Следующие три года я жил очень даже неплохо. Хотя люди по-прежнему избегали меня и я мало зарабатывал, но у меня имелось достаточно еды и теплой одежды. Это было для меня самой большой радостью после горького детства.

Однако хорошие деньки быстро закончились, когда мне было девятнадцать лет, – завод закрылся из-за неподъемных долгов.

Для меня, у кого не было ни сбережений, ни жилья, это был словно гром среди ясного неба. Мне было все равно, что задерживали зарплату, а сам завод находился в упадке, – пока было где жить и зарплату выдавали раз в несколько месяцев, я мог существовать. Вместе с закрытием завода рухнули и мои минимальные гаранты стабильности.

Деньги, вырученные от продажи родительского дома, давно закончились; по сути, мне было некуда вернуться и совсем не на что жить.

Без денег, знакомств, образования, навыков – как мне найти работу в этом обществе? Как мне выжить?

Следующие несколько месяцев были для меня самыми трудными. Даже в детстве, когда меня кидали от одних родственников к другим, я не испытывал столько мучений. Я переехал на восток Юньтая, где начал бродяжничать. Я ничем не отличался от бездомных на улице: мне негде было спать и мыться. А когда я хотел есть, то мог только рыться в помойке в поисках объедков. Если повезет, удавалось найти пару пластиковых бутылок, сдать их и получить несколько монет, которых хватало на покупку паровой булочки.

О физических потребностях я даже говорить не стану. У меня не было видика и денег на кассеты, а значит, не было и никакого удовлетворения. В глубине души меня, конечно, мучило сильное желание, но что я мог сделать? Я ведь даже прокормить себя был не в состоянии.

Вы не поверите, но мое первое преступление было случайностью.

Знаю, вы, наверное, думаете, что я притаился в женском туалете и выжидал свою жертву, чтобы напасть на нее. Что ж, вы правы – и вместе с тем нет, потому что Линь Сяосяо на самом деле не была моей жертвой, мы встречались.

По крайней мере, я так думал…

Что? Откуда я знаю имя Линь Сяосяо? Я не мог его не знать! До той ночи мы виделись уже пару раз.

Впервые мы с ней встретились у ворот юньтайской школы. Я стоял в мусорной куче, пытаясь достать несколько бутылок из маленькой урны.

Мы с Линь Сяосяо были ровесниками, она училась в двенадцатом классе. Тогда она как раз возвращалась откуда-то обратно в школу, держа в руках коробку с едой, но вдруг увидела несчастного меня. Я привык к презрительным взглядам и насмешкам, но на меня никогда не смотрели таким сочувствующим взглядом, как Линь Сяосяо.

Она спросила, ел ли я. Я кивнул. Она протянула мне коробку с едой и смотрела, как я жадно поглощаю кулинарный шедевр из коробки. Я не преувеличиваю – на тот момент я уже пару месяцев не ел нормальной еды.

Она снова спросила, есть ли у меня деньги. Я снова кивнул. Тогда она отдала мне все деньги, которые были у нее в кармане. Я хорошо помню: сто двадцать один юань. Этих денег хватило бы на покупку больше десятка обедов.

Напоследок Линь Сяосяо сказала мне, что я непохож на нищего, что у меня есть руки и ноги и я должен собраться и найти работу. После этих слов она вернулась в школу.

Тогда я понял, что понравился ей.

Сейчас, когда я вспоминаю тот день, мне кажется, она просто посочувствовала мне. Впрочем, тогда это не имело для меня никакого значения – ведь Линь Сяосяо оказалась единственной девушкой, которая настолько долго общалась со мной.

Кстати, я совсем забыл описать ее. Она была красивой. Хм, очень-очень красивой.

Может быть, это потому, что когда ты сыт, тебя начинает интересовать окружающий мир. Моя логика была проста: раз я ей нравлюсь, она должна сделать со мной то же, что я видел в фильмах.

Тогда я решил перелезть ночью через забор на территорию ее школы, а потом ждал ее возле женского туалета. Я знал, что в здании школьного общежития не было туалетов и всем ученикам приходилось идти в специальные уличные туалеты, находившиеся рядом.

В первый день она не пришла.

На второй день она пришла не одна, а с одноклассницей.

На третий день она снова не пришла.

Не помню, сколько дней я ждал ее, но наконец однажды Линь Сяосяо все-таки пришла. Она была в красной шелковой пижаме, подчеркивающей ее идеальное тело. Ее волосы манили своей красотой, и я не смог удержаться.

Когда она вышла из туалета, я уже ждал ее. Линь Сяосяо сильно испугалась и собиралась закричать, но я закрыл ей рот рукой: «Не кричи, ты меня не узнала?»

Она и правда не узнала меня. В ее глазах был только ужас.

В тот момент я расстроился и даже, казалось, больше не хотел ее, но стоило мне коснуться ее мягкой груди, как страстное желание возродилось.

Я заприметил небольшую рощицу за туалетом и потянул ее туда. Пока мы шли, Линь Сяосяо все время сопротивлялась и пыталась кричать, но что могла сделать такая хрупкая и слабая девочка против меня?

Когда мы наконец-то добрались до деревьев, я сказал ей: «Не кричи, я тебя не обижу». Она вся дрожала, но кивнула. Я отпустил ее и спросил: «Как тебя зовут?» Она ответила, что ее зовут Линь Сяосяо. Тогда я продолжил: «Помнишь, ты мне отдала свою еду?» Она, похоже, начала вспоминать: «Я ведь помогла тебе, зачем ты напал на меня?»

Когда я на нее нападал? Я вообще никогда на нее не нападал!

Мое настроение стало еще более подавленным: «Ложись, я хочу тебя». Линь Сяосяо широко раскрыла глаза и собиралась закричать. Мне повезло, я быстро среагировал и повалил ее на землю. Она не успела даже пискнуть.

Линь Сяосяо продолжала сопротивляться, и мне было очень сложно снять с нее пижаму; пришлось повозиться. Я уже не мог оставить все как есть. Вожделение, которое пришлось подавлять месяцами, вырвалось на свободу и уже поглотило меня.

Мне было тяжело удерживать ее, поэтому, чтобы как-то себе помочь, я одной рукой надавил ей на затылок и вдавил лицом в грязь, чтобы она не могла закричать, а другой принялся стаскивать штаны вместе с трусиками. Но она все равно отчаянно брыкалась и пыталась вырваться.

В фильмах все было не так! Там женщины были такими послушными, отзывчивыми, приятными… Ну почему же ты, Линь Сяосяо, сражаешься так, будто тебя убивают? Подумав об этом, я взбесился и, вероятно, не рассчитал силу. Когда мне удалось стянуть с нее штаны, она уже не двигалась.

Тогда я подумал, что она сдалась, и захотел сделать этот момент запоминающимся. Мне бросился в глаза кусок веревки, висевший на небольшом деревце рядом. Я аккуратно стянул его и связал ей руки, как видел однажды в фильме. Сделать узел было непросто, но мне показалось, что в целом получилось сносно.

Конечно, я испытал волнующее удовольствие.

Однако вскоре после того, как нега прошла, я понял, что натворил, – Линь Сяосяо была мертва.

Я же не убивал ее, я не знал, почему она умерла…

Я все списал на несчастный случай.

В те дни мне было особенно страшно, я не мог спокойно спать по ночам. Не потому, что боялся, что вы, полиция, арестуете меня. Просто каждый раз, когда закрывал глаза, я видел Линь Сяосяо в кроваво-красной пижаме и с длинными распущенными волосами, приближающуюся ко мне.

Я боялся, я очень сильно боялся.

Весь оставшийся год я провел в состоянии постоянного страха и голода.

Как я уже сказал, одна половина моей души полна зла, а другая – добра. Я никогда ничем не хвастался. Из-за моей любви к фильмам о боевых искусствах в моем сердце прижилось чувство справедливости и желание бороться за нее.

Я встретил Фэй Линя.

Тогда мне казалось, что я встретил благодетеля, о котором говорил предсказатель. Я надеялся, что с его появлением моя жизнь начнется с чистого листа, а все мои грехи обнулятся. Я верил в это.

Когда я встретил Фэй Линя, тот столкнулся с неприятностями. Он нес чемодан денег, и его окружили четверо или пятеро хулиганов.

Я сразу понял, что его грабят.

Если пытаться рассказать эту историю красиво, то я решил вступиться за него и помочь. Если рассказывать так, как оно было, то я помог ему только потому, что давно уже ничего не ел и надеялся, что за свое спасение он даст мне немного денег и мне станет полегче сводить концы с концами. Поэтому я подошел и подрался с шестью, наверное, пацанами. У них были ножи, но это никак им не помогало. Меня с самого детства избивали взрослые, и я много дрался со сверстниками, так что обладал большим опытом, а мое тело давно привыкло к ударам. Я расправился с ними, хоть их и было больше. Их сильно впечатлило, как я выхватил у одного из них нож и пырнул им какого-то мелкого парнишку из их банды. Они дали деру.