– …Мне, конечно, было невероятно больно и обидно, когда я поняла, что ты… подозреваешь меня в предательстве. Но затем я попробовала встать на твою точку зрения и… по крайней мере нашла ее логичной. А потом я вдруг вспомнила странный эпизод, происшедший ночью. Уснуть я не могла, все сидела, думала… очень переживала за тебя, особенно когда вспыхнули прожектора и стало светло, как днем. Долго наблюдала с балкона за суматохой, причиной которой, без сомнения, стал ты. Поскольку свет все не гас и суматоха продолжалась, я поняла, что тебе удалось ускользнуть. Это меня слегка успокоило, я вернулась в комнату и по линии доставки заказала чашку кофе. Заказ исполнили быстро, я села пить кофе и пила маленькими глотками, потому что напиток оказался очень горячим. И вдруг мне почудилось, что дверь отворилась и кто-то вошел… Я хорошо запомнила неприятное ощущение тяжелого взгляда в затылок… Я оглянулась… но никого не увидела. Тогда я подошла к двери – она оказалась заперта. Успокоенная, я вернулась за стол… и вот тут обнаружилась та самая странность. Кофе, только что обжигающий, совершенно остыл! Помню, что очень поразилась этому факту и еще подумала, что у меня словно украли из жизни несколько десятков минут… Очень жаль, что я не догадалась посмотреть на часы. Затем этот эпизод как-то отошел на второй план… и только во время нашего последнего разговора я вспомнила его… и сообразила, какое он может иметь значение… и что могло произойти в те несколько десятков украденных минут. Так что если я и предала тебя, то неумышленно и неосознанно. Ты же ведь знаешь, на что способна волновая психотехника…

Да, Зоров знал это. И слушал, кусая губы и сжимая кулаки, и молил о прощении, и проклинал свою тупость и свой язык, и оттого, что уже ничего нельзя изменить и поправить, все внутри рвалось на части…

– …И вот, поскольку задета моя гордость и честь, я решила… провести собственное расследование. Кроме прокола с кофе мой злой гений допустил еще одну оплошность… и теперь я почти наверняка знаю, кто он. Так как твое расследование неизмеримо важнее моего, я не смею отвлекать тебя и постараюсь кое-что предпринять сама. Желаю удачи и тебе, и себе. Не ищи меня – это не только отвлечет тебя, но и может помешать мне. Когда я выполню задуманное, то сама найду тебя, и только тогда у нас все может стать, как прежде. Но как бы все ни обернулось, знай – я очень люблю тебя.

…Зоров еще несколько секунд постоял, слушая тишину. На потемневшем лице запекшиеся губы шевельнулись, беззвучно произнося имя: "Джоанна". Но звучит оно так отдаленно, как еще никогда не звучало… Затем он вынул КМП, спрятал его в нагрудный карманчик и, тяжело ступая, направился к двери.

Застать врасплох "призрака" невозможно. Как ни сильны захлестывающие его эмоции, в таинственном уголке мозга никогда не дремлет сторож, предупреждающий об опасности. Однако те же эмоции могут сделать реакцию "призрака"-человека неадекватной ситуации, и он вполне способен пренебречь угрозой. Что и произошло с Зоровым. Красный огонек в сознании вспыхнул, едва лишь он подошел к двери в свой апартамент; однако в тот момент он пошел бы с голыми руками на тяжелый десантный танк "мамонт". Он распахнул дверь, сделал шаг за порог, готовый сокрушить любого врага… и рухнул на пол от мощного удара парализующего излучения. Удивительно, но он не потерял сознания. Точнее, потерял в общепринятом смысле. Но осталось нечто, невосприимчивое ни к какому излучению, холодно взиравшее на происходящее из каких-то немыслимых глубин и высот, и это нечто включало в себя и недвижимо распростертую на полу физическую оболочку Зорова, и его одурманенное психоволновым ударом первое "я", и все остальные его "я", и информационно-личностную сущность, которую, если отбросить религиозно-мистическое толкование, можно назвать "душой", и еще что-то, о чем Зоров не знал и знать не мог. Над ним склонились двое, и ловкие пальцы торопливо забегали по телу, освобождая от амуниции и одежды. Одного из них Зоров наверняка бы узнал, несмотря на чуть измененную внешность: это был личный секретарь де Виньона, мастер боевых искусств по всем признакам, но почему-то не среагировавший на условный знак Зорова тогда, в приемной… И именно он промелькнул в толпе у выхода из звездолета на Планете Карнавалов, оставшись в тот момент не узнанным. Прибыв на планету под именем Карла Гюнтера, он вместе с другим подручным Фосса Адамом Торном составил главную ударную силу Темного. Это Торн управлял напавшим ДУИЧ во время первой разведвылазки Зорова, и уже оба они руководили роботами-имитаторами в лаборатории Вильбаха на острове Серебряная Коса… Сейчас они торжествовали победу, совершенно уверенные, что не только рассчитаются с Зоровым за две неудачи, но и выудят из него всю интересующую их шефа информацию. Даже если для этого им придется вывернуть сознание Зорова наизнанку. А уж в этом им должен пособить мощный психотронный ментаскоп с разделительным фокусным сканированием. Общее число таких аппаратов можно было пересчитать по пальцам, все они находились на особом учете и их применение строжайше контролировалось. Тем не менее Фоссу удалось раздобыть его, и Торн с Гюнтером суетились, прилаживая тяжелый решетчатый шлем и электроды. Внезапно замигал индикатор секретного канала связи на радиобраслете Торна.

– Слушаю, шеф, – почтительно произнес Торн.

– У вас все в порядке? – поинтересовался тихий, бесцветный голос.

– Да, шеф. Зоров захвачен, обездвижен и готов к разработке.

– Хорошо. Мощность увеличивайте постепенно… и вообще, будьте осторожны.

Торн беззвучно хмыкнул:

– Все будет в порядке, не сомневайтесь. О результатах доложим немедленно. Вы у себя?

– Пока да. Но, возможно, придется отлучиться. Меня беспокоит девчонка. Она выключила свой ИЖ, и я ее потерял. Кажется, она что-то заподозрила. Буквально только что имела место попытка разблокировать защиту моего персонального компьютера… Я должен ее найти. И подчинить – на этот раз навсегда. Действовать буду один, вы пока занимайтесь Зоровым. Кстати, я уже сообщил о захвате Зорова Чандре. Хитрый индус доволен и уже отменил объявленную тревогу. Любит он таскать каштаны из огня чужими руками… Но это его личное дело. Нам надо делать свое. Ваших докладов ожидаю каждые полчаса. Все.

Торн и Гюнтер переглянулись. Гюнтер усмехнулся:

– Нашел шеф проблему. Я бы с ним поменялся с большим удовольствием.

– А я – нет! – Глаза Торна жестко блеснули. – Мне больше импонирует заняться этим… суперменом. Он у меня уже вот где сидит! – и он красноречиво постучал ребром ладони по шее.

– Тогда приступим, – сказал Гюнтер.

– Приступим, – эхом отозвался Торн.

Джоанне Рамирос не хватило ее скромных познаний в компьютерной технике, чтобы вскрыть защиту персонального компьютера Фосса. А то, что за всем случившимся стоит Фосс, она уже знала. Остывший кофе подстегнул Джоанну к напряженным попыткам вспомнить… и перед глазами всплыло, как из тумана, маловыразительное лицо. Стирание памяти было выполнено небрежно, и Фосс не удосужился перепроверить это. А лицо это, несмотря на всю его неприметность, она узнала. Остальное было просто, но только до неудачи с попыткой "компьютерного шпионажа". Джоанна зашла в тупик и не знала, что делать. Это доводило ее до отчаяния. И в таком состоянии она решилась на прямой контакт с Фоссом. Отчаяние и порождаемое им чувство гнетущего бессилия смело, точно ураганом; ее охватило лихорадочное возбуждение и жажда немедленных действий; и лишь где-то под сердцем гнездилась знобящая тревога, и ее ничто не могло вытравить. Джоанна начала с того, что сняла и спрятала ИЖ; затем с помощью косметики слегка изменила внешность, переоделась в брючный костюм и покинула свой апартамент. Пропетляв по этажам, коридорам и переходам, она очутилась в полном изысканного восточного очарования зале под названием "Сказки Шахерезады" Жемчужной секции; впрочем, окружающее великолепие сейчас проходило мимо ее внимания, и она решилась задержаться, так как здесь царил устраивавший ее цветной полумрак. Несколько раз оглянувшись и убедившись, что не привлекает ничьего внимания, Джоанна вошла в одну из кабинок видеосвязи и вызвала апартамент Фосса.