«Простите меня, пожалуйста, за то, что, не будучи знакомым с вами, задаю такой внезапный вопрос, но вы, случайно, за последнюю пару лет не рисовали картин, связанных с Элизой Лэм? Я занимаюсь этим делом и встретил ваше имя в комментариях на тематическом форуме».

Ответил он быстро:

«Привет, Джейк. Да, рисовал. К сожалению, сейчас я не могу отвечать ни на какие вопросы касательно Элизы Лэм или отеля Cecil. Удачи с книгой!»

«Спасибо. Я немного озадачен вашим ответом. Вы не можете обсуждать свою собственную картину?»

Он повторил свой предыдущий ответ, на сей раз откровенно канцелярским языком:

«По причинам конфиденциального характера в настоящий момент я не могу давать никаких комментариев или выступать с какими бы то ни было заявлениями касательно Элизы Лэм или отеля Cecil (Stay At Main)».

Моей первой догадкой было, что Кроу, как и Морбид, подвергся интернет-травле со стороны некоторых сетевых расследователей и либо подал на кого-то в суд, либо следовал рекомендации адвоката отвечать на вопросы о деле Элизы определенным образом.

Кроу — талантливый художник. Я посмотрел его портфолио и был впечатлен. На том самом портрете, найти который оказалось непросто, поскольку Кроу, похоже, удалил его со всех своих страниц, у Элизы обнаружилась странная отметина на лбу. Мне стало интересно, что за история прячется за этой картиной, однако, чтобы узнать это, пришлось подождать.

Мой рейс в Лос-Анджелес был в шесть утра, и это означало, что поспать этой ночью не удастся. Вместо сна я предался пьянству и расследованию.

На YouTube я нашел аккаунт норвежского сетевого расследователя по имени Вильхельм Вернер Винтхер, который явно был одержим делом Лэм. Характер его одержимости обозначил новый этап моих изысканий.

В его первом видео, опубликованном 13 июня 2015 года, играло фортепиано и пел хор детских голосов. На экране сменяли друг друга неподвижные изображения с пояснениями, схемами, высказываниями Элизы и ее обработанными фотографиями.

Контент канала с самого начала был загадочным и тревожным. На фотографии коридора отеля фотошопом была пририсована стрелка, указывающая вглубь, а надпись гласила: «Здесь Элизу видели последний раз, 31 января 2013 года она шла в том направлении — под дулом пистолета».

На следующей картинке схематически изображено тело в цистерне и указывались размеры резервуара (240 × 82,5). Текст гласил: «Когда Элиза была сброшена в цистерну убийцей — мистером Б. О. (граффитистом Бугером), — внезапный скачок давления создал в водопроводе эффект, описанный постояльцами отеля как сильный грохот… (1 февраля 2013 года в 00:20)».

Об упоминаемом Винтхером грохоте, скорее всего, сообщил постоялец Бернард Диас, который действительно говорил о громком звуке с этажа над ним — с того самого этажа, где находилась Элиза в ночь своего исчезновения.

Я понятия не имел, что такой мистер Бугер, но Винтхер, судя по всему, полагал, что вычислил убийцу. Далее он анализировал граффити на крыше, утверждая, что один из символов, намалеванных на цистерне, в которой нашли тело Элизы, является египетским иероглифом из 2100 года до нашей эры и означает «женщина, заключенная в цилиндрический сосуд».

Винтхер был чрезвычайно хорошо осведомлен о деле Элизы, он знал даже некоторые совсем малоизвестные подробности, до которых мог докопаться лишь исключительно дотошный исследователь. К примеру, в следующем видео он упоминал «пескоподобную субстанцию», упоминание о которой запрятано в глубинах отчета о вскрытии и происхождение которой так и не было объяснено.

Однако дальше Винтхер в своем расследовании свернул на темную сторону. Одно за другим он стал выпускать видео (всего их было более десятка) с подробными описаниями «надругательства над Элизой Лэм и последующего убийства». В одном из роликов появилось фото черепа и средневекового пыточного орудия — Винтхер утверждал, что снимок сделан убийцей Элизы.

Затем шли несколько видео, где демонстрировались снимки из лобби отеля, — на них было частично видно лицо девушки азиатской внешности, и Винтхер утверждал, что это Элиза. Предполагалось, что это полученные в результате «утечки» фото Элизы, сделанные во время ее пребывания в Cecil. На одном из снимков она стоит снаружи отеля с двумя другими азиатками, якобы теми самыми соседками по комнате, которые потом пожаловались на странное поведение Элизы и попросили отселить ее.

Разумеется, вероятность того, что на снимках действительно Элиза, крайне мала, и это означает, что Винтхер либо нашел фотографии в интернете, либо приехал в Cecil позже и сфотографировал девушек-азиаток в лобби и рядом с отелем.

Я написал ему сообщение с предложением побеседовать о деле и его версии убийства Элизы.

«Изнасилования были [sic!] записаны предполагаемыми похитителями/убийцами Элизы, — ответил он. — Мы не можем раскрывать наш modi operandi или обнародовать имена исполнителей по нашу сторону этого дела. Учитывая то, в какой степени США уже наказаны за коррупцию властей, препятствующую осуществлению правосудия в отношении Элизы, невозможно раскрывать еще какие-либо дальнейшие подробности. Однако мы можем заявить, что отказ принять официальное решение будет стоить жизни миллионам американцев… потому что у них не будет доступа к стопроцентно эффективным препаратам от рака».

И так далее, и тому подобное. Опять сложносочиненная конспирология. Что же такое в истории Элизы послужило катализатором столь подробно проработанной истерии?

Мне все еще было любопытно, приезжал ли он в Cecil. Я спросил об этом.

«Конечно; а Элиза приезжала ко мне в Норвегию в 2012-м».

Джо Элвелл прилетел в Ванкувер, чтобы принять участие в нашем документальном фильме. Мы встретились с ним, как раз когда проходила ярмарка Pacific 2016. На ярмарках он работал с Элизой несколько лет. Это удивительное совпадение добавило нашей встрече эмоций.

Джо хотел, чтобы мир узнал, каким Элиза была человеком. Ее личность затерялась в поднявшейся вокруг ее дела шумихе.

Но его видение Элизы отличалось от моего. Джо никогда не наблюдал Элизу в депрессии, не читал ее блогов и скептически смотрел на «психиатрический» аспект этой истории.

Когда солнце опустилось за горизонт, мы сели с камерами на ярмарочное колесо обозрения. Легкие хлопья лиловых облаков были чуть подсвечены отблесками заката.

Я деликатно напомнил Джо, что на публике люди часто скрывают депрессию, выказывая ее симптомы лишь бессознательно. Он согласился и, к моему удивлению, заявил, что сам боролся с депрессией много лет:

— У каждого из нас есть сторона, которую он прячет на публике.

Его собственная депрессия, как он полагал, коренилась в травме из-за развода родителей, которую он получил в пять лет. Джо пытался подавлять свои чувства, но безуспешно — они были слишком сильны, слишком реальны.

Когда мы поднялись на самый верх, с океана подул холодный ветер. Раскинувшаяся внизу панорама парка развлечении представляла собой головокружительное зрелище. Было странно сидеть так высоко в ночном небе и говорить об Элизе. Изредка Джо устремлял взгляд вдаль и замолкал. Потом вспоминал что-то и снова начинал рассказывать.

Очередная пауза. Джо с потерянным видом смотрел в пустоту. Затем потряс головой.

— Что она делала на крыше той ночью? Эта мысль меня преследует — не дает мне спать.

Когда мы только зашли на территорию ярмарки, царящая вокруг суматоха заставила меня вспомнить недавно прочитанную книгу — «Дьявол в Белом городе»[497], где описывалась похожая историческая ярмарка — Чикагская, крупнейшее гражданское мероприятие своего времени, — и рассказывалось о преступлениях Генри Говарда Холмса, которого считают одним из первых серийных убийц. В суматохе ярмарки Холмс заманивал молодых женщин в свой стоящий неподалеку особняк, который он построил специально, чтобы удовлетворять свою жажду мучить и убивать.