Шкипер снова включил дизели, и, сделав крутой правый поворот, вскоре они снова неслись по океану, теперь курсом, обратным тому, который привел их сюда.

«Как скоро вернемся в Марокко?» — прокричал помощник капитана, перекрывая рев двигателей.

«Шестнадцать часов».

«Тогда что?»

«Тогда мы подождем».

Когда Виндсом целенаправленно двигалась по своему новому маршруту на север, напряжение значительно ослабло, и Кристина была уверена, что ее положение улучшилось. Она и этот незнакомец стали двумя моряками — конечно, не друзьями, но командой с общей целью. Они вместе работали над навигацией и настройкой такелажа Windsom для нового рейса. И все же у Кристины было ощущение, что он постоянно наблюдает за ней.

А она, в свою очередь, наблюдала за ним. Он не был опытным моряком, в этом Кристина была уверена. Однако передвигался он уверенно и, казалось, имел приблизительное представление о том, что делать на корабле. К его чести, он никогда не вносил серьезных изменений, не спросив предварительно. Она также заметила, что он быстро уставал. Восстановление после перенесенного испытания было далеко от завершения. Вскоре он был наверху, сидел за румпелем и был поглощен навигационной панелью управления.

Кристина сама устала, так как не выспалась прошлой ночью. И она чувствовала себя неряшливой после того, как два дня носила одну и ту же одежду. Она прошла в носовую каюту и закрыла дверь, разделявшую всего два отсека лодки, не забыв при этом зацепить металлический крюк, которым она запиралась.

Она выбрала свежую одежду. Пару хлопчатобумажных брюк цвета хаки, футболку и толстовку из плотного хлопка. По мере продвижения на север станет холоднее. Она схватила мочалку и намочила ее холодной водой из маленькой раковины, затем разделась и протерла тряпкой лицо и руки, наконец оставив ее мокрой на затылке. Это было прохладно и чудесно. Она была полностью обнажена, когда дверь распахнулась.

Кристина ахнула, и ее сердце, казалось, остановилось. Она чуть не закричала, но страх остановил ее, когда они стояли лицом друг к другу на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Его взгляд упал на ее тело — всего на мгновение, но оно показалось вечностью, — прежде чем он отвернулся.

Кристина сорвала полотенце с вешалки и отчаянно попыталась прикрыться.

«Одевайся», - сказал он.

Она придерживала полотенце подбородком, пока неуклюже натягивала нижнее белье, брюки и, наконец, толстовку.

Он стоял лицом в сторону и говорил через плечо. «Скажи мне, когда будешь вести себя прилично».

«Приличный?» Презрительно переспросила она. «Тебе следовало спросить об этом, прежде чем идти ломиться в двери. Хорошо. Теперь я одета».

Он повернулся. Выражение его лица было раскаивающимся, но тон властным, как у директора, устанавливающего правила. «Ты закрыл дверь и запер ее. Я не могу позволить тебе сделать это. Я не могу тебе настолько доверять.»

Кристина посмотрела на остатки двери, которая безвольно и криво висела на петлях. Металлическая защелка была сорвана и валялась на полу среди деревянных щепок.

«Что ж, что касается запертых дверей, то это больше не будет проблемой. На этой лодке была только одна, и вы прекрасно о ней позаботились».

«Я починю дверь. Но без замков. Если тебе нужно побыть одному, сначала попроси».

Кристина хотела возразить, но уступила. Сейчас было не время. «Хорошо».

Он оценивающе посмотрел на нее, и она попыталась понять, о чем он думает, но мужчина ничем не выдал себя. Очевидно, удовлетворенный, он повернулся и пошел обратно на палубу. Как ни в чем не бывало.

Кристина прислонилась к переборке и сделала глубокий вдох. Спокойствие, подумала она. Если бы она была спокойной и рассудительной, он ответил бы тем же. Кристине нужно было что-нибудь, чтобы отвлечь их обоих от того, что только что произошло. Оглядев каюту, ее взгляд остановился на камбузе. Еда! Вот и все! Путь к сердцу мужчины. Вспомнив пустоту его взгляда, она задалась вопросом, был ли он вообще у этого зверя.

Несколько минут спустя, когда он спустился вниз, Кристина рылась в кладовке.

«Мы сейчас не будем есть», - сказал он.

Ей показалось, что он выглядел бледным, когда тяжело прислонился к ступенькам. Его взгляд, однако, был острым. Кристин приобрела свой тон «предписания врача».

«Посмотри на себя. Тебе нужно поесть. Я приготовлю что — нибудь для обоих…»

«Ложись», - скомандовал он, указывая на койку.

Эти два слова разрушили ту хрупкую уверенность, которую Кристин смогла создать. «Я не устала», - сказала она срывающимся голосом.

«Я такой и есть, так что ложись».

Ее руки инстинктивно сжались в кулаки, и каждый мускул в теле Кристины напрягся. Она была готова сражаться, если до этого дойдет.

Ее поза была достаточно очевидной, и он прояснил свои мотивы. «Послушай, не пойми меня неправильно. Я приношу извинения за свои плохие манеры. Я очень устал». Он занялся расстиланием простыней на кровати. «Нам потребуется три дня, чтобы добраться до Англии, а я все еще выздоравливаю. Мне нужно выспаться. Он нашел запасную подушку и бросил ее на большую двуспальную койку. «Поскольку я угоняю вашу лодку, я не могу упускать вас из виду. Если я задремлю, а вы будете бегать вокруг, доктор, я представляю, что проснусь привязанным к якорю.»

«Нет, я не из тех, кто тянет под килем».

«Я тоже». Он снова указал на кровать, на этот раз с подчеркнутой вежливостью. «Когда я сплю, ты спишь. Вот и все».

Кристина посмотрела ему в глаза. Каким-то образом то, что он говорил, имело смысл, по крайней мере, с его точки зрения. Если бы он хотел приставать к ней, он бы не просил. Он бы просто сделал это. Тем не менее, сама мысль о том, чтобы спать рядом с этим головорезом, вызывала у нее отвращение. Она осторожно подошла к койке и села.

«Ты внутри», - сказал он.

Она отодвинулась на дальний край матраса, не сводя с него глаз.

«Я же говорил тебе. Веди себя прилично, и я не причиню тебе вреда».

Он лег рядом с ней, и она наполовину откатилась в сторону. Она почувствовала, как он прижался к ее спине, почувствовала тепло его тела сквозь одежду — и возненавидела это. Кристин молила Бога, чтобы она никогда не сталкивалась с этим человеком. Почему она не могла спать, когда он проходил мимо? Почему шторм, который был несколько ночей назад, не мог задуть Виндсом немного южнее?

«Я собираюсь обнять тебя». Он делал это очень медленно. «Если ты пошевелишься, я это узнаю».

«Ты ожидаешь, что я вот так отдохну?»

«Нет, я рассчитываю на такой отдых. Ты можешь отдохнуть сейчас, позже, когда захочешь. Уже почти полдень. Не вставай раньше трех».

Кристина закрыла глаза, ее сердце бешено колотилось. Его рука лежала у нее на талии, тяжелая, как свинцовый пояс для утяжеления, который она использовала для дайвинга. Она старалась не двигаться, лежа лицом к маленькому цифровому будильнику. Минуты тянулись с ледяной скоростью. Постепенно она почувствовала, как его тело расслабилось, дыхание стало более ритмичным. Через десять минут она была совершенно уверена, что он заснул.

Сон. Это было самое далекое, о чем она могла думать. Кристин подумала, не могла бы она каким-то образом поднять его руку и встать. Но в глубине души она знала, что это бессмысленно. Он бы знал. Он, вероятно, знал, о чем она сейчас думает. Она посмотрела на часы. 11:55. Три часа показались бы вечностью. Как Кристина ни старалась, она не могла сдержаться. Ее диафрагма сжалась, и небольшие конвульсии поднялись глубоко внутри. Она была рада, что он спал и не мог этого почувствовать. Кристина изо всех сил старалась не шевелиться, когда из ее плотно закрытых глаз потекли слезы.

EC-130 неуклюже двигался на север на высоте двадцати двух тысяч футов. Это была версия американского C-130 Hercules, тактического транспортного самолета, разработанного в 1950-х годах. Прочный и перегруженный, его неуклюжий внешний вид вызывал постоянные насмешки у пилотов истребителей, которые размышляли о большом количестве движущихся частей, связанных с четырьмя большими турбовинтовыми двигателями. А еще у Herc низкая скорость. Они сказали бы, что самолету не нужен указатель воздушной скорости, только календарь. Израильские военно-воздушные силы модифицировали этот конкретный самолет несколькими большими, луковичными антеннами, которые только усилили его явно не аэродинамический вид.