Перезвонил Оливер. Она зачитала ему ветку в «Твиттере».

– Кто-нибудь еще знал о выплате? – первым делом спросил он.

– Только я и Джек. А с твоей стороны?

– Соглашение составил я сам.

– Значит, думаешь, это написал кто-то из Лириано?

– Больше некому. Лекси, скорее всего. Она была не в восторге от сделки.

– И что тогда будем делать?

В его фирме числился специалист по соцсетям – возможно, удастся заблокировать эту ветку, а то и вовсе удалить. Также он попытается отыскать исчерпывающие доказательства, указывающие на автора грязных постов. И тогда, опираясь на соглашение о неразглашении, можно будет заставить Лириано публично заявить о лживости обвинений в «Твиттере».

Не то чтобы это будет иметь какое-то значение. Вред уже причинен. После телефонного разговора с Оливером Селия заглянула в интернет: ветвь набрала шестьдесят два лайка и восемь ретвитов. Комментарии пока отсутствовали, но, несомненно, скоро появятся. Даже если несколько сотен просмотров практически и не сказывались на общей картине, для Эмерсона с его двадцатичетырехтысячным населением число все же было немалым. Зубная паста выжата из тюбика, и обратно ее уже не запихать, каким бы гением ни являлся оливеровский специалист по соцсетям. Пэрриши неизменно пользовались большим уважением в городе, но кое-кому все-таки доставит удовольствие понаблюдать, как их вываливают в дерьме. Это неизбежно. Когда достигаешь определенных вершин в жизни, у людей вдруг появляется острая потребность скинуть тебя вниз, как будто твое падение способно их вознести.

Все это бесило и угнетало. Она проснулась с убеждением, что кошмар позади. Не совсем позади, конечно же. Будут судебные заседания, сплетни за спиной. Но у сына в конце концов все наладится. В этом году он закончит школу. Лето они проведут в Кейптауне, а потом он начнет учиться в Дартмуте. Жизнь будет продолжаться.

И вот теперь это. Перед завершением разговора Оливер уверил ее, что уж власти-то точно не станут доверять постам в «Твиттере». Главный подозреваемый у них есть, и это не Джек. У Кристофера имелся мотив и возможность, и существует указывающее на его причастность веское вещественное доказательство – об этом и другом еще только будет объявлено. Его арест – дело решенное. Все остальное – лишь бессмысленный шум.

Увы, его слова Селию все же не успокоили. Она никак не могла отделаться от ощущения, что в этой истории и вправду кроется некая ужасная правда. Ей вспоминалась Лекси, застывшая изваянием перед подъездной дорожкой, и выражение лица Джека, когда он явился домой в среду утром, в то время как в гостиной Бондурантов остывал пока еще не обнаруженный труп. Вспомнились обрамленные тушью умоляющие глаза женщины на экране компьютера.

Нужно поговорить с Элис. Уж она сможет ее успокоить, что-нибудь обязательно да предложит. Селия тут же набила сообщение подруге, однако оно осталось непрочитанным. Тогда она решила направиться прямиком к ней, как поступила и вчера. Поездка по городу вызвала у нее странные чувства – теперь, когда где-то там распространялась гнусная клевета. Внезапно женщине стало неуютно среди всех этих знакомых домов, магазинов, школ. Ее воображение рисовало людей внутри зданий, читающих злополучную ветку в «Твиттере» и думающих именно то, чего автор постов и добивался.

Когда она выехала на Кресцент, навстречу ей промчался приспортивленный компактный «Лендровер» Элис. В зеркале заднего вида Селия увидела, как машина, проигнорировав знак «стоп», свернула направо в сторону центра. Куда бы подруга ни направлялась, она явно спешила.

Боже, в полицейский участок! Что-то происходит. Селия выполнила разворот в три приема – впервые после экзамена на получение прав, между прочим, – и, подпрыгивая на лежачих полицейских, устремилась в погоню. Ей хотелось перехватить Элис еще до того, как та войдет в отделение. Оливер, несомненно, тоже уже в пути, в очередной раз решив держать происходящее в тайне от жены. Что ж, для разнообразия не помешает узнать о происходящем еще до того, как оно произойдет.

Селия нагнала беглянку в нескольких кварталах от Сентр, как раз перед ее неожиданным поворотом налево. Значит, целью Элис был вовсе не участок. Вместо этого она мчалась в направлении Эмерсонских Высот. А вдруг подруга увидела ветку в «Твиттере» и теперь спешила к ней? Нет, заехала на стоянку Унитарианской церкви. Селия в замешательстве замедлилась. С какой радости Элис прикатила в церковь в пятницу утром? Неужто на собрание «Анонимных алкоголиков»? Но она бы знала, если бы подруга боролась с зависимостью. Утаивать что-либо, вообще-то, было не в ее духе.

Селия завернула на подъездную дорожку к церкви и остановилась перед зданием. Элис было не видать. Наверное, проехала на стоянку за церковью. Женщина выбралась из автомобиля и принялась размышлять, что делать дальше. Неплохо было бы заглянуть внутрь, однако ей не хотелось объясняться с кем-то из здешних. В итоге она двинулась в обход по узкой полоске лужайки между кленами и витражами. Восхитительная игра света и теней вызвала у нее ощущение чего-то неземного, как будто она входила в рай. Да уж, было бы смешно, если бы небесами все это время владели унитарии.

Она остановилась у задней стены, а затем выглянула из-за угла. На обширной стоянке были припаркованы лишь две машины – «Ровер» Элис и темный «Лексус». В последнем сидели два человека. Элис и Мишель. Они начали целоваться. Словно парализованная, Селия взирала на их объятья. Разметавшиеся золотисто-каштановые волосы Элис, ее нежные руки лежали на мужчине. Вдруг они отстранились друг от друга, и Мишель принялся говорить по телефону. Элис смотрела на него, машинально разглаживая свои волосы. Даже с такого расстояния в ее взгляде безошибочно читалась любовь.

Селия увидела достаточно. Руки у нее нешуточно тряслись, когда она отъезжала от церкви, все еще пытаясь осмыслить сцену, свидетельницей которой стала. Дорога до дому много времени у нее не отняла. Всего пять минут, в течение которых мозг ее не выдал ни одной связной мысли. Лишь только на въезде на дорожку к дому ее озарило. Женщина открыла «Твиттер» на телефоне и погрузилась в чтение. Искомое обнаружилось в четвертом твите:

«Что, девушка вроде Лекси может взять и отмахнуться от подобной грубости? Да конечно. Или ее мать просто забудет об этом, не потребовав компенсации? Да конечно!»

«Да конечно!» Элис же постоянно повторяет это выражение. Так это она написала ветку в «Твиттере», а вовсе не кто-то из Лириано! Теперь-то Селия так и слышала ее голос в постах. Не только в этом предательском словосочетании, но и в каждом слове. Она оклеветала Джека перед всем миром. А теперь, пожалуйста вам, празднует со своим любовничком, папашей убийцы. Лапают друг друга, как животные в период гона.

Селия позвонила мужу. Тот оказался на совещании, и тогда она велела помощнику вызвать его – впервые за всю его карьеру. Оливер молча выслушал ее и затем объявил, что прямо сейчас выдвигается домой. Селии же тем временем предстоит немедленно забрать Джека из школы и отправить его в Бостон. На ее замечание, что, возможно, сына будет трудно оторвать от Ханны, муж распорядился, чтобы Джек взял девушку с собой.

Женщина позвонила Катарине договориться о приезде детей. Она надеялась, что из-за своего отвращения к соцсетям старуха остается в неведении касательно постов в «Твиттере», однако, как выяснилось, какая-то ее подруга – несомненно, облизываясь от удовольствия, – прочла ей всю ветку по телефону.

После многозначительной паузы, взваливающей вину за произошедшее на Селию, мать охотно согласилась предоставить убежище Джеку и его «маленькой подружке», пока Оливер разбирается с бардаком. Уж она позаботится, чтобы внук оставался вне поля зрения.

И да поможет Господь тому репортеру, который постучится к ней в дверь.

Вскоре после того как сын умчался за Ханной, домой прибыл Оливер, скорее решительно настроенный, нежели разгневанный. Селия рассказала об увиденном, не скупясь на краски при описании всей глубины предательства Элис.