– А в чем дело? – спросил он, не поднимаясь на крыльцо.

– Дело в настоятельной необходимости поговорить с вашим сыном, – ответила женщина, и ее приятный голос совершенно не вязался с суровостью слов. – Он дома?

Мишелю очень не хотелось, чтобы эти люди проходили в его дом. Не хотелось, чтобы они разговаривали с его сыном.

– Полагаю, он в школе.

– Как ни странно, нет, – возразила женщина.

– Я должен знать, в чем дело.

– Сэр, мы не собираемся вести с вами переговоры до бесконечности, – заговорил мужчина.

Вот его голос звучал не как у коллеги. В нем различалась угроза. Мишелю доводилось сталкиваться с подобными типами. И он знал, что спорить с такими бесполезно.

– Позвольте мне проверить, дома ли он, – сдался ресторатор. – Подождите меня здесь.

Мужчина собирался что-то сказать, но женщина перебила его:

– Мы были бы весьма признательны.

Полицейские расступились, давая Мишелю дорогу. Он открыл дверь, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Кого позвать, что говорить. Однако мысли его разом застыли, стоило ему увидеть стоящего посреди коридора Кристофера. Сын показался ему таким маленьким и испуганным. Одет он был в треники и помятую футболку. Мука, что отражалась на его лице прошлой ночью, усилилась в тысячу раз. Кристофер определенно понимал, что к ним в дом явилась полиция. Более того, он как будто даже понимал, что именно их привело. Мишелю захотелось захлопнуть дверь, однако женщина уже окликнула парня:

– Кристофер?

Голос ее источал дружелюбие и теплоту. Мишель решительным кивком велел сыну возвращаться в свою комнату, однако тот глаз не сводил с детективов. Словно лунатик, он начал медленно приближаться.

– Пожалуй, лучше будет продолжить внутри, – заметила женщина, когда парень подошел к распахнутой двери.

Мишель замер в нерешительности. В Америке, как ему было известно, вовсе не обязательно впускать в дом полицию без ордера.

– Или мы можем забрать его с собой, – словно бы прочтя его мысли, предупредил мужчина.

Мишель провел всех в гостиную, где указал полицейским на два кресла напротив дивана. Те, однако, не шелохнулись.

– Мы хотели бы поговорить с ним наедине, – заявил мужчина.

Это уже было слишком.

– Нет, я должен присутствовать. Ему только семнадцать. Я имею право.

Детективы переглянулись. Он подождал, пока они не рассядутся, и только затем устроился с сыном на диване.

– Разговор будет проходить под запись, – объявила женщина, устанавливая небольшое устройство на журнальный столик между ними. – Кристофер, я – детектив Гейтс. Я представляю полицию штата. А это мой коллега, детектив Прокопио. Он работает здесь, в Эмерсоне. Вам известна причина нашего визита?

– Нет…

Мишель взглянул на сына и понял, что в действительности причина ему известна. Его выдавал голос.

– Мы хотели бы спросить у вас, знакомы ли вы с девушкой по имени Иден Перри?

Кристофер в полном ужасе уставился на полицейских. И покачал головой. Его жест более походил на конвульсию, нежели отрицание.

– У нас есть ее телефон, Кристофер, – чуть ли не упрекнула его Гейтс.

– На нем уйма ваших сообщений, – добавил Прокопио. – В том числе и за вчерашний вечер, в котором вы предупреждаете о своем приходе.

– Да, – едва ли не шепотом выдавил Кристофер. – Я знаю ее.

– И вы виделись с ней вчера вечером?

Парень неуверенно молчал. У Мишеля неистово заколотилось сердце. Его озарило ужасное осознание. Полиция явилась в его дом вовсе не по ошибке. Снаряд упал именно туда, куда и целился.

– Вы должны говорить нам правду, Кристофер, – вновь заговорила Гейтс. – Это крайне важно. Вы ведь понимаете это, да?

– В чем дело? – взволнованно спросил Мишель. – О чем идет речь?

Не отрывая глаз от парня, женщина чуть покачала головой, призывая его к молчанию.

– Да, – ответил Кристофер, почему-то уже более расслабленно. – Мы зависали.

– Где?

– В доме, где она живет.

– Вы ведь знаете, что с ней произошло, верно?

Парень покачал головой.

– Думаю, все-таки знаете. – Неким образом голос Гейтс прозвучал одновременно успокаивающе и безжалостно.

– Я только проснулся. Увидел минут десять назад.

– Да что такое? – взорвался Мишель. – Что происходит?

Женщина наконец-то удостоила его взгляда.

– Иден Перри была убита сегодня ночью.

Отцовское сердце и вовсе принялось сокрушать грудную клетку. Гейтс снова повернулась к Кристоферу:

– Вы уверены, что ничего не хотите рассказать нам об этом?

Однако тот вдруг лишился дара речи. Парень как будто даже шевельнуть головой был не в состоянии. Детектив встала и подошла к нему. Затем взяла его указательным пальцем за подбородок. Жест казался таким душевным и мягким, что у Мишеля и мысли не возникло протестовать. Женщина подняла голову парню, чтобы он посмотрел ей в глаза.

– Кристофер, что это такое у вас на шее?

Он имела в виду четыре ссадины, смахивавшие на инверсионные следы реактивных истребителей. Прошлой ночью Мишель ранок не заметил. Ему немедленно вспомнилось, что сын не опускал воротник и почему-то не снимал куртку.

– Откуда у вас эти следы?

Кристофер отпрянул и схватился за шею.

– Не знаю. Должно быть, расчесал.

Гейтс кивнула, будто всецело удовлетворившись объяснением. Прокопио тоже поднялся на ноги и объявил:

– Вам придется поехать с нами.

– Вы его арестовываете?

– Никто пока не арестован, – отозвалась Гейтс. – Но ваш сын является важным свидетелем по делу об убийстве. Нам необходимо провести его официальный допрос в участке.

– Так проведите его здесь!

– Мистер Махун, с этого момента мы вынуждены соблюдать определенные процедуры.

– Тогда я поеду с ним.

– Кристофер? Вы этого хотите?

Парень кивнул, явственно пребывая в оцепенении.

– Скажи вслух, – велел ему Мишель.

– Да… Я хочу, чтобы мой отец присутствовал.

– Телефон у вас при себе? – спросил Прокопио.

– Да.

– Можете взять его с собой.

Полицейские потребовали, чтобы Кристофер поехал в их машине. Мишель мог следовать за ними на своей. Он согласился, но только добившись обещания, что никаких вопросов сыну задавать не будут, пока он снова не окажется рядом с ним. Гейтс представлялась порядочной, но вот мужчине Мишель не доверял. Полицейский был исполнен гнева, какового Мишель еще в юности вдоволь навидался на блокпостах и рынках.

Поездка длилась нескончаемо долго. Мысли у него путались. Одно не вязалось с другим. Какая-то девушка по имени Иден. «У нас есть ее телефон». Сын явился домой молчаливым и подавленным. И поздно, очень поздно. Ссадины у него на шее, его старания скрыть их. По прибытии в отделение полиции Мишель припарковался на стоянке для посетителей, в то время как машина с Кристофером проехала за здание. А перед входом толпилась кучка людей. Пресса. Журналисты с подозрением наблюдали за его приближением, и один из них даже поднял камеру.

– Сэр, вы кто? – раздался женский голос, когда Мишель проходил мимо них.

– Никто, – машинально ответил он.

Полицейский за стеклянной перегородкой велел ему подождать. Ресторатор принялся расхаживать туда-сюда, изводимый ужасной мыслью, что полицейские его обманули и сейчас попросту удерживают здесь, тем временем хитростью вынуждая сына давать нужные им показания. Но затем открылась дверь, и на пороге возникла Гейтс с папкой из манильской бумаги. Она пригласила его кивком, и Мишель проследовал за ней в комнатушку без окон, с одиноким столом. Он занял место рядом с сыном. Теперь Кристофер выглядел совершенно потерянным, прямо как в дни после смерти Марьям. Мир изменился, и он никак не мог взять в толк почему.

– К вашему сведению, мы по-прежнему ведем запись, – предупредила Гейтс.

Камера эдакой спящей летучей мышью висела в углу потолка.

– Итак, Кристофер, сейчас мы зачитаем вам кое-что, что вы наверняка неоднократно слышали по телевизору. Однако я прошу отнестись к процедуре с вниманием и в случае возникновения вопросов дать нам знать.