Меря шагами кухню, Селия в какой-то момент осознала, что думает о Лекси Лириано. Это была одаренная доминиканская девушка из Дорчестера, обучавшаяся в Уолдовской школе по программе Городского совета по возможностям образования – ежегодно к ним поступал с десяток учеников из малоимущих семей. Такие всегда очень целеустремленны и безупречны в поведении, но в то же время и крайне замкнуты. Их редко встретишь на каких-либо мероприятиях или просто ошивающимися на Сентр. Живут они далеко от школы.

Вот потому факт встреч Джека Пэрриша с «программной» девушкой у окружающих вызвал, мягко выражаясь, удивление. Селия так и не пришла к какому-либо убеждению касательно Лекси. Несомненно, она была красива, с большими карими глазами, очаровательной кожей цвета чая с бергамотом и шикарными вьющимися черными волосами. Также ей нельзя было отказать в уме. Девушка мечтала стать юристом, к вящему удовольствию Оливера, совершенно очарованного подругой сына. После первого же разговора с ней он вполне серьезно пообещал замолвить за нее словечко для получения работы по окончании Гарвардской школы права.

Тем не менее расслабиться у Пэрришей Лекси совершенно не могла. Селия прекрасно понимала, насколько их дом может ошеломлять посторонних, и делала все от себя зависящее, чтобы ободрить девушку. Однако ее настороженность и подозрительность ничуть не ослабевали. В вопросах она видела лишь ловушки, в комплиментах пыталась выявить насмешку. Ее можно было уподобить матросу-дозорному в «вороньем гнезде», высматривающему на горизонте признаки нетерпимости. Пару раз во время разговора с гостьей Селия замечала негодование в ее взгляде, причину которого так и не смогла разгадать. А один раз услышала, как Лекси тихо переговаривается на испанском с их домработницей, гватемалкой Эстреллой. Когда Селия зашла на кухню, обе тут же смолкли и избегали смотреть ей в глаза. Еще один кирпичик в стене между ней и первой подружкой сына.

Достопамятный инцидент произошел в начале второго месяца отношений Джека и Лекси. Пара находилась у него в комнате после школы, в то время как Селия на кухне решала вопрос ужина. Оливер предупредил, что задержится на работе, так что предстояло кормить лишь их троих. Женщина изучала содержимое холодильника, когда слуха ее достиг звук быстрых шагов по лестнице. Затем открылась и закрылась входная дверь. По-видимому, пара решила отправиться на Сентр, прежде чем Селия отвезет Лекси домой – Джек только получил права и мог ездить по городу, однако соваться в Бостон ему пока было рановато.

Минут через двадцать позвонила мать Селии. Она «ужасно» вывихнула лодыжку, и ей «немедленно» требовалась помощь дочери. При обычных обстоятельствах Селия уклонилась бы от спасательной экспедиции – старушка была не подарок даже без страданий от телесных повреждений. Но раз уж ей все равно предстояло везти в город Лекси, она решила протянуть руку помощи хромой старой кобыле. Женщина принялась набивать Джеку сообщение, чтобы они вернулись домой, как вдруг на лестнице снова раздались шаги. Она застыла в замешательстве: наверху никого не должно было быть. Однако на кухне появился Джек, с растерянной улыбкой на лице.

– Мне показалось, ты уехал, – нахмурилась Селия.

Парень покачал головой. Почему-то он избегал смотреть ей в глаза.

– А Лекси где?

– Отправилась домой.

– Как? Я думала, я ее подброшу.

– Ее мама забрала.

Селия ожидала продолжения, однако такового не последовало, и тогда она осведомилась:

– Все в порядке?

– Ну да, конечно. А что на ужин?

– Да что отыщешь, – бросила она, немедленно придя в раздражение.

Селия направилась к машине – все-таки Катарина ждала, – да так и застыла на месте от открывшегося за поднимающимися гаражными воротами зрелища. На подъездной дорожке спиной к дому стояла Лекси, неподвижная словно статуя. И такую позу, похоже, она сохраняла на протяжении последнего получаса. Девушка не обернулась, хотя не услышать сейсмического грохота ворот было невозможно. Селия собралась было подойти и выяснить, что, ради всего святого, происходит, но тут перед Лекси остановилась машина. По-прежнему не оглядываясь, она села в нее. Через несколько секунд распахнулась водительская дверца, и из автомобиля выскочила женщина. Высокая, в медицинской форме, с суровым выражением на вытянутом лице. Мать Лекси. Кто же еще. Глаза ее вспыхнули гневом, когда она заметила Селию. Незваная гостья определенно собиралась броситься к ней по дорожке, однако из машины выбралась и Лекси. После краткого и ожесточенного обмена репликами ее мать уселась за руль, перед этим бросив на Селию прощальный взбешенный взгляд.

Когда автомобиль отъехал, она вернулась в дом потребовать от сына объяснений. Разговор их проходил над дымящимся трупом слойки, не перенесшей процедуры приготовления в микроволновке. Джек, однако, лишь отмахнулся – мол, пустяки. Они всего лишь поругались. А потом опять позвонила Катарина:

– Я просто умираю от боли…

Селии только и оставалось, что удовлетвориться полученными объяснениями. Уже через сорок минут она хлопотала над матерью, чье увечье, как и следовало ожидать, оказалось сущей ерундой. Домой женщина вернулась уже в начале десятого, и буквально на пороге ее встретил Оливер, мрачный как туча.

– Скажи, что сегодня произошло между Джеком и Лекси?

– Поссорились.

– Ее мать позвонила, едва я явился домой. Она обвинила Джека в непристойном поведении.

– Непристойном?

– Она обвинила Джека в жестоком обращении со своей дочерью.

Селия тут же вспомнила озадаченную улыбку на лице сына.

– Так, а он что сказал?

– Он схватил ее за руку, но только для того, чтобы успокоить ее после полученной пощечины. Которую считает гораздо серьезнее любых своих действий.

– А разве не так?

– Брось, Си. Ты же знаешь, что нет.

Верно, знала. Да никому и в голову не придет, что стройная латиноамериканка из Дорчестера, круглая отличница и солистка хора, представляет собой какую-либо угрозу для высокого и крепкого белого парня. И Селия ясно видела, какой вред могут принести подобные обвинения. Против показаний Лекси показания Джека. Отнюдь не то противостояние, что ей хотелось бы выносить на суд общественного мнения.

– И что нам делать? – спросила она.

– Заставим Джека извиниться. Для проформы.

– Думаешь, это уймет мамашу?

– Честно? Нет. Она очень… хм, напористая.

– Понятно. Что тогда?

– Можем все отрицать. Выставить Лекси зачинщицей.

– Думаешь, сработает?

– Смотря что ты под этим подразумеваешь. Убережет ли Джека от юридического иска? Да. Что же до всего остального…

«Все остальное», – подумала Селия. Она ясно видела, что под этим подразумевает муж. Косые взгляды, инсинуации, разговоры, обрывающиеся при ее появлении.

– Мы можем выплатить ей возмещение?

– Возмещение?

– Да, Оливер. Откупиться от нее. Дать взятку за молчание.

Муж уставился на нее без всякого выражения. Ей стало понятно, что подобная идея ему даже в голову не приходила.

– Послушай, если мы начнем перекидываться обвинениями, проиграют все, – продолжила женщина. – Да, Джек будет дискредитирован, но что они с этого выгадают? А если мы им что-нибудь дадим – скажем, на образование, – от этого выиграют все.

Оливер нахмурился, машинально поглаживая шрам. После некоторых раздумий вынес вердикт:

– Это можно попробовать.

Так они и поступили. На следующий день он встретился с Глорией в кофейне рядом со стоматологической клиникой, где она работала гигиенисткой. В ходе переговоров стороны пришли к соглашению, что на образовательный счет Лекси поступит пятьдесят тысяч долларов – после подписания матерью и дочерью соглашения о неразглашении информации, обязывающего их впредь никогда не обсуждать инцидент.

Селия твердо решила позабыть эту историю, выбросить все из головы. И в основном ей это удалось. Одного только женщина так и не смогла стереть из памяти. Озадаченное выражение лица Джека, когда он спустился вниз. Как будто парень столкнулся с чем-то ему совершенно непонятным.