Наставник открыл дверцу и пригляделся, затем выдвинул ящик и внимательно его осмотрел.

– Тебе не кажется, что с этим ящиком что-то не то? – Он обернулся и посмотрел на меня.

Я присмотрелся. В ящике не было ничего необычного, кроме парочки фотоальбомов, аккуратно сложенных в стопку. Я, недоумевая, помотал головой.

Наставник продолжил:

– Посмотри на сам ящик; он кажется глубоким, но все пространство внутри полностью заняли всего два альбома с фотографиями. Довольно странно, не находишь?

Я пощупал ящик, посмотрел на него сверху и снизу.

– Правда странно…

С усилием я дернул ящик, пытаясь вытащить его из тумбочки. Наставник покачал головой.

– Задняя стенка работает как ограничитель, мы не сможем его вытащить. – Договорив, он постучал по ящику, после чего взволнованно сказал: – Он полый!

– Есть потайное отделение?

Я вытащил альбомы и постучал по дну ящика. Послышался глухой звук. Опыт подсказывал, что в нем должен находиться дополнительный отсек.

Наставник медленно провел рукой по ящику и загадочно ухмыльнулся:

– Я нашел механизм.

Не успел он произнести эти слова, как раздался щелчок и дно ящика отворилось посередине.

Мне казалось, прошла целая вечность, прежде чем учитель открыл потайной ящик. Видеть, как открывается такой старый механизм, было непередаваемо. Приподняв дно ящика, я увидел потайной отсек. Внутри валялись несколько сберегательных книжек.

– Похоже, Гу Сянлань хранила здесь свои сбережения и накопления, – сказал наставник. – Какие будут соображения?

Я пролистал несколько книжечек, принадлежавших Чжу Фэн. У нее и правда было немало вкладов.

– Теперь ясно, зачем убийца влез в дом, – за деньгами, которые она прятала в этом ящике. Кто мог знать, что у Гу Сянлань есть такой тайник? Только очень близкий человек.

– И как только Гу Сянлань не боялась? Ведь кто-то мог просто прийти и вынести ее тумбочку… – сменил тему разговора Дабао, рассмешив наставника.

– А ты попробуй.

Дабао подошел к тумбочке, обхватил ее и с усилием попробовал приподнять.

– Ух, не поднять… Раньше, конечно, делали на века. Добротное красное дерево.

– Все равно, – продолжил я, – у убийцы как-то получилось завладеть богатствами.

Наставник кивнул.

– Судя по всему, да, поэтому он и не стал рыскать в доме. Это говорит о том, что преступник очень хорошо знал дом жертв.

– Сунь Хайоу вне подозрений, – сказал я. – Если преступление совершил какой-то ребенок, то откуда он мог знать, где у Гу Сянлань хранятся деньги? Все-таки не на виду хранились.

– Не знаю… – ответил учитель. – Может, она не скрывала свой тайник от этого ребенка и пользовалась им при нем?

Он еще несколько минут провозился с этим искусным механизмом и, повернувшись к следователю, сказал:

– Она его знала. Нет, не просто знала, он был вхож в дом. Этому мальчишке от тринадцати до шестнадцати лет, рост метр пятьдесят, худощавый, резко разбогатевший. Учитывая, что он орудовал топором, при нем должна быть окровавленная одежда. Мне кажется, с таким подробным описанием его будет несложно найти.

Следователь кивнул, его глаза горели азартом.

– Ну что, раскроете дело к завтрашнему утру? – спросил наставник.

Следователь взглянул на часы.

– Да. Принимаемся за работу.

– Ну что ж, – продолжил учитель, – вы идите, а мы еще раз осмотрим место преступления.

– Еще раз? – потирая ноющую спину, спросил я. С раннего утра я еще ни разу не присел.

– Конечно, – подтвердил наставник. – У нас до сих пор есть только умозаключения – и ничего, что могло бы стать вещественным доказательством. Любой адвокат в суде разнесет такое обвинение в пух и прах.

Мне ничего не оставалось, кроме как молча согласиться.

– Наше расследование показало, что убийца действовал в перчатках; вряд ли он оставил где-то свои «пальчики», это почти исключено, – сказал Линь Тао.

– Я знаю, что это трудно, – ответил наставник. – Но мы не можем просто так сдаться. Наш долг – искать улики.

Следуя указаниям учителя, мы взяли образцы крови с места преступления. Учитель полагал, что убийца мог пораниться и оставить капли своей грешной крови где-то в доме. Линь Тао привел группу для того, чтобы они, следуя шаг за шагом по пути убийцы, искали его отпечатки. Наставник же, перебарывая лень, сидел на корточках с сигаретой за сигнальной лентой и общался с начальником местной криминальной полиции.

Через два с небольшим часа, когда моя боль в пояснице превратилась в пытку, Линь Тао вдруг вскрикнул. Наставник, бросив сигарету, надел рабочие перчатки и вернулся на место преступления.

– Спокойствие, только спокойствие, не нужно раздувать из мухи слона…

– Начальник Чэнь, вы оказались абсолютно правы, – сказал Линь Тао через респиратор и указал на темное пятнышко на стене, которую он покрыл порошком алюминия. – Не могу в это поверить, но мы нашли папиллярные линии!

– Ты вроде говорил, что убийца был в перчатках, – прищурившись, сказал наставник.

– Это отпечаток большого пальца. – Быстро оценив ситуацию, Линь Тао добавил: – Вокруг которого есть следы от перчатки.

Наставник посмотрел на Линь Тао, потом на меня, после чего перевел взгляд на отпечаток пальца и сказал:

– Понятно. Перчатка порвалась.

Линь Тао кивнул:

– По правде говоря, логично, что произошло нечто подобное.

– Он точно имеет отношение к нашему делу? – спросил наставник.

– Точно, – уверенно ответил Линь Тао. – На окровавленных следах перчатки, найденных ранее, можно хорошенько рассмотреть ее структуру – она совпадает с той, что мы обнаружили только что. Спрыгивая с подоконника, убийца совершил роковую ошибку, дотронувшись рукой до керамической плитки.

– Прекрасно! – Наставник хлопнул ладонью по стене. – С этим мы сможем закрыть дело.

Линь Тао скромно ответил:

– Если б вы, начальник Чэнь, не настояли, мы уже давно забросили бы поиски. Верно вы говорите, что всегда нужно бороться до последнего. Невозможное возможно.

Наставник кивнул:

– Сворачивайтесь и отдыхайте. Попроси их немедленно отправить образец отпечатка пальца в отдел розыска, а мы подождем хороших новостей до завтра.

Изрядно потрудившись в первый рабочий день после праздников, я сильно устал, поэтому стоило мне только упасть на гостиничную кровать, как я сразу же уснул беспробудным сном до следующего утра. Теплое зимнее солнце, пробравшееся сквозь оконные занавески, пригревало мне лицо. Я взял телефон, разблокировал его и обнаружил, что уже девять часов. Осознав, что проспал, я кувырком, даже не умываясь, выбежал из номера.

Наставник уже был в кабинете следственной группы; его лицо казалось мрачным.

– Мне правда жаль, – говорил главный следователь. – Во время дознания выяснилось, что Гу Сянлань была очень доброй и гостеприимной женщиной. Она ко всем относилась хорошо, но особенно любила детей. Они часто приходили к ней домой поиграть. Мы нашли всего семнадцать мальчиков, которые могут знать, где погибшая хранила деньги, и подходят под возрастную категорию подозреваемого.

– Почему так много? – возмутился наставник. – У нас ведь есть отпечаток пальца, можно же сверить!

По лицу следователя читалось, что не все так просто.

– Из-за того, что все потенциально причастные – дети, мы столкнулись с большими трудностями, пытаясь провести дактилоскопические процедуры. Деревенским не понравилось, что мы хотим снять отпечатки у их детей. Директор сельской школы поддержала родителей и сказала, что сообщит об этом в уездный отдел народного образования. Она утверждает, что наше поведение может навредить детской психике.

Наставник, просматривая фотографии вскрытия на своем лэптопе, пробормотал:

– С одной стороны, она права, массовые сборы отпечатков пальцев у детей неуместны. Я даже не представлял, что их наберется так много.

Линь Тао закончил говорить с кем-то по телефону и, повернувшись к нам, произнес:

– Мне только что сообщили, что следы на золотом слитке полностью совпадают с отпечатком на стене в ванной.