– И до какого-то момента так оно и было, – молвила Дороти. – На следующий день после поминальной церемонии вы оба высказали подозрения в отношении практически каждого человека в доме. За исключением друг друга.

– Ну, если бы попался один из нас, то попался бы и второй. В ту же секунду, как я услышала о том, что делом займется главный судмедэксперт, я поняла, что нам крышка. Просто я предполагала, что мы пойдем ко дну вместе. Но я ошиблась. Смертельно ошиблась. – Она помолчала и сделала пару шагов к Еве Тёрнер. – Как бы то ни было, ты ему действительно нравилась.

– Полагаю, она права, – добавила Дороти. – Должно быть, именно поэтому он отправил вас в тот отель в среду. Он не хотел, чтобы вы путались под ногами.

– А он отправил тебя в отель? – Вивиан невесело рассмеялась. – Мне он сказал, что отправил тебя с поручением. А Дороти, как всегда, находчива – нам нужно было подготовить спальню. И тело. Находись ты рядом, ты бы поняла, что что-то затевается.

Ева молча кивнула.

– Только умоляю, пожалуйста, не думай, что он был любовью всей твоей жизни. Не предавайся и дальше трауру – он этого не заслуживает. Хочешь знать, как я это сделала?

– Да, – сказала Дороти, хотя Вивиан обращалась не к ней. – Думаю, мы все хотим это знать.

Вивиан кивнула, помолчав, чтобы собраться с мыслями.

– Я притворилась, что не возражаю против этого романа. Сначала Вальтер мне не поверил, потому что он не был идиотом. Но он хотел, чтобы я примирилась со случившимся, поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы отбросить подозрения. Он отчаянно пытался вырваться на свободу. – Она снова посмотрела на Еву. – Он сказал, что хочет увезти тебя в какие-нибудь далекие теплые края. Как до этого хотел увезти меня. Я сказала, что нет смысла страдать нам обоим. Сказала, что приложу все усилия, чтобы взять вину на себя, и заявлю, что это была моя идея. Что это я обнаружила тело, а он, как и все остальные, пребывал в неведении. Не очень правдоподобная версия, но лучше, чем ничего, и, по крайней мере, он мог заявить, что был бессилен остановить меня. Он не возражал, чтобы я взяла на себя роль мученицы, думаю, он этого ожидал. Как и большинство мужчин. Ему только не нравилось, что его самолюбию оказался нанесен огромный удар, ведь ему пришлось довольствоваться второстепенной ролью.

К своему большому удивлению, я поняла, что сочувствую Вальтеру Фогелю.

– В конце концов, он решился на всю затею – в общем, как я и предполагала. С этого момента стало не так уж сложно настроить его, – она ухмыльнулась, – на нужный лад. – Она кивнула Еве. – Ты же знаешь, каким он был. – Ева отвела взгляд. – Я украла нож для вскрытия писем с твоего стола. Прости меня за это. Клянусь, я не пыталась подставить тебя. Просто все произошло под влиянием момента, и я боялась, что если потрачу время на то, чтобы спуститься на кухню, найти подходящее оружие и подняться обратно, у меня уже не хватит духу. Ненавижу этот дурацкий дом с его дурацкими лифтами. Поэтому я взяла нож для вскрытия писем и уговорила Вальтера подняться на третий этаж. Я сказала, что хочу еще раз заняться с ним любовью, прежде чем сдамся полиции. Как в старые добрые времена. Его эта просьба не удивила, поскольку мы и раньше занимались сексом в помещениях на третьем этаже. Я понимаю, это прозвучит ужасно, но я рада, что сделала это. Потому что я обрела такую ясность. Только после того, как я убила его, я осознала, какой пустой была наша жизнь, и как много в мире всего прекрасного и удивительного. И моя жизнь может стать прекрасной и удивительной. Все оказалось так просто. Он понятия не имел, что происходит, пока это уже не произошло.

Ее голос поплыл, взгляд затуманился…

– Лезвие вошло само собой, как ключ в замок, словно там и было его место. В какой-то миг время остановилось, из Вальтера хлестала кровь, но он все еще был жив, и мы смотрели друг на друга. Он все осознал. Для меня этого оказалось достаточно. Я сделала то, что должна была сделать. – Ее взгляд прояснился, голос окреп. – Я столкнула его через перила, как мусор, которым он и являлся. – Она повернулась к Дороти. – Мужья убивали своих жен с самого зарождения цивилизации. Я думаю, справедливо, если иногда случается наоборот. А вы?

– Нет, – твердо возразила Дороти.

Вивиан пожала плечами, поворачиваясь обратно к собравшимся.

– Все, что мне оставалось сделать – это подождать, пока кто-нибудь найдет его, на это потребовалось несколько минут. Затем я заорала во все горло, усугубив общую неразбериху, и направилась обратно в свою спальню, где спрятала окровавленную одежду и приняла кучу успокоительного. – Она повернулась к детективу Бруксу, который все еще производил запись на диктофон. – Вы найдете эту одежду под матрасом.

Она повернулась к Дороти.

– Но даже отключаясь, я понимала, что это мне с рук не сойдет. Что мне не суждено выкрутиться. И когда вы вошли в мою комнату и сказали, что пришло время признаться, я заранее знала, что так и будет. И я очень благодарна за предоставленную возможность. Спасибо. Всем вам, – добавила она, обращаясь к публике, пришедшей на ее последний спектакль.

Ее слова прозвучали так, как если бы она заканчивала выступление на TED[585]. Мы ошеломленно уставились на нее. В какой-то момент естественный свет в комнате потускнел до такой степени, что автоматически зажглось искусственное освещение, придав помещению вид театрального зала после того, как в нем включили свет. Представление закончилось, а наши взгляды оставались прикованы к сцене… и тут раздался какой-то животный звук: гортанный, свирепый. Внезапно Минна Хоули бросилась на Вивиан, как лайнмен, собравшийся перехватить квотербека. Бобби поймал ее как раз вовремя, прижав руки Минны к бокам.

– Чудовище! – пронзительно вскрикнула она сквозь всхлипы.

– Мне так жаль. – Вивиан находилась на безопасном расстоянии, но Брукс и Локуст вскочили во время возникшей суматохи и так и остались стоять. – Я очень надеюсь, что вам удастся получить помощь, – продолжала она. – Лично мне психотерапия очень помогла. Вообще-то, как раз сегодняшним утром у меня была сессия по «Скайпу», он сотворил чудеса, помог мне взглянуть на ситуацию шире, и только поэтому я решилась все рассказать. – Она взглянула на Брукса и Локуста, пока Бобби вел рыдающую мать обратно на ее место. – Я уверена, что мой психотерапевт скоро свяжется с вами. Он сказал мне, что ему придется нарушить врачебную тайну, учитывая то, что я открыла ему.

– А значит, в этом спектакле не было никакой необходимости. – Следователь Локуст кивнул в сторону Дороти. – Полагаю, мы здесь закончили?

– Почти, – сказала Дороти, – но сначала нужно, чтобы Вивиан подтвердила, что сказанное ею об Алексе Шахе – ложь.

Вивиан всплеснула руками.

– Спасибо, что напомнили! Да, мне стоило упомянуть об этом, хотя это не имеет никакого отношения к Поле Фитцджеральд. – Она повернулась к Шахам. – Вы, наверное, и сами уже догадались, но мы не могли допустить, чтобы вы подали в суд на Вальтера или поливали его грязью перед своими коллегами. Мы решили сжечь один мост, чтобы в будущем построить новые. Так что да, я забралась в постель к вашему сыну. Разумеется, между нами ничего не было. В отличие от мужа, я была верной супругой и, к тому же, не была педофилкой. Бедный ребенок, я полагаю, он втрескался в меня. Я должна была это предвидеть. Надеюсь, вы найдете в себе силы простить меня.

– Иди ты нахрен.

Лично я считаю, что Самир Шах не мог бы выразиться лучше.

– Да как вы посмели? – прошипела Анна.

– Уведите меня подальше от этой женщины, – всхлипывала Минна в объятиях сына. – Уведите меня от нее.

– Джойселин Дюваль, вы имеете право…

– Прежде чем мы все уйдем, – Дороти с извиняющимся видом подняла руку, – я хотела бы поделиться со всеми вами еще кое-чем.

Следователь Локуст сердито посмотрел на нее и повременил с наручниками, которые уже взял наизготовку.

– Пола Фитцджеральд была матерью шестнадцатилетнего Элтона Фитцджеральда и тринадцатилетней Митци Фитцджеральд. Каждую неделю она работала волонтером в местной церкви, собирая цветы для обеих воскресных служб. В течение трех лет он являлась президентом родительского комитета, что, по общему мнению, едва не погубило ее, и была страстной любительницей собак – у нее в доме всегда жило не меньше двух питомцев разом. Каждый февраль она посещала выставку Вестминстерского клуба собаководства в Мэдисон-сквер-Гарден и за восемнадцать лет ни разу ее не пропустила.