– Ты пойдешь в море вместе с другими мужчинами? – с любопытством спросила Лада. – Но ты же не ловец!

– Ловцам нужны подручные. К тому же твой отец сказал, что если я хорошо проявлю себя, то можно попросить Старейшин совершить внеочередной Ритуал Посвящения. Он сам обещал поручиться за меня.

– Да, ты ему очень нравишься, – сказала Лада то ли одобрительно, то ли с осуждением. – Он говорит, что ты очень сильный и ловкий. Да это и я вижу. А постичь особое умение и навыки ловца тебе вполне по плечу, я уверена. Вот только…

– Что?

– Мне кажется, ты сам не очень-то хочешь стать ловцом.

Рангар даже вздрогнул – настолько точно попала Лада в центр его сомнений. Какую-то иную цель, грандиозную и пока неведомую, угадывал он перед собой в густом тумане неизвестности… и она властно звала его… но куда? Ответа пока не было.

Миновав гряду Белых Камней, Рангар и Лада очутились на окраине поселка, где и стоял дом Дана Зортага, потомственного ловца Голубых Драконов класса "мастер". Дом был сложен из грубых каменных плит, вырубленных неподалеку в карьере, и представлял собой почти круглое сооружение в три человеческих роста высотой и двадцать шагов в диаметре – здоровенный был дом, под стать хозяину, мощному, кряжистому, с широченными плечами мужчине с густой черной шевелюрой и черной же, с легкой проседью, бородой; сам хозяин уже вышел во двор и стоял, потягиваясь и щуря льдистые голубые глаза на небо – гадал на погоду. Увидев Рангара и Ладу, он заулыбался, отчего лед в глазах тут же истаял и они распушились мягкой синевой:

– Ох, Рангар, как ты объявился, так девка моя досветла просыпаться стала. И по хозяйству работа заспорилась. Глядишь, толк будет, а, Рангар? Не из последних жена будет, как думаешь?

Лада фыркнула, покраснела и убежала в дом; Рангар усмехнулся:

– Лада у вас очень хорошая.

– Работящая, – согласно кивнул Дан. – Почитай семь зим хозяйство на ней.

– Не только, – мягко возразил Рангар. – Она сильная, смелая… и красивая.

Дан Зортаг нахмурился.

– А, красота… Пустое это. И беду накликать может. Мать ее тоже вот была красивой… – Он махнул рукой.

Рангар уже знал эту трагическую историю; позавчера за вечерним стаканом рн'агга, довольно-таки забористого местного горячительного напитка. Дан сам рассказал ему, хмурясь и вздыхая, что произошло семь зим тому назад.

…А прибыл тогда на остров Курку корабль сборщиков податей из самой Венды с охраной из десятка лейб-жандармов под командованием томного красавца-лейтенанта. И дернула нелегкая Дана Зортага забрести как раз тогда – а был канун праздника Морской Девы – с женой Орой в местную таверну – пропустить стаканчик-другой рн'агга да потолковать с друзьями. Туда же заглянул, как на грех, лейтенант со своими изнывающими от жажды жандармами (а жажда, надо сказать, многократно была усилена тем фактом, что выпивка им полагалась дармовая); тут-то все и случилось. Захмелев от полудюжины стаканов, лейтенант повел по залу осоловелыми глазами и, на беду, наткнулся на очаровательное личико Оры. Издав громкое восклицание, он вперил в нее взгляд и, когда женщина недоуменно посмотрела на него, подмигнул и игриво помахал рукой. То, что в светских салонах столицы считалось допустимой вольностью и вряд ли возымело бы серьезные последствия, в суровом мире приполярного архипелага, где царили совсем другие нравы, было воспринято как смертельное оскорбление. Дан Зортаг встал, подошел к ухмыляющемуся лейтенанту, схватил его за портупею и, как нашкодившего кутенка, вышвырнул за дверь. Жандармы было обнажили мечи, но увидев вокруг надвинувшихся в едином порыве ловцов с мрачно горящими глазами (а у всех имелись длинные ножи, и пользоваться они ими умели), спрятали оружие и, разом отрезвев, покинули таверну вслед за своим командиром.

Дан Зортаг вышел следом, понаблюдал, пока жандармы поднимали и отряхивали от пыли своего охающего и ахающего командира, и низким трубным голосом, который услышали все в таверне и соседних домах, сказал:

– Запомни, мерзавец: не будь ты при исполнении своих обязанностей на службе Его Императорского Величества, убил бы как берха бешеного.

…Увы, история имела продолжение, закончившееся трагическим финалом. Когда через день ловцы – а это было практически все работоспособное мужское население поселка – вышли в море на очередной лов, лейтенант проник в дом Зортага и попытался изнасиловать Ору.

Когда соседи (точнее, соседки – мужчины были в море) прибежали в дом Зортага, они увидели страшную картину. Ора в разорванной одежде, с многочисленными царапинами и кровоподтеками на лице и теле, с перерезанным горлом лежала на полу в луже быстро темнеющей крови; лейтенант лейб-жандармерии, тоже мертвый, лежал с непристойно спущенными по самые щиколотки штанами рядом, сжимая в правой руке окровавленный меч, а в спине его торчал огромный кухонный нож…

Командир островной стражи порядка Хиндо Макул сам провел следствие; в рапорте, отправленном по инстанции на высочайшее имя, он нарисовал картину происшедшего, где доказательно утверждалось, что при попытке изнасилования жены Дана Зортага Оры Зортаг лейтенантом лейб-жандармерии Хруго Кальвасом Ора Зортаг, отчаянно сопротивляясь, смогла завладеть кухонным ножом и вонзила его в спину Кальваса, когда тот обнимал ее; после этого Кальвас из последних сил вытащил меч из ножен и, уже агонизируя, ударил Ору, попав в горло. Так погибли оба – и насильник, и жертва.

Нарисованная проницательным Макулом картина преступления оказалась почти точной, за одним исключением: нож в спину насильника вонзила не Ора, а ее десятилетняя дочь Лада; когда девочка вбежала в дом и увидела, как мать в разодранной одежде извивается на полу, отчаянно борясь, а незнакомый мужчина в расшитом золотом мундире и со спущенными штанами что-то делает на ней, ритмично вздымаясь и опускаясь, жаркая слепая чернота захлестнула ее и она очнулась только, когда нож из маминого кухонного набора торчал в ненавистной спине… Потом она потеряла сознание и, слава Сверкающим, не видела, как лейтенант приподнялся с глухим клокочущим рычанием (нож пробил правое легкое и его заливало кровью), рванул меч из валявшихся рядом ножен и наотмашь ударил…

Страшная психическая травма привела к тому, что три года девочка вообще не разговаривала. Местный лекарь-маг оказался бессилен, но когда отчаявшийся отец уже собирался везти дочь на материк, Лада заговорила, к великой радости Дана Зортага. Но еще четыре зимы улыбка не освещала ее лица, пока чуда не удалось совершить этому странному пришельцу, которого Лада нарекла Рангаром Олом, и девушка впервые улыбнулась ему… Но о том, что произошло семь лет тому назад, Лада так и не рассказала никому, и никто не узнал всей правды, даже ее отец Дан Зортаг…

Деликатно помолчав, Рангар попросил:

– Дан, расскажи о Большом Лове.

– Много говорить – мало слушать, – буркнул Дан. – Вот послезавтра выйдем в море – тогда сам все поймешь. Или не поймешь, если ты не ловец. Хотя ты, наверное, все можешь…

Тут Дан с недоумением покосился на свою крепкую и сильную, как ствол дорга, руку. Рангар невольно улыбнулся – позавчера он трижды победил в борьбе на руках могучего Дана.

– Ничего не понимаю, – заявил тогда обескураженный силач. – Моя рука – как две твоих. Да и силенкой я не обижен… Как так ты сподобился меня положить?

– Все дело в скорости, – с улыбкой пояснил Рангар, – и даже не в скорости, а в скорости изменения скорости – в ускорении. Чем больше ускорение, тем больше сила. Есть даже такой научный закон, называется… постой-постой… нет, не помню. Да не важно это, не в названии суть. Или по-другому: запас энергии у тебя больше, но расходуешь ты ее гораздо медленнее, чем это могу делать я.

– Мудрено говоришь… – наморщил лоб Дан. – Магия какая-то, что ли?

– Да какая там магия, Дан! Наука!

– А магия и есть наука, – убежденно сказал Дан. – Окромя нее и наук-то других нет. Вот лампадки-то у меня вечером в доме горят, так почему?