— Сдавайся, останешься жива, — хрипло проговорил один из боевиков. — Против магии ты бессильна, пустышка. Ты же уже убедилась в этом?

Да, Еля это поняла, и снова почувствовать, как жизнь уходит из неё, ей совсем не хотелось. Она собралась сказать, что сдаётся, хоть и понимала, что тогда не увидит Мая, — сейчас её уведут либо в лазарет, либо в карцер.

Однако, когда она открыла рот, из него вырвались совсем другие слова, произнесённые низким чужим голосом.

— Сдавайся. Останешься жива, — медленно, растягивая буквы, повторила она за боевиком, а потом наклонила голову набок и тихо рассмеялась. Странным зловещим смехом. Чужим. Неприятным. Потусторонним.

Тут же она услышала голос внутри себя:

«Не хочу вновь чувствовать это. Это не так вкусно, как то, что ты испытываешь к нему…»

«К кому?» — вступила Еля в диалог сама… с собой?

«К тому, кого ты зовёшь Маем», — ответило нечто внутри неё, а Еля решила, что, видимо, она сошла с ума или всё же умерла.

Словно со стороны она наблюдала, как, под действием чужой воли, подняла вверх тонкие руки и резко развела их в стороны.

С удивлением смотрела, как боевики не успели ничего предпринять и разлетелись по тюремной площадке, словно беспомощные котята, тяжело ударяясь о землю, о каменные стены зданий, с трудом поднимаясь.

— Сдавайся! — вслух произнесла она чужим голосом и снова зловеще рассмеялась.

Откуда у неё магия?! Причём настолько сильная, что она и во второй раз с лёгкостью справилась с несколькими опытными магами?

Или это не она справилась? С кем она разговаривала, будто сама с собой?

Подчиняясь команде неизвестного нечто внутри неё, которое полностью поработило её тело и волю, девушка побежала дальше, отстранённо замечая, что её движения стали ещё более ловкими, а скорость невероятной.

Только теперь она бежала по памяти сердца, а не по его зову, запомнив куда оно вело и звало раньше, потому что сердце отчего-то замерло тяжёлым неподвижным камнем и молчало. Больше она не чувствовала Майстрима.

Еления стремительно перемещалась по коридорам Центрального корпуса Тюрьмы Пустоши, оставляя за спиной тех, кто вставал на пути. Она не знала дороги, но шла по памяти сердца, которое помнило сильные эмоции, ещё недавно наполнявшие его.

Теперь стало неважным даже то, что её пытались остановить сильные опытные маги, которых здесь оказалось немало, — одно движение тонкой полупрозрачной руки, — ей даже не нужны были мечи, — пристальный взгляд тёмных глаз, в которых радужка и зрачок слились в одно целое, и больше маги не преграждали дорогу, замертво падая, бледнея недоверчивыми лицами, закатывая безжизненные глаза. Она не хотела, чтобы было так, но ничего не могла изменить.

Мощная чужеродная сила, так неожиданно наполнившая израненное умирающее тело, пугала девушку, вызывая растерянность и панику. Что за сущность в неё вселилась и взяла под контроль и тело, и голос, но позволяла идти за сердцем?

Как освободиться от неё?

«Я — это ты, а ты — это я», — шипело потусторонним урчащим голосом вселившееся в неё существо.

«Кто ты?» — спрашивала девушка, внутренне замирая в ожидании ответа, с изумлением отмечая, как быстро преодолевает расстояние, как сменяются знакомые и незнакомые лица Стражей, с отчаянием понимая, что уничтожает всё и вся на своём пути.

«Здесь меня зовут… Пустошь, — неожиданно прошипело существо, раскрываясь. — Для меня построили этот город смерти».

От шокирующей новости Еля пришла в ещё больший ужас, на некоторое время потеряв возможность и думать, и «разговаривать», передвигаясь под действием чужой воли.

Она попыталась успокоиться и понять, что делать дальше. Из-за охватившего отчаяния попробовала вернуть контроль над телом, обратившись внутрь себя, направив сильный мысленный приказ иномирной сущности освободить её. Она должна была попытаться, — её возможности не так давно резко увеличились, и она стала сильнее.

«Ты не сможешь освободиться от меня. Кто ты и кто я?» — снисходительно прошипела Пустошь.

«Вы сказали: «Ты — это я, а я — это ты». Разве нет?» — напряжённо спросила девушка, удивляясь собственной смелости.

«Для тебя — так. Ты же мной никогда не сможешь стать. Ты слишком ничтожна для этого, хотя и выделяешься среди смертных: ты живешь в оболочке, тесной и никчемной; ты смертная; в тебе нет магии… Ещё перечислять, почему у тебя ничего не получится?»

«Не нужно. Я поняла. Тогда, пожалуйста… Не нужно убивать магов».

«Они хотят убить тебя. Нас. Я забираю их жизни, чтобы тела стали неопасны. А ты убивала и раньше. Что теперь изменилось?» — иномирная сущность искренне не понимала.

«Я убивала, чтобы выжить. Сейчас я сильнее… Мы вдвоём намного сильнее их. Нам не нужно убивать, чтобы победить, можно обезвредить, ранить, но не отбирать жизнь».

«Ты странная. И глупая. Проще забрать», — прошипела Пустошь.

«Проще — да. Но иногда нужно делать то, что сложнее, — Еля не понимала, откуда черпала смелость так разговаривать с Пустошью, но та, вроде, позволяла. — Мои родители ценили чужую жизнь и научили этому меня».

«А ты хочешь научить меня? — усмехнулась Пустошь. — Ценить жизнь человека?»

«Я просто прошу вас не забирать жизни у людей».

Еля продолжала бежать по коридорам, ступенькам, проходила через одну зарешеченную дверь, через другую, с облегчением и недоверием отмечая, что Пустошь перестала убивать, уменьшила воздействие смертельной беспощадной магии на тех, кто встречался на их пути и пытался остановить, а таких было немало.

«Родители — это семья человека?» — вдруг спросило иномирное существо. Задумчиво?.. Голос существа звучал странно.

«Самые близкие для него люди. Всегда отдают всё, что у них есть. Жизнь тоже готовы отдать, если потребуется».

«Они отдают жизнь добровольно, чтобы вы напитались энергией?»

«Они могут отдать жизнь за нас, своих детей, если это понадобится, чтобы спасти…»

«Как ты спасала Духа в моем летасе? Готовая отдать жизнь?»

«Да».

«Ты не его родители. Зачем ты спасала его?»

«Затем, что жизнь человека — бесценна. И своя, и чужая».

«Это не так», — отозвалась Пустошь.

«Для вас — не так, — вы бессмертны. А человек приходит в мир, не имея ничего, кроме жизни, и когда уходит обратно, так же ничего не сможет с собой забрать, кроме своей жизни».

Еля остановилась перед огромной мощной дверью, отстранённо отметив, что даже не запыхалась. Словно дошла сюда спокойным размеренным шагом.

«Он там, твой Май. Я знаю», — урчаще прошипела Пустошь.

«Я больше не чувствую его. Может быть, — Еля запнулась, — я умерла…»

«Ты не умерла, хотя всё для этого сделала. Твоя энергия стала покидать тело, с помощью магии я создала защитный энергетический кокон вокруг твоей телесной оболочки, чтобы вся жизненная энергия не ушла. Я оборвала некоторые нити, которые мешали кокону замкнуться».

Еля ошеломлённо внимала потусторонней сущности. Получается, Пустошь спасла ей жизнь?! Но оборвала ментальную привязку с Майстримом?

«Получается, так. Иногда я сссама сссебе удивляюсссь», — насмешливо и едко прошипела Пустошь, прочитав её мысли.

«Спасибо», — просто поблагодарила девушка.

Пустошь ничего не ответила, — похоже, древняя сущность находилась в некотором замешательстве.

«Здесь находится самый главный человек в Тюрьме Пустоши. Он — очень сильный маг», — прошептала Еля.

«Ты тоже теперь сильный маг. Сильнее всех, — у тебя древнейшая магия. Мы готовы к встрече. Иди».

Повинуясь чужому приказу, Еля протянула руку к двери кабинета начальника тюрьмы, но та вдруг открылась сама. На пороге стоял Хранитель мира Мираль Конели собственной персоной с бесстрастным выражением на лице.

Его взгляд встретился с глазами Ели, и мужчина вздрогнул и даже слегка побледнел. Хранитель внимательно осмотрел застывшую фигуру девушки, похожей на привидение, а затем пристально посмотрел в нечеловеческие чёрные глаза с огромным зрачком.