеко сейчас Оракул…)

Итак.

Раздел 3. “Над двумя путями познания Мира размышляли многие мыслители, философы, теософы, ученые, деятели искусства. Многие высказывания великих по этому вопросу стали каноническими (хотя единой точки зрения так и не было достигнуто). Однако и среди талантливых личностей калибра поменьше, чем общепризнанные гении, встречается немало интереснейших мыслей. Упомяну об одном, почти афористичном высказывании писателя XX века Павла Вежинова. В своей повести “Измерения” он пишет: “В сущности, наука ищет истину, а искусство ее создает. Искусство живо, как природа, наука же скальпель, который часто ее убивает”. В этих двух фразах – философская глубина я блеск озарения, даже несмотря на возможность определенного уточнения. На самом деле наука не только ищет, но и находит, то есть познает истину (в противном случае цивилизация застыла бы с известными последствиями). Что касается слова “создает” во второй части первой фразы, то оно, бесспорно, относится к категории гениальных озарений. Человек менее прозорливый мог написать “воссоздает” и в какой-то степени был бы прав; более того, аргументируя свою правоту, этот человек мог бы сказать, что позиция Вежинова ведет едва ли не к полному солипсизму. И только доказанное Мак-Килланом воздействие разума на информационное поле (тонкое и сверхтонкое расщепление его линий!) позволяет полностью согласиться с писателем: искусство не только воссоздает, но и – причем в первую очередь – создает истину! Что касается второй фразы, то лично я слово “часто” заменил бы на “иногда”…