Иногда ей хотелось убежать, уехать куда-нибудь. Но она понимала, что сначала необходимо привести себя в форму.

Элизе было крайне тяжело справляться с учебной нагрузкой. В декабре 2011 года она была вынуждена отказаться от двух курсов в колледже, и это привело ее в отчаяние. Затем она проспала и пропустила экзамен, в результате чего потеряла 10 % от оценки еще по одному курсу.

Проспала она, как это ни парадоксально, из-за бессонницы. Несколько ночей перед экзаменом Элиза почти не смыкала глаз. Всю ночь она сидела в интернете, главным образом в Tumblr.

Когда она перечитывала свои записи, она понимала: что-то не так. Это были набранные капслоком пространные рассуждения обо всем подряд, бесконечный ночной поток сознания. Набирая эти тексты, она пребывала в эйфории. Но вслед за эйфорией приходило горькое похмелье. И в итоге она серьезно испортила себе оценку.

Элиза собиралась самоудалиться из интернета, потому что он, похоже, разжигал ее СДВГ[491] и манию, но потом поняла, что увлечение онлайном являлось следствием, а не причиной. И во многих отношениях Tumblr ей помогал. Интернет был необходим Элизе. С помощью Tumblr она документировала свою жизнь, фиксировала свой внутренний хаос, одновременно пытаясь его упорядочить.

Кроме того, на Tumblr она нашла маленькое анонимное сообщество людей, разделявших некоторые из ее горестей, в частности одиночество. Одному из членов сообщества она написала: «Боль и одиночество знакомы всем», не зная, кого пыталась убедить — его или себя.

Создание текстов приносило Элизе радость. Она обожала ощущение, возникавшее, когда она облекала в законченную форму вертящиеся в голове смутные мысли. Нажимая на кнопку «опубликовать», она делала зримой ту внутреннюю реальность, которую ей тяжело было выразить в разговоре. Возможно, кто-нибудь когда-нибудь поймет, через что ей пришлось пройти.

После того как один особенно жестокий приступ депрессии на несколько дней приковал Элизу к постели и лишил возможности общаться с окружающим миром, аноним из Tumblr, опасаясь, что с ней произошло что-то нехорошее, спросил, как у нее обстоят дела.

Элиза заверила своего бесплотного друга, что просто пыталась поменьше сидеть в сети.

Но она нуждалась в медицинской помощи и знала это. Долгие годы она убеждала себя в том, что может справиться с биохимическими странностями своего мозга. Но на самом деле она теряла контроль над собой.

Она могла ощутить себя на вершине мира — и радость сбрасывала ее на самое дно; а оказавшись на дне, она могла собраться и взлететь на вершину. Как будто кто-то проводил опыты над ее головой. Болезнь — с постоянно меняющимися, умножающимися симптомами и, похоже, не поддающаяся лечению — теперь занимала еще больше места в ее жизни, и Элиза зациклилась на ней. Она боялась ее. Писала о ней. Если она как можно скорее не возьмет себя в руки, то вылетит с курсов. В этом году она уже брала шестимесячный академический отпуск и ругала себя за то, что ничего за это время не сделала. Похоже, ее «самый ценный орган» вообще отказывался функционировать. Его атаковал недуг, который словно бы адаптировался, мутировал, изворачивался, стремясь внедриться в ее жизнь независимо от того, хорошо было Элизе или плохо.

Именно тогда она поняла, что пора всерьез заняться лечением. Болезнь медленно, но верно разрушала ее жизнь. Пора было отправляться к специалисту-психиатру. А если он не поможет — она слышала хорошие отзывы об электросудорожной терапии (ЭСТ).

Третьего ноября 2015 года адвокаты семьи Лэм, Томас Дж. Джонстон и Брайан Ф. Нидлмен, направили в Высший суд округа Лос-Анджелес ходатайство, в котором обвиняли отель Cecil в «халатности, повлекшей за собой смерть».

«В результате халатности Ответчика Истцы [Дэвид и Инна Лэм] лишились любви, общества, заботы, утешения и радости, которые дарила им их дочь… [они] понесли финансовые потери, включая похоронные расходы», — говорилось в ходатайстве.

В числе прочего управляющих отелем обвиняли в том, что они не следили должным образом за доступом на крышу и к цистернам с водой.

В ответ адвокаты Cecil заявили, что «покойная [Элиза Лэм] сама проявила халатность и неосмотрительность». Позже защита фактически назвала халатными самих истцов, родителей Элизы.

Адвокатам Лэмов пришлось оформлять специальное ходатайство, поскольку они подавали в суд на отель Cecil, а не отель Stay On Main — так его официально переименовало руководство, после того как дело Элизы привлекло внимание журналистов. Спустя почти столетие дурной репутации управляющие наконец решили подправить имидж отеля… сменив название.

Эми Прайс, директор отеля, подтвердила под присягой, что 28 января Элиза заселилась в общий номер 506В и должна была съехать 1 февраля. Сотрудникам отеля, заявила Прайс, поступили жалобы от соседок Элизы на ее странное поведение, и 31 января Элизу перевели в отдельный номер на том же этаже.

Далее Прайс заявила, что водяные цистерны управляются системой, чье действие основано на силе гравитации — вода закачивается в них снизу, из городского водопровода. Цистерны, расположенные на северном краю крыши отеля, «труднодоступны», и гостям подходить к ним запрещается. И Прайс, и главный инженер Педро Товар отметили, что попасть на крышу можно только по пожарным лестницам и по внутренней лестнице, ведущей с четырнадцатого этажа на пятнадцатый. Дверь на внутреннюю лестницу оборудована сигнализацией, которая, будучи активирована, издает громкий звук, не услышать который невозможно.

Если верить администрации отеля, ни в январе, ни в феврале 2013 года эта сигнализация не включалась ни разу. Прайс заявила, что ей не было известно о случаях проникновения постояльцев на крышу.

Педро Товар, проработавший в отеле тридцать лет, рассказал о трудностях доступа к цистернам.

«Цистерны стоят на платформе, возвышающейся над крышей примерно на четыре фута, — сообщил он. — Чтобы добраться до них, необходимо подняться на платформу по лестнице, а затем протиснуться между цистернами и водопроводным оборудованием и добраться до другой лестницы и по ней залезть на цистерну, имеющую десять футов в высоту. Все цистерны плотно закрыты тяжелыми металлическими крышками размером примерно восемнадцать на восемнадцать дюймов».

Вслед за этим Товар заявил, что он сопровождал следователей и полицейских кинологов во время осмотра каждого этажа и крыши. Товар сказал, что полицейские обыскали крышу, но никто не забирался на цистерны и не заглядывал внутрь. Это важная деталь, поскольку она подтверждает, что следователи и кинологи действительно были на крыше. Но не будем забывать о расхождениях в отчетах относительно того, была ли закрыта крышка цистерны, в которой нашли Элизу. Сантьяго Лопес, рабочий, обнаруживший тело, заявлял, что она была открыта.

На досудебных слушаниях адвокаты семьи Лэм в противовес ходатайству адвокатов Cecil об упрощенной процедуре судопроизводства представили заявление Брэда П. Аврита, гражданского инженера-строителя.

Проведенный Авритом анализ позволил заключить, что область крыши отеля Cecil представляла опасность для постояльцев, особенно с учетом того, что они годами проникали туда и оставляли граффити, что совершенно очевидно. Аврит заявил, что крышки цистерн «не были оборудованы никаким запирающим механизмом», а отель не мог дать гарантии, что к цистернам могут добраться лишь специально обученные сотрудники.

«Человек, который намеренно ли, нечаянно ли проникнет внутрь вышеупомянутой цистерны, — заявил Аврит, — не обнаружит внутри перекладин, лестниц и т. п. То есть он окажется в замкнутом пространстве, из которого никак невозможно безопасно выбраться».

Ненадежное устройство крышек цистерн также «создавало потенциальную угрозу для всех находящихся в здании лиц, поскольку в случае намеренного загрязнения воды она могла попасть во все комнаты».