– На месте преступления было много следов. Убийца оставил после себя беспорядок, вот криминалисты и не заметили это одно-единственное пятнышко, – сказал Линь Тао. – Здесь нашли множество следов размазывания крови, но отпечатков выявить не получилось, и в итоге все они оказались совершенно бесполезными.

– Все указывает на то, что преступник убивал ради денег, – сказал я. – Но зачем ему понадобилось трогать стену здесь? Под гвоздем денег быть не могло, да и от выхода оно далековато. Что он тут делал?

– На гвозде могла висеть его одежда, – сказал Линь Тао.

– Получается, этот кусочек ткани очень важен, – заключил я.

Затем взял клочок и потер его между пальцев. Я был в латексных перчатках, в которых тактильные ощущения намного острее, чем в тканевых, поэтому очень быстро понял:

– Это дождевик.

– Верно, – подтвердил Дабао. – В тот день же шел дождь. Убийца пришел сюда в красном дождевике!

По нашей просьбе следственная группа собралась снова. Несогласованное собрание оперативной группы может быть проведено только по одной причине – распоряжение отдела розыска.

Когда я рассказал о нашем открытии и пояснил, что убийца был одет в красный дождевик в ночь расправы над Чжэн Цяохуэй, в кабинете зашептались.

– Мы все и без того активно работаем над этим убийством, – сказал один из следователей. – Вы нас только из-за этого здесь собрали? Как это нам поможет? Вы хоть представляете, сколько людей носят красные дождевики во время дождя? В Инчэне живут почти два миллиона человек; хотите задержать каждого, у кого есть красный дождевик? Шутите?

Столкнувшись с такой реакцией следователя, я, немного поразмыслив, сказал:

– Посмотрите на эту фотографию. На месте преступления обнаружили следы обуви одной и той же формы. Хотя тело было обнаружено лишь через неделю после смерти, эти следы настолько высохли, что от грязи осталась только желтоватая глина.

Следователи все еще не проявляли ни капли заинтересованности. Я закурил и продолжил:

– Это свидетельствует о том, что убийца вошел в салон в обуви, покрытой тонким слоем грязи или так называемой слякотью – смесью глины с водой.

– Как всегда и бывает во время дождя, – ответил следователь.

– В этом и суть, – ответил я. – Кто обычно носит дождевики вместо зонтов?

– Велосипедисты, мотоциклисты или те, кто катается на электроскутере, – ответил следователь. – Здесь много таких.

– Если ты приехал, предположим, на велосипеде, разве на твоих ботинках будет грязь? – спросил я.

– Хотите сказать, – глаза начальника Дина сверкнули, – убийца дошел пешком до салона?

– Именно так, – сказал Линь Тао. – Во время первого поиска улик на дорожной стройке в пятистах метрах к востоку от салона обнаружили след, похожий на тот, что оставил убийца на месте преступления. Мы не можем сравнить их, но форма очень похожа. Вы тоже выдвигали предположение, что убийца пришел с востока, но не заметили клочок его одежды.

– Если мы объединим два эти факта, – предположил я, – то людей, которые могли бы пешком дойти до места преступления в дождь, окажется не так уж и много.

– Верно, – ответил следователь, который наконец все понял.

– Если вы в окрестностях места преступления понаблюдаете за прохожими, которые носят дождевики, то, вероятно, у вас будет не так уж и много подозреваемых.

Договорив, я обратился к судмедэксперту Ци:

– Время смерти Чжэн Цяохуэй было установлено?

– Основываясь на стадии развития личинок на трупе, мы пришли к выводу, что Чжэн Цяохуэй умерла двадцать первого сентября.

– В ходе дознания мы выяснили, – добавил следователь, – что утром двадцать второго числа кто-то заметил, что Чжэн Цяохуэй не открыла свой салон, но не придал этому большого значения, что подтверждает предположение эксперта.

– Я говорю о конкретном времени, часе, – сказал я.

– Это можно было установить только по состоянию желудка, – ответил судмедэксперт Ци, – но у нее там практически ничего не было, только совсем немного пищевой кашицы. Мы предполагаем, что ее смерть наступила через четыре-пять часов после последнего приема пищи.

– Тогда мы не интересовались настолько точным временем смерти, – сказал начальник Дин. – Мы просто нигде не затрагивали этот вопрос. На самом деле следствие уже установило, что последний раз Чжэн Цяохуэй ела в забегаловке по соседству примерно в семь часов вечера.

– Удачное совпадение, – сказал я. – Чэнь Цзяо тоже погибла поздней ночью. Если Чжэн Цяохуэй убили двадцать первого числа в промежутке между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, то, просмотрев все записи камер наблюдения ближайших перекрестков с десяти вечера до часа ночи, будет не слишком сложно найти человека, гуляющего в красном дождевике.

– Да, – обрадовался следователь. – Дайте мне два часа, и мы найдем нужные записи.

Все прошло еще лучше, чем ожидалось, и уже через сорок минут в кабинет для собраний вернулся следователь с жестким диском в руках. Он поднял его вверх и ликующе вскричал:

– Нашли!

На видео был мужчина в красном дождевике, который быстро прошел перед камерой видеонаблюдения. На следующих кадрах он уже шел в обратном направлении, а на последних было видно, что сбоку у него что-то покачивалось в такт шагам.

– Смотрите! – встрепенулся я. – Это же пальто погибшей!

– А это вы видите? – Линь Тао поставил видео на паузу и, подойдя поближе к экрану, указал на подозреваемого. – У него на спине что-то выпирает.

– Это сумка? – предположил начальник Дин.

Я присмотрелся:

– На сумку непохоже… кажется, это горб. Сумку люди так высоко не носят. А еще при ходьбе видно, что его голова наклонена вперед. Очевидно, он горбун!

– Пока вы не сказали об этом, я еще сомневался, – начал сотрудник линейной полиции. – В нашем управлении работает дворником хромой горбатый мужчина. Когда я впервые смотрел эти кадры, хромая походка убийцы показалась мне очень знакомой. Но кадры размытые, я не был полностью уверен…

Я улыбнулся.

– Начальник Дин, вы сначала арестуете человека или проведете обыск?

– Как бы там ни было, у нас уже есть ДНК убийцы, так что он может отпираться сколько угодно, – сказал начальник. – Я думаю, мы арестуем и обыщем его одновременно.

– Дело ваше, – все еще улыбаясь, ответил я. – А мы пока вернемся в гостиницу – нам нужно поспать, а то Дабао так переутомился, что начал ходить во сне.

– Ничего я не хожу, – возмутился Дабао, выпучив глаза. – Это у тебя глюки какие-то!

На следующее утро, когда мы вернулись к следственной группе, то сразу почувствовали: что-то не так. В кабинете висели клубы дыма, а следователи лениво просматривали материалы дела покрасневшими и опухшими от недостатка сна глазами.

– Что такое? – спросил я. – Что случилось?

По начальнику Дину было видно, что он не спал всю ночь. Потянувшись, полицейский ответил:

– Он очень упертый, не признается.

– Неужели вы ничего не нашли? – заволновался Линь Тао.

– Нет. Мы не нашли ни красный дождевик, ни окровавленную одежду, ни пальто Чжэн Цяохуэй. Даже ботинок с подошвой, похожей на ту, что оставила следы на месте убийства, в доме Сунь Цзяньго нет.

Сунь Цзяньго – это горбатый дворник.

– А ДНК совпали? – спросил Дабао.

– Да, и это единственная хорошая новость: ДНК, которая была найдена в двух салонах, совпадает с его, – ответил начальник Дин.

– А разве этого недостаточно? – радостно спросил я. – Мы ведь уже доказали, что ДНК точно принадлежит убийце. Если они совпали, значит, мы не ошиблись. Мы арестовали убийцу!

– Нам от этого ни жарко, ни холодно, – начальник пожал плечами. – Он твердо намерен молчать.

– Ну и пусть молчит. У нас есть вещдоки.

– Эти вещдоки не имеют доказательной силы. Сунь Цзяньго – непростой человек. Он признаёт, что приходил к обеим проституткам в дни их смерти, но категорически отрицает свою причастность к убийствам. Мы можем доказать, что он с ними спал, но не то, что он их убил.