Несмотря на беспокойство, по пробуждении утром Селия была убеждена, что худшее для них уже позади. Да, давать показания еще придется. И люди будут шептаться за спиной. Однако вчерашнее ощущение стремительно надвигающейся катастрофы прошло. Оливер прав. Джек невиновен. Его давным-давно не было на месте трагедии, когда его друг помутился рассудком. Что подтвердила Ханна. Селии по-прежнему не доставляла удовольствия ложь сына о местонахождении той ночью, однако муж был склонен закрыть на историю глаза как на усвоенный урок.

А потом из полиции позвонили во второй раз, застигнув Оливера в дороге, – еще до рассвета он отправился на машине на работу, но после звонка вернулся. Когда муж неожиданно появился на пороге, Селия сразу же заметила, что он обеспокоенно поглаживает шрам.

– Звонила детектив Гейтс. Им снова необходимо поговорить с ним.

– О чем?

– Пока неясно. Но понадобилось срочно.

– Ты связался с Бартом?

– Он мало что сказал. Только то, что тут замешан окружной прокурор.

– А ты что думаешь?

– Да не знаю, правда. Насколько мне представляется, они все еще возбуждают дело против Кристофера.

Слова Оливера успокоили бы Селию куда больше, если бы им соответствовало поведение мужа. Вот только выглядел он еще даже более встревоженным, нежели вчера. Женщина отправилась за сыном, собиравшимся в школу. На стук он отозвался немедленно и, выслушав мать, заявил, что понятия не имеет, в чем причина переполоха. Однако, как и отец, он тоже явственно обеспокоился.

– Джек, что происходит?

– Я спущусь через минуту, – только и сказал парень и мягко закрыл дверь у нее перед носом.

Селии хотелось поехать в участок вместе с ними, однако муж счел, что сопровождать Джека лучше ему одному. К этому моменту он полностью переключился в режим адвоката. Элейн Отто будет ожидать их в участке. Данное обстоятельство встревожило Селию еще сильнее, однако Оливер успокоил ее, что это лишь мера для перестраховки.

– Жду не дождусь того момента, когда меня больше не нужно будет успокаивать, – отозвалась она.

Следующие два часа Селия провела, нервно расхаживая по дому. Просмотрела соцсети. Никаких новостей – уж точно того рода, что могли бы навредить ее мальчику. В основном обсуждали Кристофера, и по большей части ксенофобы – естественно, семью совершенно не знавшие. Внезапно все превратились в экспертов по Махунам, стремительно трансформировавшимся из французских католиков в арабских фанатиков, строчивших у себя в подвале на Смит-стрит пояса смертников.

Строителям Селия дала выходной, но сейчас жалела, что они не шумят во дворе. Ее изводило чувство одиночества, да еще тихонько нарастала паника. Что-то не так. Привлечение главы отдела защиты по уголовным делам из фирмы Оливера виделось ей дурным знаком. Из головы у нее никак не выходило угнетенное состояние Джека вчера утром, еще до обнаружения трупа девушки. Вечером-то она лихорадочно отметала все дурные мысли и просто убедила себя, что не стоит заострять внимание на тогдашнем настроении сына. Сейчас же, однако, женщина не могла отделаться от подозрения, что ему все-таки было что-то известно задолго до момента, когда полиции пришлось взламывать дверь у Бондурантов.

Словно бы ощущая ее тревогу, позвонили старшие сыновья, один за другим. Скотти из Дартмута, Дрю из своей нью-йоркской конторы. Селии сразу полегчало. Она выложила детям последние новости, хотя они, похоже, и без того были в курсе. Эмерсон – городок маленький, но руки у него длинные. Люди разъезжались отсюда кто куда, но неизменно оставались на связи. Сыновей история не очень-то и беспокоила. Ведь проблемой занимается папа. А раз так, все будет в порядке.

Затем последовали еще звонки, от друзей и знакомых, жаждавших выведать свеженькие сплетни. Женщина набрала Элис – они не общались с самого ее бегства из полицейского участка прошлым вечером, – однако та не ответила. Что, вообще-то, удивления не вызывало, раз уж Элис и Джефф разбирались с той же проблемой, что и Пэрриши. Чуть погодя можно будет заехать к ней. Поболтать с подругой не помешает. Ее голос почему-то действовал на Селию успокаивающе.

Ее мужчины вернулись перед самым полуднем. Джек с расстроенным видом сразу же скрылся в своей комнате. На мать он даже не взглянул. И выражение лица Оливера было даже еще мрачнее, чем утром. Благородно обветренная кожа и строгие черты лица внезапно обвисли, выдавая доселе скрывавшегося под ними стареющего мужчину.

– В общем, Кристофер сделал кое-какие весьма серьезные заявления, – заговорил муж, стоило Джеку удалиться. – Он обзавелся адвокатом. И хорошим.

– И?

– Он говорит, будто Джек напал на девушку.

– Что?! Он говорит, что это сделал Джек?

– Непосредственно об убийстве речи не идет. Он говорит, будто Джек напал на нее, а потом ушел с Ханной. Кристофер остался утешать ее. Надо полагать, девушка была очень расстроена. Но все же оставалась живой, когда он покинул ее ранним утром.

– А что именно он подразумевает под этим «набросился»?

– Заявляет о действиях сексуального характера.

– Но это же безумие! Ведь там находилась Ханна!

– Вот именно.

– И что на это говорит Джек?

– Разумеется, что Кристофер лжет. Между девушкой и Кристофером поначалу возникли некоторые трения, но поведение нашего сына на протяжении всей встречи оставалось в рамках закона. – Оливер печально усмехнулся. – У Джека, как всегда, имеется психологическая теория насчет Кристофера. Мол, он проецирует.

– А полиция что думает?

– Пожалуй, к версии Кристофера они относятся скептически, если не сказать больше. Изменение показаний после найма адвоката – несомненный повод для настороженности. Кроме того, у нас сложилось отчетливое ощущение, что появились кое-какие результаты экспертизы, но полиция о них пока помалкивает.

– А Элейн что говорит?

– Насколько ей представляется, шансы, что Джека привлекут к какой-либо ответственности, очень малы, – угрюмо ответил муж.

– Почему же тогда у тебя такой безрадостный вид?

– Хм… Если заявление Кристофера получит хоть какую-то поддержку, это может обернуться весьма скверными последствиями. Особенно если всплывет прошлогодняя вздорная история.

– Что мы можем поделать?

– Пресечь это на корню.

И с этим он направился в кабинет делать звонки. Селия так и рухнула в кресло в алькове. Ей хотелось бы разделять уверенность Оливера, что врет только Кристофер, вот только перед глазами у нее стоял образ связанной женщины на экране компьютера сына. И еще выражение его лица, когда в прошлом году из дома выбежала Лекси, – уж очень оно походило на то, с каким он явился домой вчера утром.

Что бы там ни произошло, в одном Оливер был прав. Обвинение в сексуальном насилии – новость очень и очень плохая, каким бы мутным наговор ни казался. Доказательств и не потребуется. Как не понадобится и суда. Достаточно будет радиоактивным слухам набрать критическую массу, и их сын – а с ним и вся семья Пэрришей – увязнет в нескончаемом кошмаре.

Оливер на произошедшее реагировал особенно болезненно. Ему уже довелось пройти через один катастрофический семейный скандал. Селия услышала об этой истории вскоре после того, как они начали встречаться. Он учился в школе права, она – в колледже Уэллсли. Оливер хотел, чтобы она все узнала еще до того, как их отношения разовьются в нечто большее. Селия выслушала его с абсолютным спокойствием, после чего заявила, что этот эпизод совершенно ничего для нее не меняет. Она уже вполне разобралась, что за мужчину он собой представляет. Кроме того, она ни за что не станет судить о человеке на основании поступков его отца – после того, что ее собственный проделывал с ней в своем кабинете в Бэк-Бэе.

Фредерик Пэрриш был успешным адвокатом, специализирующимся на уголовном праве. В основном на должностных преступлениях. Встречи его проходили так буднично и почтенно, что зачастую даже не верилось, что большинство клиентов являются преступниками. В очках без оправы, с обвислыми щеками – да в бизнес-зале любого регионального аэропорта полно таких типов, ожидающих обратного рейса до своих пригородных домов.