Вскоре тропа выровнялась, и ветер донес до нее запах океана. Когда Эбигейл достигла края обрыва, над ее головой выгнулся купол неба с почти полной луной, как будто приколоченной к нему посередине. Ее легкие саднили, мышцы ног сводило судорогой, но ею владело почти тревожное чувство надежды. Ей был виден океан, гладкий, как зеркало, в свете луны.

Она медленно, экономя силы, стала двигаться по обрыву, срезая по диагонали путь к тому месту, где начиналась тропа, тянувшаяся вдоль края скалы. На полпути услышала собак, их далекий вой и лай. Теперь они в полном составе шли по ее следу. Ей не давал покоя вопрос, есть ли около бухты, куда она направлялась, охранник. Это было одно из немногих мест, где было бы относительно легко спустить лодку на воду. Впрочем, сейчас это не главное. Ей следует поторопиться. Собаки будут следовать за ее запахом.

У обрыва Эбигейл повернула налево и пошла по тропинке. Обод отверстия каяка больно впивался ей в плечо. До ее слуха снова донесся лай, на этот раз намного ближе. Она оглянулась и увидела нечто похожее на слабое мерцание фонарика, появившееся из темной линии леса по ту сторону обрыва. Заглянула за край обрыва: может, ей сбросить каяк и спрыгнуть следом за ним? Высота не более двадцати ярдов, но короткая линия берега внизу покрыта черными зазубренными камнями. Эбигейл поспешила дальше.

Судорога в боку усилилась, нёбо саднило, под языком скопилась слюна. Опустив нос каяка на землю, она наклонилась, и ее вырвало. Во рту остался лишь привкус кофе, который Эбигейл выпила в лодочном сарае. Затем она перешла на бег. Плечо вопило от боли, ноги были словно резиновые.

Эбигейл услышала человеческий голос – крик, похожий на слово «сюда», – и снова оглянулась. Теперь фонарики почти догнали ее, и она смогла различить темный силуэт бегущей впереди мужчин собаки.

Если б Эбигейл не видела, где тропа впереди спускается к берегу, она сбросила бы каяк со скалы прямо там и прыгнула за ним. Но бухта была близко, в тридцати футах, и Эбигейл ускорила шаг, а когда достигла края, заглянула вниз.

На пляже внизу стоял какой-то мужчина, и дуло его винтовки было направлено на нее.

– Подожди, – сказал он, и Эбигейл узнала в нем Эрика Ньюмана.

Не раздумывая, она сбросила каяк с края и теперь наблюдала, как тот подпрыгивает и скользит вниз к тому месту, где стоял Эрик. Он попытался отступить в сторону, но каяк врезался в него чуть ниже колен, затем отскочил и заскользил дальше по покрытым водорослями камням. Эрик лежал на спине, схватившись за ногу, винтовка валялась рядом. Эбигейл поспешила по тропинке вниз так быстро, как только могла, и добралась до него как раз в тот момент, когда услышала за спиной частое дыхание собаки. Она подняла винтовку и развернулась. Собака, черно-рыжая гончая, просто налетела на нее, виляя хвостом и обнюхивая, явно довольная тем, что выполнила свою работу. Эрик схватил Эбигейл за ветровку, но та легко вырвалась, развернулась и направила на него винтовку.

– Эбигейл, не надо, – сказал Эрик и поднял руки. – Я собирался отпустить тебя. Поэтому и вызвался охранять этот пляж.

Собака рядом с ней дважды гавкнула.

– Чушь, – сказала Эбигейл и прижала к плечу приклад винтовки.

– Послушай меня… Не делай этого. Никто не должен был пострадать. Мы разберемся с Алеком. Он заплатит за то, что сделал.

Эбигейл представила себе, как пуля пробивает череп Эрика, навсегда заставляя его замолчать, однако направила дуло туда, где он зажимал рукой ушибленную ногу, и нажала на спусковой крючок. Эрик тут же отдернул руку. Его нога подкосилась, а из раздробленного колена хлынула кровь. Собака заскулила и отползла прочь.

Эрик взвыл от боли. Эбигейл повернулась и, сделав три шага к каяку, столкнула его ногой мимо камней прямо в пену прибоя. Услышав позади и над собой выстрелы, бросилась в лодку. Держась за перекрещенные на корме веревки, просунула ноги в отверстие, скользнула внутрь, шлепнулась на сиденье и устроилась на нем как можно ниже. Раздалось еще несколько выстрелов, но Эбигейл начала грести, глубоко погружая весло в воду и низко пригнув голову. Каяк несколько раз подпрыгнул на прибойных волнах, после чего, набирая скорость, уверенно заскользила по спокойной водной глади. До Эбигейл донеслось еще несколько выстрелов, после чего наступила тишина. А затем она услышала приглушенный собачий вой, далекий и тоскливый.

Отплыв достаточно далеко от острова, Эбигейл вытащила из джинсов мобильник. Тот включился, показывая, что заряд батареи составляет всего три процента. Она проверила наличие связи – ее не было, – затем открыла приложение «компас» и, ориентируясь на него, скорректировала направление так, чтобы двигаться точно на запад.

В своей жизни Эбигейл не раз сплавлялась на каяке по реке Коннектикут и по пруду в соседнем с Боксгроувом городке, поэтому легко вошла в ритм. Она была измотана и замерзла, но мышцы рук чувствовали себя уверенно, а ноги нашли опоры под носом.

Стараясь сохранять спокойствие, Эбигейл гребла в ровном темпе, время от времени поглядывая на телефон, который положила на дно каяка, дабы убедиться, что идет по курсу.

Ночь была тихой, но поверхность океана рябил легкий бриз. Она напрягала слух, надеясь услышать гортанный гул небольшого самолета, летящего за ней, но никаких звуков не было слышно, кроме шлепков весла по воде и ее надрывного дыхания. А еще у нее снова закололо в боку, словно ей между ребер воткнули горячую иглу. Эбигейл сделала короткий перерыв: сверилась с компасом и допила кофе с виски. Его тепло разлилось по ее телу, и Эбигейл осознала, как же сильно она успела замерзнуть. Выбросила термос за борт, почему-то решив, что это существенно облегчит лодку, и вновь принялась грести, теперь уже сильнее. Вскоре на ладонях вздулись волдыри. Эбигейл снова подумала о Джилл, представила, как та мертвая лежит на холодной лесной земле…

Что-то пронеслось в небе. Она на мгновение перестала грести, вглядываясь в усыпанную звездами черноту. Затем ее внимание привлекла еще одна падающая звезда – короткая полоска света. Она поудобнее расположила саднящие ладони на весле и инстинктивно оглянулась через плечо. Шейные позвонки хрустнули. Не было видно никаких признаков острова, который она покинула, лишь черная полоса океана. И перед ней тоже ничего не было. Эбигейл протянула руку, чтобы коснуться экрана телефона, но ничего не произошло. Он разрядился. Она была в открытом океане. На мгновение Эбигейл почувствовала себя не просто напуганной, а переполненной ужасом. И ужас этот как будто опустошал ее, сжимал легкие. Она приказала себе не останавливаться: в будущем у нее еще будет время, чтобы выплакаться.

Вытерев руки о бедра, Эбигейл крепко схватилась за весло и продолжила грести в направлении, в котором двигалась. Не сводя глаз со звезд, вскоре узнала три, стоящие в ряд, – пояс Ориона. Созвездие было чуть левее ее, и она, гребя из последних сил, старалась плыть так, чтобы оно оставалось слева. Чем быстрее она будет грести, тем меньше шансов отклониться от курса.

Двадцать минут спустя Эбигейл заметила маяк – тусклый движущийся луч света. Его вид усилил страх услышать гул самолета или звук другой плывущей лодки – но нет, вокруг было тихо. Маяк был близко… настолько близко, что она смогла различить его очертания на фоне пурпурного неба. Он был построен на выступе скалы, почти на островке, и Эбигейл погребла дальше. Она решила, что находится в заливе Каско. Вскоре ей стала видна береговая линия и еще один маяк. Ее мышцы горели. Стиснув зубы, Эбигейл ускорила темп, глубоко погружая весло в воду. Вскоре она различила россыпь огней вдоль береговой линии, даже свет того, что было похоже на фары автомобиля. Все было размыто. Она поняла, это ее глаза слезятся от холодного ветра и по ее щекам текут слезы.

Приблизившись к берегу, Эбигейл увидела на горизонте слабую полоску рассвета; небо посветлело, стало серым. Маяк был словно с открытки – белый, с черным верхом; под ним домик смотрителя, выкрашенный в красный цвет. Перед домом она различила машину с выключенными фарами, стоящую на краю небольшой площадки – вероятно парковки для посетителей. Неужели кто-то ждет ее? Эбигейл повернула на юг и принялась грести изо всех сил. Она надеялась найти для выхода на берег место получше, менее каменистое и не такое, где ее могли бы легко заметить.