Официантка приносит сэндвичи. Холли откусывает от своего «Aussie Melt» и находит его очень вкусным. Она думает, что ягнятина – недооценённое мясо. В молодости у неё был период вегетарианства, но она отказалась от него примерно через восемь месяцев. Судя по всему, она хищник в душе, а не собиратель.

– Ты говорила, что знаешь бармена, который ходит на собрания анонимных алкоголиков, – говорит Иззи. – Ты бы поговорила с ним?

– С удовольствием, – отвечает Холли.

– Но держи это в секрете. Не хочу, чтобы начальство узнало, что я... – Как говорил Лью Уорик? – «перекладываю наши расследования на других». – Холли вытирает немного соуса – вкусно! – и делает жест, означающий молчание.

– Когда найдёшь Летицию Овертон, дай мне знать, что она скажет. Тоже тихо, конечно.

– Обязательно. У меня сегодня после обеда повторные допросы. А ты чем занимаешься?

– Ищу украденные драгоценности.

– Намного интереснее.

– Не очень. Просто посещаю ломбарды. – Холли вздыхает. – Ненавижу этого осла.

– Какого осла?

– Забудь.

Северо-восточная часть Бакай-Сити называется Бризи-Пойнт. Здесь так называемое Большое Озеро, на котором расположен город, уступает место мелкой загрязнённой воде, которую разноцветными радужными пятнами покрывает нефтяная пленка, благоприятная для возникновения рака. Ветра здесь почти не бывает, но когда он дует, приносит с собой запах ила и дохлой рыбы.

Бризи-Пойнт в основном состоит из общественного жилья – четырёх- и пятиэтажных кирпичных зданий, очень похожих на корпуса тюрьмы «Биг Стоун», государственной исправительной колонии.

Все улицы здесь носят имена деревьев, что довольно забавно, потому что в Бризи почти не растут деревья. Время от времени на Виллоу-стрит, Мулберри-стрит или Оук-драйв асфальт трескается, и из трещин выдавливается грязь. Иногда появляются провалы, в которые может провалиться машина. Бризи-Пойнт построен на болоте, и болото, похоже, решило вернуть свои земли.

В глубине Палм-стрит (абсолютно глупое название для улицы в Бризи, если уж на то пошло) стоит потрёпанный торговый центр с «Долларовым деревом», пиццерией, магазином медицинской марихуаны,[606] пунктом выдачи быстрых займов «Wallets» (где можно взять кредит под бешеные проценты) и прачечной под названием «Washee-Washee». Это может показаться политически некорректным (а то и откровенно расистским), но жителям Бризи, которые ходят сюда, это, похоже, безразлично. Также как и Дову с Фрэнком – паре алкоголиков, которые часто обыскивают торговый центр в поисках съестного и потом устраиваются со своими потрёпанными садовыми стульями за прачечной в такие прохладные дни, как сегодня. На большей части Бризи около 8 градусов Цельсия, но за прачечной тепло – около 23 градусов. Это из-за горячего выхлопа от автоматических сушилок. Здесь вполне приятно. У Дова и Фрэнка есть журналы – «Атлантик» у Дова и «Автомобиль и водитель» у Фрэнка. Они нашли их в мусорных баках во время последней вылазки за магазином для курильщиков марихуаны. Кроме журналов, они собрали достаточно пустых банок и бутылок, чтобы купить по шесть банок «Хард Сельтер Фуззи» Навел. После одной банки они начинают немного расслабляться и принимать жизнь такой, какая она есть.

– Где Мари? – спрашивает Дов.

– Наверное, обеденный перерыв, – отвечает Фрэнк. Мари работает в прачечной и иногда выходит покурить и поболтать.

– Посмотри на этот Додж Чарджер. Красавец, а?

Дов быстро осматривает машину и говорит:

– Плоды капитализма всегда гниют на земле.

– Что это вообще значит? – удивляется Фрэнк.

– Просвещайся, сынок, – отвечает Дов, хотя на самом деле он на десять лет моложе Фрэнка. – Читай что-нибудь, кроме...

Его прерывает появление мужчины из-за угла прачечной. Фрэнк уже видел его раньше, хотя и не так давно.

– Эй, мужик. Разве я не видел тебя на тех встречах в Апсале несколько лет назад? Может, на «Свети в полдень»? Я раньше жил там, неподалёку.

– Я бы пригласил тебя присесть, но у тебя нет стула, а наши сейчас заняты, – дополняет Дов. – Мы бы и наше текущее питьё с тобой разделили, но, к сожалению, денег мало, надо экономить.

– Всё нормально, – говорит Триг. Потом обращается к Фрэнку: – Я давно не был на «Свети в полдень». Похоже, эти встречи тебе не помогли.

– Нет, я пробовал, но знаешь что? Трезвость – отстой.

– Мне она помогает, – отвечает Триг.

– Ну, – говорит Фрэнк, – говорят, что в мире нужны все разные. Ты меня раньше видел? Может, в «Долларовом дереве»?

– Возможно.

Триг осматривается, убеждается, что никто не наблюдает, достаёт из кармана Таурус и стреляет Дову прямо в центр лба. Хлопок револьвера, который и так не слишком громкий, теряется на фоне постоянного шума выхлопа сушилок. Голова Дова откидывается назад, ударяется о бетонную стену между двумя металлическими вентиляционными отверстиями, а затем падает на грудь. Кровь стекает по переносице.

– Эй! – кричит Фрэнк, глядя на Трига. – За что, чёрт побери?

– За Алана Даффри, – отвечает Триг и направляет пистолет на Фрэнка. – Сиди спокойно, и я сделаю это быстро.

Фрэнк не сидит спокойно. Он вскакивает, проливая свой «Фуззи» на колени. Триг стреляет ему в грудь. Фрэнк пошатывается и опирается на бетонную стену, затем шагает вперёд с вытянутыми руками, как монстр Франкенштейна. Триг отступает на несколько шагов и стреляет ещё три раза: хлоп-хлоп-хлоп. Фрэнк падает на колени, а потом – невероятно! – поднимается снова, руки всё так же вытянуты, словно пытаются что-то схватить.

Триг прицеливается и стреляет Фрэнку Митборо, который раньше жил в другом штате и почти год был трезв, в рот. Фрэнк садится в свой садовый стул, который тут же ломается и сбрасывает его на землю. Изо рта выпадает зуб.

– Извините, ребята, – говорит Триг. И правда извиняется, но только формально. Убийцы в фильмах говорят, что только первый раз сложно, и хотя Триг догадывается, что эти реплики придумали люди, которые никогда не убивали ничего крупнее насекомого, это оказывается правдой. К тому же эти двое тянули общество вниз, никому не были нужны. Он думает: «Папа, мне это даже нравится».

Триг оглядывается. Никого. Он достаёт из кармана папку со стопками бумажек и листает имена. В руку Дову он кладёт ФИЛИПА ДЖЕЙКОБИ. В руку Фрэнку – ТЁРНЕРА КЕЛЛИ.

Знает ли полиция, что он делает? Если нет – скоро узнают. Предложат ли защиту тем, кто остался, когда догадаются? Это не поможет, потому что он не убивает виновных. Он убивает невиновных. Как этих двоих.

Он обходит «Washee-Washee» сбоку, заглядывает – никого, кроме мужчины, который входит в «Wallets», чтобы обналичить чек или взять кредит. Женщины из прачечной нет. Когда мужчина уходит, Триг идёт к своей Тойоте, припаркованной перед пустым магазином с затянутыми мылом окнами и вывеской «СДАЕТСЯ В аренду. Обращаться к Карлу Зиделю, агентство недвижимости». Он садится и уезжает.

Трое убиты, осталось ещё одиннадцать.

Похоже на гору, на которую нужно взобраться.

Когда искупление будет завершено и долги погашены, можно будет отдохнуть.

Так он себе говорит.

Он возвращается к своей работе, хотя она мало для него значит.

Через два часа Холли Гибни входит в бар под названием «Хэппи». Сейчас только два часа дня, но в баре сидит по меньшей мере двадцать человек, в основном мужчины, которые пьют свой любимый легальный наркотик. Несмотря на название заведения, никто не выглядит особенно счастливым. По телевизору идёт бейсбольный матч, но явно старый – команда в белой домашней форме называется «Индейцы», а не «Гардианс».

За стойкой стоит Джон Акерли – в белой рубашке с закатанными рукавами, показывающими мускулистые предплечья. Он подходит к Холли с улыбкой.