Джейкобс потер виски. — Ты думаешь, он саботировал «Поларис Венчур»?

«Вчера американка, доктор Кристин Палмер, обратилась в полицию. Сказала, что нашла Слейтона почти мертвым, плавающим посреди океана. Если это правда, то он либо не был диверсантом, либо с размаху провалил свой побег. Зная Слейтона, я сомневаюсь в этом.»

«Ты говоришь: ‘Если это правда’. Как ты думаешь, эта женщина может лгать? Может ли она быть замешана?»

Блох пожал своими мускулистыми плечами. «Это то, чем мы должны заняться. Сейчас все это не имеет особого смысла, но я бы точно хотел поговорить со Слейтоном».

Джейкобс покачал головой. Ему придется созвать еще одно заседание кабинета. Какой это будет скандал. Он снова посмотрел на папку на своем столе.

«Насколько хорошо ты знаешь этого человека, Антон? Ты все еще доверяешь ему?»

«Я знаю его так же хорошо, как и любого другого. Я завербовал его. Его отец был офицером «Хаганы». Он помог разработать тактику партизан, которая сделала нас такой занозой для британцев и арабов. Во время войны за независимость Рамон Слейтон был руководителем команды подводных подрывников, потопившей «Эмир Фарук». Девять человек уничтожили флагман ВМС Египта.»

«Рамон Слейтон…» Джейкобс задумался. «Я слышал это имя, но оно не ассоциируется у меня с Войной за независимость».

«После победы в военном сражении мы столкнулись с совершенно другим набором проблем. Нам нужно было создать нацию. Инфраструктура, школы, здравоохранение. Вы не могли даже отправить письмо по почте. Для всего этого требовались деньги, а у нового правительства их не было. Что у него было, так это высокий уровень поддержки со стороны еврейских общин-экспатриантов. Это и мир, сознание которого все еще терзалось воспоминаниями о Холокосте. Рамон Слейтон стал неофициальным эмиссаром, работая с государственной и частной казной Европы, чтобы получить все — от ракет до орал.»

«Рамон Слейтон — Кипр!» — Сказал Джейкобс, внезапно узнав.

«Да, на этом все закончилось. Он и его жена были застрелены на углу улицы. Телохранитель убил нападавшего, египтянина». Блох указал на папку на столе Джейкобса. «Мальчику в то время было девять лет».

«Где он был, когда это случилось?»

«В школе в Женеве. Он был единственным ребенком, и других близких родственников у него не было, его приютили друзья его родителей. Они жили в кибуце Гиссонар. Позже, когда мы проверяли его на предмет вербовки, этим годам уделили особое внимание. По большей части он конструктивно направлял свое горе. Он продолжал учиться лучше всех и был силен атлетически. Но он также заинтересовался военными. Его приемный отец был командиром роты в резерве, и он дал мальчику базовое представление об инструментах ведения войны. Он провел два года в этом новом доме, наконец-то возвращая стабильность в свою жизнь. Потом это случилось. Он был дома, в кибуце Гиссонар, накануне войны Судного дня.»

Джейкобс предвидел это. «Прямо на пути двух сирийских бронетанковых дивизий».

«Как страна, мы были совершенно не готовы. Несколько бронетанковых подразделений, которые у нас были в этом районе, были вынуждены отступить до прибытия подкрепления. Жители кибуца использовали каждую машину, грузовик и велосипед, чтобы эвакуировать женщин и детей. Когда прибыли сирийские танки, между сирийской армией и главной насосной станцией нашей национальной системы водоснабжения стояли два десятка человек и три старинные винтовки времен Второй мировой войны. Некоторые из мужчин спрятались. Те, кто пытался сражаться, в основном были скошены пулеметным огнем ведущих танков и бронетранспортеров.»

«А мальчик?»

«Это был хаос, но он действовал головой. Он действовал в одиночку, не имея ничего, кроме одной из старых винтовок и своего знания местности. Он двигался по периметру деревни в поисках удобного случая. Он был представлен в виде бронетранспортера с перегретым двигателем. Машина с грохотом остановилась, извергая дым. Задняя дверь открылась, и оттуда, пошатываясь, начали выходить солдаты, кашляя и протирая глаза. Сирийцы, казалось, не беспокоились о том, что окажутся на открытом месте, вероятно, благодаря отсутствию сопротивления, которое они видели до сих пор. Они столпились вокруг и начали спорить. Мальчик увидел свой шанс. Он не открывал огня, пока не убедился, что в бронетранспортере никого нет. Затем он открыл огонь по пятерым солдатам, убив четверых, прежде чем его ружье заклинило. Последний побежал в деревню в поисках укрытия. Мальчик вытащил штык из своей винтовки и убил мужчину рукой.»

Джейкобс покачал головой: «Я слышал и другие истории, — сказал он, — но ребенок…»

Блох кивнул.

«Тебе это сказал мальчик?»

«В конце концов, он заполнил пробелы, но во время своих первых собеседований в Моссаде отказался говорить об этом. Большая часть всего этого всплыла на свет благодаря свидетелю, этому идиоту капитану, который служил в Отделе радиотехнической разведки. Когда сирийцы пересекли границу, этому парню пришлось взять джип и забрать кодовые книги из ряда командных бункеров, которые вот-вот должны были быть захвачены. Он мчался всего на несколько минут впереди арабских танков, когда потерял управление своим джипом, проезжая через кибуц Гиссонар. Съехал в кювет, и джип перевернулся на нем. Сильно сломал ногу. Дураку удалось спрятаться, и оттуда у него был вид на все происходящее с высоты птичьего полета.»

«Понятно», - сказал Джейкобс, задумчиво опустив голову. «И это привлекло внимание Моссада к Слейтону?»

«Отчасти. Это также было связано с тем фактом, что его отец был очень влиятельным человеком, погибшим на службе государству».

«Что случилось с мальчиком после войны?»

«Он вернулся в школу, в конце концов поступив в Тель-Авивский университет. Он изучал биологию и западные языки. У него был исключительный дар к языкам. Речь по учебнику хороша для учебы в университете или заказа ужина в ресторане, но наш раздел предпочитает тех, кто был погружен в родную страну — региональные акценты и обычаи, сленг. Вы можете получить такое мастерство, только живя в определенном месте, а мальчик провел время в нескольких школах в Европе. Он сдал экзамены на высшем уровне по трем языкам. Обычно мы надеемся на один».

«Сколько ему было лет, когда вы его завербовали?»

«Мы начали активно проверять, когда ему было девятнадцать, в университете. Два года спустя мы обратились к нему с предложением «государственной должности». Обычно требуется шесть месяцев собеседований, проверок биографических данных и психологических оценок, прежде чем новобранцы получают представление о том, для какой работы их подбирают. Мы внимательно следим за реакцией».

«И какова обычная реакция человека, когда он понимает, что его выбрали для работы в самом элитном разведывательном агентстве мира?»

«Возможно, легкое удивление. Мы надеемся на как можно меньшую реакцию. Эти люди привыкли быть лучшими и сообразительными в своем классе. Но говорить, что их выбрали, преждевременно. Большинство из них не проходят проверку, и из них менее половины проходят весь процесс обучения.»

«Сын Рамона Слейтона справился с этим».

«Он был лучшим в своей группе, как в учебе, так и физически. Мы также обнаружили, что его успех против сирийцев не был случайностью. В детстве он, очевидно, много охотился. Кролики, перепела и тому подобное. К тому времени, как он добрался до нас, его меткость была сверхъестественной. В свой первый день он перестрелял всех инструкторов на полигоне. Слейтон явно был чем-то особенным, поэтому, принимая во внимание его игру и историю его семьи, мы решили обучать его как кидона».

«И в чем же состоит это образование?»

«Нет установленной учебной программы. Вопреки распространенному мнению, их не легионы бродят по миру. Мы обучаем лишь горстку, и они редко используются».

Развернутый, подумал Джейкобс. Как артиллерийское орудие.

«Мы учились использовать его сильные стороны. Его отправили на курсы снайперов ЦАХАЛА. Как бывший офицер, вы знаете, на что похожа эта школа».