– Извините, мы всё еще называем все бунгало каютами. Придерживаемся традиции.
Он подъехал прямо к входной двери домика. Его низкая крыша поросла ярко-зеленым мхом, а деревянную входную дверь обрамляли побеги цветущей виноградной лозы. Эбигейл на миг застыла, любуясь этой красотой, но дверь внезапно распахнулась, и она вздрогнула. На свет из сумерек вышел высокий мужчина, азиат, в брюках цвета хаки и белоснежной рубашке. Он в два прыжка подскочил к «Лендроверу» и открыл дверь.
– Это Пол, – сказал Чип. – Он позаботится обо всем, что вам может понадобиться во время вашего пребывания здесь. Заполнит ваш холодильник, принесет вам дополнительные одеяла, расскажет, во сколько подъем, хотя я надеюсь, что вам это не понадобится. «Речной камень» – зона его ответственности, так что можете звонить ему в любое время.
Пол провел их внутрь. Эбигейл ожидала увидеть что-то необычное, но интерьер оказался куда более уютным, чем она ожидала. В центре домика – каюты, напомнила себе Эбигейл, – был большой каменный камин, в котором уже горел огонь. Перед камином стояли мягкий кожаный диван и красивый коктейльный столик, сделанный из цельного темно-зеленого камня с желтыми крапинками.
– Вот откуда этот домик и получил свое название, – пояснил Пол, когда Эбигейл коснулась камня. – Это речной камень.
– Красиво, – сказала она.
– Здесь все ручной работы, включая кровать, – сказал Чип.
Эбигейл подошла к большой двуспальной кровати. Ее отреставрированный каркас в виде саней был сделан из старого темного дерева. По обеим сторонам кровати горели фонари, и Эбигейл подумала, что они настоящие, но затем вспомнила: Брюс сказал ей, что они работают на батарейках, просто сделаны настолько искусно. Над кроватью, взятый в раму, висел рекламный плакат фильма «Полночное кружево» с Дорис Дэй и Рексом Харрисоном. Эбигейл обернулась и посмотрела на Брюса.
– Нет, это не совпадение, – сказал он. – Это подарок.
Это был первый фильм, который они посмотрели вместе, когда она во второй раз провела ночь в его квартире в Нью-Йорке. Они говорили о любимых триллерах – вернее, в основном о своих любимых триллерах говорила Эбигейл, – и Брюс упомянул «Полночное кружево», фильм, который он в юности смотрел вместе с матерью. Эбигейл слышала о нем, но никогда не видела – и вот они, еще лежа в постели, смотрели его в предрассветные часы, ели попкорн и пили шампанское. Фильм ей очень понравился.
– Это самое лучшее из всего, что ты мне подарил, – сказала она, имея в виду плакат, смущенная тем, что с ними в комнате были Чип и Пол.
– Даже лучше, чем кольцо? – спросил Брюс.
– Да, – не колеблясь, ответила Эбигейл.
– Мне кажется, она не шутит, – сказал Чип и быстро добавил: – Не будем надоедать вам своим присутствием. Я уверен, что Брюс уже все объяснил, но скажу еще раз. В ванной есть электрические розетки, и у вас также есть холодильник, но это все, что касается электричества. На острове нет компьютеров, и мы рекомендуем вам убрать ваш телефон и лэптоп, если вы взяли их с собой, куда-нибудь подальше от глаз. Здесь нет беспроводной и сотовой связи. Вы дали наш номер кому-нибудь из вашей семьи?
Он посмотрел на Эбигейл; она сказала, что да. На всякий случай она дала родителям и Зои номер стационарного телефона курорта.
– Не буду вам лгать: в первые двадцать четыре часа наши гости могут немного нервничать без доступа к интернету. Но, поверьте, это проходит. Уже через день вы не будете о нем думать, а на следующей неделе, уезжая отсюда, станете с ностальгией вспоминать, как вы каждый день прекрасно обходились без телефона.
– Я в восторге, – сказала Эбигейл, причем совершенно искренне. Хотя она выросла в эпоху социальных сетей, ее родители до пятнадцати лет не разрешали ей пользоваться смартфоном, и Эбигейл все еще вспоминала жизнь до «Инстаграма»[810] и «Снэпчата».
– Тогда я оставлю вас. Пол, хочешь показать им припасы?
Пол подвел их к холодильнику, тщательно спрятанному за стеной, которая, должно быть, изначально была стеной домика, но теперь она неким образом бесшумно отъехала в сторону. Внутри холодильника было крафтовое пиво, несколько бутылок вина, а также набор сыров, колбас, оливок и элитной воды.
– Это на первое время, – сказал Пол. – Если вам понадобится что-то еще, просто дайте мне знать, и я принесу.
– Печенье «Орео», – сказала Эбигейл, и Пол кивнул ей. Поняв, что он воспринял ее всерьез, она поспешила добавить: – Шучу. У вас ведь здесь нет «Орео»?
– Нет, но, как я уже сказал, мы доставим все, что вы пожелаете.
– Нет, нет. Я просто пошутила.
В домике имелись французские двери, которые вели на заднюю веранду с видом на пруд. В лучах заходящего солнца его поверхность казалась оранжевой.
– Коктейли в главном корпусе в шесть, но некоторые гости предпочитают проводить коктейльный час у себя в домике.
Эбигейл посмотрела на Брюса и пожала плечами.
– Мы будем пить коктейли в главном корпусе, – сказал Брюс Полу и, посмотрев на Эбигейл, добавил: – Тебе стоит это увидеть.
Пол показал им еще несколько удобств, включая кнопку, нажатием которой они могли вызвать его, после чего тихо выскользнул за дверь. Брюс и Эбигейл остались одни. Она рассмеялась.
– Ты не говорил, что к домику прилагается дворецкий.
– Привыкай, детка, – сказал он.
– Не знаю, смогу ли, но это место прекрасно. Я готова провести внутри домика всю неделю.
– Можешь делать все что захочешь.
Распаковав вещи, они вместе залезли в глубокую, отдельно стоящую ванну, окруженную свечами. Брюс сказал ей, что ванна сделана из песчаника.
– Наверное, ты просто выдумываешь, – сказала Эбигейл, – но я тебе верю.
Она скользнула сквозь воду в его объятия. Они поцеловались. Эбигейл уловила слабый плеск воды о край ванны.
– Здесь так тихо, – сказала она. – Мне кажется, я забываю, сколько шума мы постоянно слышим.
– Если тебе надоест тишина, мы можем добавить немного фонового шума, – сказал Брюс. – Тут есть скрытая звуковая система, можем ее включить.
– Ну конечно. По-моему, ты соврал насчет отсутствия электричества. Это просто скрытое электричество.
– Да, это отчасти так.
Когда они вместе вышли из ванны, Брюс не торопясь вытер Эбигейл огромным полотенцем, разглядывая ее обнаженное тело. Хотя они никогда не говорили об этом, Эбигейл понимала, насколько важна была для него визуальная стимуляция. В первую ночь, когда они занимались сексом, Брюс попросил ее раздеться перед ним и смотрел на нее таким изучающим взглядом, что она засмущалась. Кажется, даже отпустила какую-то шутку на этот счет. И да, это действительно был единственный немного странный аспект их сексуальной жизни. Интересно, задалась вопросом Эбигейл, связано ли это с тем фактом, что мужчины сегодня, да и женщины тоже, выросли, насмотревшись порнографии? Может, вид настоящей голой женщины был сродни тому, как если б они наконец в реальности увидели Гранд-Каньон после того, как много лет смотрели на него только на картинках? Что-то до боли знакомое и вместе с тем совершенно новое… Она не возражала, и когда они занимались сексом, Брюс становился более вовлечен физически, нежели визуально. Это было совершенно обычным делом. Единственное, что ее беспокоило, – не утратит ли он с годами интерес к ней, по мере того как ее тело будет меняться.
Эбигейл первой вышла из ванной и голой села на край кровати, предполагая, что Брюс захочет заняться сексом. Она чувствовала себя двойственно, как и всегда, до тех пор, пока его руки не начнут прикасаться к ней. Пока Эбигейл ждала его, а он вытирался, ее взгляд машинально скользил по комнате в поисках телефона, но она тут же поняла, что убрала его в ящик, куда положила нижнее белье. Будет странно обходиться без мобильника. Чем заполнить эти маленькие пробелы во времени? Наконец, обернув полотенце вокруг талии, Брюс вышел из ванной. Эбигейл смотрела, как он идет через комнату. Подтянутое, спортивное тело – он никогда не обходился без спортзала больше двух дней, – но грациозным его не назвать, и когда он шел, Эбигейл легко представляла себе неуклюжего подростка, которым он, вероятно, был, худого и вечно сидящего за компьютером. Но от этого она любила его больше, а не меньше.
