– Джек!

Ее голос эхом разнесся по заднему двору, словно призыв о помощи заблудившегося спелеолога. Джек моментально отдернул руки, а Кристофер обернулся и понял, что происходит. Какое-то мгновение парни сверлили друг друга взглядом. Остальные наблюдали, уже не улыбаясь. Джек был значительно выше Кристофера, да и сильнее. На лице Джека застыла вызывающая ухмылка, в то время как по кристоферовскому пробежала целая гамма чувств – потрясение, гнев, замешательство.

А затем Джек столкнул Кристофера в бассейн. И все засмеялись. Делов-то, лучшие друзья дурачатся. Вот только Элис не смеялась. Она была в ужасе. Может, причина заключалась в ее подходе. Может, потому что она навидалась куда больше всякого дерьма от мужчин, нежели любой из этих подростков – да они и в будущем вряд ли столько насмотрятся. Но Джек действительно готов был сдернуть шорты с Кристофера, обнажив его перед сверстниками – один из которых собирался снять сцену на видео. Поступок невообразимой жестокости, особенно для такого скромника, как Кристофер. Позже вечером Элис поделилась соображением с Ханной, но та уперлась, что Джек лишь прикалывался. Он ни за что бы не снял с Кристофера штаны. И Элис пришлось махнуть рукой. Возможно, Ханна была права. Но теперь женщина не могла отделаться от мысли, что падчерица все-таки ошибалась.

Время шло. Часы тикали. Мишель не писал. И вдруг, уже перед самым рассветом, когда Элис зависала где-то между сном и бодрствованием, ее слуха достиг шум подъезжающей машины. Она подошла к окну, почти уверенная, что странствующий цирк прессы теперь разбивает шапито прямо у них под окнами. В начале подъездной дорожки стоял большой «мерседес». Открылась пассажирская дверца. Из автомобиля выбрался Джефф, и на краткий миг в тусклом свете приборной панели стал различим мужчина за рулем. Оливер Пэрриш.

Элис быстро отступила от окна. Что за чертовщину она только что увидела? Этих двоих уж точно нельзя было назвать близкими друзьями. После того злосчастного званого ужина у Джеффа уже и фантазия иссякла по части гадостей в адрес Оливера, пускай муж подруги и являлся ходячим воплощением обаяния. И все же вот они, разъезжают на пару посреди ночи, занятые тайными переговорами спустя несколько часов после того, как их дети оказались вовлечены в местное преступление века.

Муж тихонько вошел в дом и направился прямиком в кабинет. Элис выждала с минуту, пока он не устроится у себя, и затем прокралась вниз. Джефф не заперся, и она осторожно толкнула дверь. Мужчина ее появления не заметил, поскольку сидел в наушниках, целиком сосредоточившись на мониторе компьютера. Однако вместо привычных иероглифов экран заполнял вид крыльца дома. Их дома. Крыльцо было погружено в темноту и пустовало. Его изображение немного подергивалось, как если бы запись ускоренно прокручивалась вперед или назад.

Элис закрыла дверь и вернулась в свою комнату. «Да что за хрень?» – подумала она. Сначала тайная встреча с Оливером, а теперь вот это. Зачем Джеффу просматривать запись с домашней камеры наблюдения? Что-то здесь не так. Совсем-совсем не так. Происходит нечто весьма подозрительное.

Сна ни в одном глазу, женщина решилась проверить рану. Сняла в душевой кабине бинты, почти ожидая увидеть извивающихся опарышей, пирующих на гангренозной плоти. Однако ничего страшного глазам ее не предстало, всего лишь косая царапина. Когда женщина вышла из ванной, рассвет уже высунул свою глупую рожу. Внизу она сделала себе кофе и еще раз окунулась в трясину соцсетей, не появилось ли чего новенького. Нет, по-прежнему тянули одну и тут же песню с прошлого вечера. Для Кристофера ситуация складывалась отнюдь не обнадеживающе. Коллективный разум уже утвердился в его виновности.

Вдруг раздался звонок домашнего телефона. Элис немедленно схватила трубку, поскольку Ханна еще спала – сегодня в школу ей нужно было позже обычного.

– Госпожа Хольт?

– Да, – ответила она, решив не исправлять неправильное обращение.

– Это детектив Гейтс. Я могу поговорить с вашим мужем?

– Прямо сейчас нет, – соврала Элис, хотя Джефф и сидел метрах в пятнадцати от нее. – Я чем-то могу помочь?

– Попросите его перезвонить мне как можно скорее.

– Да, конечно. А в чем причина, что ему передать?

На линии повисло молчание.

– Дело в том, что какое-то время он может быть очень занят.

– В таком случае, вам придется помочь нам, – заявила Гейтс. – Нам необходимо снова поговорить с Ханной. И срочно.

– Мне позвать ее к телефону или…

– Мы предпочли бы, чтобы вы ее привезли. Немедленно.

Копы прознали про наркоту. Скорее всего, дело именно в этом. Во времена юности Элис наличие дури на тусовках вроде вчерашней было само собой разумеющимся. Однако добрые люди Эмерсона проявляли нулевую терпимость к не подлежащим свободному обращению веществам. Попасться с ними означало катастрофические последствия для святейшего из Граалей – Будущего.

Она свернула в коридор. Из кабинета Джеффа не доносилось ни звука. Перед глазами у нее встал образ мужа, выходящего из машины Оливера. И мерцающий экран с записью с домашней камеры. Нет, рассказывать ему об осложнении пока еще не стоит.

Женщина толкнула дверь в комнату Ханны. Падчерица лежала на кровати, распростершись под острым углом, и выглядела так, словно летела с большой высоты навстречу смерти. Лицо на подушке скрывали разметавшиеся волосы. Одеяло сбилось, обнажив веснушчатое бедро.

Элис направилась через комнату к прикроватной тумбочке, на которой заряжался мобильник Ханны. Толком даже не осознавая собственных действий, она прикоснулась к кнопке идентификации на устройстве, и его экран тут же засветился. Мобильник был заблокирован, однако можно было прочесть четыре уведомления. Это были сообщения от Джека, поступившие за последнюю минуту. Первое гласило: «Ханна, не дрейфь!» Следующее: «Держись нашей версии». Затем: «Расскажешь, что говорила И., мне пипец». И наконец: «СОТРИ ВСЕ». Элис с заходящимся сердцем ткнула третье сообщение, желая прочесть его полностью. Она поняла свою ошибку, как только на экране всплыло предложение ввести пароль.

Черт! Ханна пошевелилась. Элис положила руку ей на плечо.

– Ханна? – Она осторожно потрясла девушку. – Ханна! Милая!

Та медленно открыла глаза.

– Давай, вставай. Полиция опять хочет с тобой поговорить.

– Они сказали, в чем дело? – спросила Ханна, разом придя в себя.

– Нет, но, полагаю, прознали про наркотики.

– Блин!

– На этот счет не беспокойся. Сейчас они уже ничего не смогут сделать. Если только ты не припасла немного.

– Нет.

– Но тебе придется рассказать об этом отцу.

– Ох, он озвереет.

– Хочешь, я поговорю с ним?

– Нет. Черт, я сама.

Девушка перевела взгляд на телефон, словно бы ощутив, что на экране, уже успевшем погаснуть, ее дожидаются сообщения.

– Тогда я одеваюсь, – сказала она.

«Расскажешь, что говорила И., мне пипец», – отдавалось эхом у Элис в голове по пути в кабинет Джеффа. Она не стала утруждать себя стуком. На этот раз компьютерный экран усеивали обычные светящиеся биозакорюки. Мужчина стащил наушники и обернулся к ней. Его налитые кровью глаза бегали из стороны в сторону, растрескавшиеся губы покрывала матовая пленка.

– Только что звонили копы, – сообщила Элис. – Им опять нужно допросить Ханну.

Новость мужа как будто совсем не удивила. Огорчила, но нисколько не удивила.

– И они поторапливали, – добавила женщина.

– Хорошо, понял, – отозвался Джефф. Элис не стала дожидаться просьбы покинуть комнату и выскочила за дверь.

Ее так и подмывало ошарашить мужа своими недавними открытиями – его встреча с Оливером, запись с камеры наблюдения, сообщения Джека, – однако она снова решила промолчать. Женщина принялась расхаживать по кухне, пытаясь связать факты воедино – увы, без всякого успеха. Слишком стремительно все это на нее обрушилось. Одно, впрочем, не вызывало сомнений. Такой переполох поднялся не из-за наркоты. Не только из-за нее. Тут же прямо пригородная боеготовность № 4. Или № 1. Какая выше, такую и объявили.