– Так какой у тебя план, Патрик?

– А какой бы ты хотела?

– Думаю, тебе нужно обратиться в полицию. Опознать увиденного тобой человека как сына Пэрришей. И чтобы твои показания занесли в протокол.

– Даже не знаю, сколько воды мы унесем в этом решете.

– Ладно, тогда давай обратимся к адвокату Махуна. Он тебя выслушает.

– Я пойду к копам. Если ты составишь мне компанию.

Ей хотелось, чтобы он позвонил в полицию тотчас, однако пока он был не готов к этому. Они согласились отложить акцию до утра.

– Под это хорошо пойдет вино, – заметил Даниэль, имея в виду ужин.

– Если только не переходить к чему покрепче.

– Ну, набраться-то и вином можно! Но я с тобой согласен.

Трех бокалов вина, похоже, Патрику вполне хватило, чтобы не вывернуться наизнанку. Даниэль ограничила себя одним. Через некоторое время они отправились в постель и в конце концов занялись любовью. Поначалу Даниэль чувствовала себя неуверенно. Однако Патрик был мягок, терпелив и настойчив, и довольно скоро она начала отдаваться процессу, и у них пошло-поехало. Оба давали выход уйме вещей и в какой-то момент, по сути, вцепились друг в друга. Она кусала его в плечо, ощущая вкус пота. Он терпел. И не сдавался. Когда все закончилось, Даниэль заплакала третий раз за неделю, и Патрик держал ее в объятьях, пока она не успокоилась. А после наступил сон, и без всяких сновидений, и это было первое хорошее, что произошло с ней с того самого момента, как два копа вошли в магазин Слейтера.

Даниэль проснулась первой. Патрик мирно спал. На плече у него виднелись ее отметины. Простые отпечатки зубов, вроде тех, что остаются на яблоке, если расхочется его есть.

– Я наложила на тебя свой отпечаток, – прошептала женщина.

Мужчина ее не услышал.

К ее некоторому удивлению, горячая вода в душе все-таки закончилась. Она вышла из ванной, завернувшись в толстый белый халат, подаренный Патрику на какой-то там праздник, и обнаружила, что мужчина уже встал. На кухне пахло кофе. Он печально улыбался перед экраном ноутбука.

– Есть новости? – осведомилась Даниэль – как-никак, наступил понедельник, день нового.

– Хм, меня уволили.

– Да ты что!

– Этим утром я должен был лечь в реабилитационную клинику, помнишь? И мой партнер заезжал за мной, чтобы довезти до лечебницы.

Ей тут же вспомнилось, что перед рассветом в дверь действительно кто-то стучался. Она никак не отреагировала, решив, что ничего хорошего в столь раннем визите нет.

– Быть может, ты сможешь сделать это, когда мы закончим.

– Быть может, – эхом отозвался Патрик и закрыл ноутбук. – Через полчаса мы встречаемся с детективами.

Что оставляло ей время только на то, чтобы одеться и принять приличный вид. Даниэль проверила телефон. Стив Слейтер справлялся, как у нее дела, что переводилось как «Когда, черт побери, ты вернешься?».

«Позже перезвоню», – отстучала она, понятия не имея, когда это «позже» наступит.

Прокопио был неприятно удивлен, увидев, что Патрик явился в участок в ее компании. Детектив отвел их в комнату для допросов и попросил подождать. Через несколько минут вернулся с Гейтс, которую присутствие Даниэль тоже удивило, хотя ей и удалось скрыть это получше.

– Итак, в чем дело? – осведомилась она, когда все расселись.

– Человек, которого я видел возле дома Бондурантов, был Джек Пэрриш, – заявил Патрик.

Воцарилось продолжительное молчание, которое в конце концов нарушил Прокопио:

– И вас только осенило?

– Мне попалось его имя, а потом я увидел его фотографию, и это освежило мою память.

В дверь постучали. Пришла женщина из прокуратуры. Пенни.

– Не могли бы вы повторить свое заявление для моей коллеги? – попросила Гейтс.

Пока Патрик говорил, Даниэль ясно видела, что ему не верят.

– Так, – заговорила Пенни. – Значит, память вернулась к вам, когда вы увидели фотографии Джека в «Твиттере».

– Хм, да, – ответил Патрик после некоторой заминки.

– Вы же понимаете, в чем здесь проблема, верно?

– Не совсем.

– Я смотрю на это с точки зрения вас как свидетеля, – пустилась в объяснения прокурор. – Вы не можете опознать человека, которого якобы видели, а затем вам попадается снимок некой личности, о виновности которого ходят упорные слухи, и тут-то вы его и вспоминаете. Выглядит не очень убедительно.

– Но разве не именно в этом состоит суть линейки на опознание?

– Теперь это называется «ряд», – отозвался Прокопио. – И суть его в совершенно противоположном.

– Я видел то, что видел.

Прокурор кивнула, хотя и не в знак согласия.

– Прежде вы видели Джека Пэрриша? – спросила Гейтс.

– Когда он был младше.

– При каких обстоятельствах?

– Его родители устраивали у себя вечеринку.

– Вечеринку? Так вы друг семьи?

– Я бы так не сказал. Его старший брат непродолжительное время встречался с моей дочерью.

– Которая умерла? – уточнила детектив.

– У меня только одна дочь, – ответил Патрик с вызовом, который сложно было воспринять серьезно.

– Вы, случайно, не наведывались к дому Пэрришей в субботу вечером? – вдруг спросил Прокопио.

– Нет. А в чем дело? Нет.

– Вы уверены? – настаивал детектив.

– Ну конечно, уверен.

Полицейский смерил его недоверчивым взглядом, затем повернулся к Даниэль.

– А как насчет вас?

– Нет, – ответила она. – Я тоже не наведывалась к ним.

– Ладно, – снова заговорила Гейтс, хлопнув по столу. – Благодарим вас обоих за визит. Мы примем ваше сообщение к сведению.

– И что это значит? – нахмурился Патрик.

– Что сказала, то и значит, – ответила женщина, источая обаяние.

Прокопио распахнул дверь. Вид у Патрика был обескураженный, однако ничего поделать он больше не мог. Разговор был закончен. Он встал. Даниэль тоже.

– Госпожа Перри, могу ли я перекинуться с вами парой слов? – обратилась к ней Гейтс.

Та снова села. Патрик посмотрел на нее, не желая оставлять ее одну.

– Патрик, выйдем, – бросил Прокопио, словно бы обращаясь к ребенку или же только что арестованному им правонарушителю.

У мужчины не было иного выбора, кроме как последовать за полицейским. Прокурор осталась.

– Как вы, Даниэль? – дежурно поинтересовалась Гейтс.

– Пока держусь.

– И что все это значит? – детектив подразумевала Патрика.

– Да, я понимаю, как это выглядит. Но я думаю, что он прав.

Гейтс на мгновение задумалась над ее словами.

– Ладно, не буду ходить вокруг да около. Его заявление превращает дело в дурдом, что совершенно ни к чему. Читали утренние новости?

– Нет. А что еще за новости?

– Похоже, отец Кристофера и мачеха Ханны Хольт состоят в романтических отношениях. Они и баламутили воду.

– Серьезно?

– Совершенно серьезно. И мы почти уверены, что эти твиты о Джеке Пэррише, с которыми вы наверняка ознакомились, были состряпаны ими, чтобы отвести подозрения от сына Мишеля.

– И она поступила так с собственной дочерью? Назвала ее лгуньей?

– С падчерицей. И однозначный ответ на ваш вопрос «да».

Патрик знал об этом. Прочел, пока она плескалась в нескончаемом душе. Но ей не сообщил, хотя она и спрашивала о новостях. Гейтс взглянула на Пенни и вскинула брови.

– Еще кое-что, – начала прокурор. – Мне хотелось бы, чтобы вы не распространялись об этом, но вы имеете право знать. Мы начали переговоры с адвокатом Кристофера о признании им вины.

– Переговоры? – переспросила Даниэль так тихо, что сама удивилась.

– Да, – кивнула Гейтс. – Это он убил вашего ребенка, Даниэль. А вовсе не Джек Пэрриш, или Джек-Потрошитель, или какой-то другой Джек. Можете не сомневаться, поначалу мы изучали его кандидатуру, просто обязаны были, но зацепиться было не за что. Улики против Махуна неоспоримы. Но даже и без них… Понимаете, я занимаюсь подобными вещами уже много лет. Виновные, их же сразу видно. Есть в них что-то обличающее. И насчет Кристофера – в нем я абсолютно уверена. Он в чем-то виновен, и лично мне, кроме убийства, ничего другого в голову не приходит. Его грызет чувство вины, и совсем скоро он признается, и тогда всему этому безумию настанет конец.