Она рассталась со своим парнем сразу после того, как вернулась из Торонто. Или, если точнее, он с ней расстался. Официально он сформулировал это так, что ему нужен «перерыв», — если верить сестре Элизы, это означало, что ему не нравится быть с ней в отношениях, но он не хочет, чтобы она еще глубже скатилась в депрессию.

Элиза порылась в сумке и достала ноутбук. Подключившись к поездному вайфаю, она зашла в свой блог Ether Fields, вспомнила недавнюю встречу со старыми друзьями и начала новый пост:

…доказывает, что в моей жизни все-таки происходит масса потрясающих прекрасных вещей, и, хотя все они заняты достижением всяких вершин, им на меня не наплевать. Моя жизнь не состоит из депрессии целиком и полностью. В ней есть еще много всего, и эти люди напоминают мне о том, как мне повезло. Жизнь длинна и сложна, и люди всегда будут вести себя как идиоты и жаловаться. Но жизнь того стоит, пока в ней случаются вот такие особые дни. Их будет много в будущем, и их было много в прошлом. Ну и что с того, что жизнь — дерьмо и все мои планы накрылись одним местом. Если я попрошу о помощи, кто-то даже может с готовностью протянуть мне руку. Спасибо вам, друзья, семья и Tumblr.

Потоки эндорфинов, серотонина и дофамина — изначальных, природных наркотиков — затопили ее сознание. Элиза чувствовала, как зарождается, как поднимается изнутри радость. Позитив пронизывал ее насквозь, рождал тысячи мыслей.

А потом она оглядела вагон и поняла, что любит всех пассажиров до единого. Вот он, ее путь, вот дорога самосозидания. В то мгновение основополагающие радость и благодарность казались Элизе источниками грядущего успеха и триумфа. Упорный труд и терпение помогут ей однажды стать знаменитым блогером. Она сумеет добиться всего, чего пожелает.

«Если бы только можно было сохранить эту радость про запас, на будущее», — подумала она.

Это ее секретное оружие, и никому не под силу остановить ее. Это удивительная тайна, которую давным-давно познали все великие. Раскрой объятия хаосу и сражайся за любовь в самой его сердцевине. Именно этого она хотела: сбежать из постылой тюрьмы повседневной рутины и заняться чем-то новым, чем-то совершенно беспрецедентным. К черту учебу, к черту всех тех, кто в нее не верит!

Так начиналось ее турне по Западному побережью, ее побег из заточения. Она даже не знала толком, куда отправится. Скорее всего, в Сан-Диего, в Санта-Крус. Возможно, в Лос-Анджелес. Неважно, главное — что она выбралась из своей комнаты в Ванкувере.

Она открыла в браузере два новых окна. Добавила к посту картинки, опубликовала и продублировала в Twitter и Tumblr. Потом продублировала еще несколько постов.

«Боже, храни интернет, — написала она. — Все, кто ищет способ излить свою тоску, приходят сюда и чувствуют себя не так одиноко».

Последние багровые лучи заходящего солнца растаяли на небосклоне.

Мужчина, сидевший в нескольких рядах от Элизы, вдруг повернулся и встретился с ней глазами. Это длилось недолго, но достаточно, чтобы в душе явственно зашевелился страх, который она старалась не замечать уже несколько дней. Причиной страха был столь обожаемый Элизой интернет. Она внезапно с ужасом осознала, что рассказала в сети о маршруте своего путешествия, его основных точках и даже датах.

Элиза вспомнила, сколько незнакомых парней писали ей в личку в Tumblr. Еще никогда ее паранойя по поводу онлайн-фолловеров, которые могут попытаться найти ее в реале, не была такой отчетливой.

Зачем тот мужчина на нее смотрел? Элиза стала прокручивать в голове последние несколько часов, пытаясь отыскать среди файлов-воспоминаний тот момент, когда она решила сесть именно в этот вагон. Перед глазами снова встал тот мужчина, и выражение его глаз, пристальный взгляд теперь казались ей знакомыми. Он шел за ней до вагона? Он следил за ней в сети?

Элиза ощутила знакомый укол тревоги, а потом еще укол, еще и еще. Паника накатила, словно волна, мучительная, всепоглощающая. Она ехала в поезде, но мысленно барахталась, покинутая всеми, в пенных волнах штормящего моря темной безлунной ночью.

Она прибегла к единственному своему спасению. Открыла ноутбук и начала писать новый пост в Tumblr, чтобы выплеснуть страх, облечь его в слова.

Правое полушарие: Почему я пишу под своим именем?.. Да что я за самовлюбленная дурочка, если считаю, будто мой жалкий голос кому-то нужен в блогосфере?.. Что, если меня уже гуглит куча психов? Они найдут мой адрес за десять секунд…

Левое полушарие: Я просто публикую тексты от своего имени… то есть делаю то, что с шести лет хотела делать больше всего на свете… Почему какой-то воображаемый маньяк должен мешать мне заниматься тем, что я люблю и за что отвечаю?.. Какой смысл вообще об этом говорить, пока у меня не наберется больше четырех читателей?

Правое полушарие: …Этот воображаемый маньяк может оказаться настоящим и выследить меня… Этот маньяк может оказаться моим пятым читателем.

Если интернет когда-нибудь заметит мое существование, я обязательно получу вот такую фигню или что похуже. А если это перерастет во что-то действительно страшное, люди немедленно скажут, что ничего бы не случилось, не будь я такой идиоткой и не публикуй посты под своим именем, чтобы достать меня было легче легкого.

Она подняла голову. Тот мужчина на нее не глядел — но только потому, что никакого мужчины в кресле уже не было. Он пропал!

Взгляд Элизы заметался по вагону. К счастью, она сидела в самом последнем ряду, так что мужчина не мог оказаться позади нее, хотя на всякий случай она проверила. Осматривала вагон изнутри, а снаружи нестройное металлическое полязгивание колес переросло в пронзительный рев.

Элиза закрыла глаза. «Маньяк#5 — выдумка», — подумала она. И велела себе оставаться в потоке. Это было трудно. Победа в споре с собственным мозгом отняла у нее все силы.

Я откинул одно из кресел на смотровой площадке, совершенно раздавленный после чтения постов Элизы о ее депрессии. Словно собака, соскучившаяся без внимания хозяина, моя собственная депрессия навалилась на меня всем весом. Я сравнил ее с депрессией Элизы. Немного почитал ее переписку на Tumblr с юзерами, которые сочувствовали ее болезни. От этого мне полегчало, и я уснул, а поезд меж тем тихо мчался сквозь тьму.

Мой поезд прибыл на вокзал в начале двенадцатого, и я поспешил к зданию суда. На сайте значилось, что слушания начнутся в девять утра, но я надеялся, что все немного задержится из-за каких-нибудь подготовительных процедур.

Пройдя сквозь металлодетектор, я направился к информационной стойке и поймал взгляд стоявшей там сотрудницы.

— Я пришел на слушания по делу Дэвида Лэма против отеля Cecil, номер дела ВС521927, — заявил я.

Женщина посмотрела на экран компьютера и набрала что-то на клавиатуре. Потом нахмурилась и вновь подняла глаза на меня:

— Простите, похоже, судья Ховард Халм на прошлой неделе вынес решение о прекращении дела.

Постановление судьи привело меня в ярость. И не только потому, что я зря ехал на поезде целые сутки. Гражданский суд обещал стать ценным источником информации, добытой в процессе следствия. Детективов, которые до этого момента отказывались отвечать даже на самые элементарные вопросы о деле, теперь могли на законных основаниях обязать раскрыть определенные подробности из своих рапортов.

Тем же вечером я обнаружил, что на прошлой неделе Джон Лордан выложил на BrainScratch видео о прекращении дела. Я с изумлением заметил, что он лично присутствовал на заключительных слушаниях и конспектировал происходящее.

Как утверждал Лордан, основное обвинение истца заключалось в том, что крыша представляла смертельную опасность для Элизы и других гостей отеля, поскольку водяная цистерна — ее сравнили с силосной башней, которая по закону должна быть заперта в то время, пока не используется, — не была заперта и не имела внутри приспособлений, при помощи которых человек, забравшийся в цистерну, мог бы оттуда вылезти. Цистерны отеля Cecil были готовыми приспособлениями для несчастного случая.