Бикерстафф напрягся. «Верно. Потому что мы бы не стали искать его там, не так ли?»

«Еще одна вещь, о которой вам следует знать, шеф. Мы с Тьюксбери пытались выяснить, не пропало ли что-нибудь. Единственное, что пропало наверняка, это старый мотоцикл, который он держал в сарае. Тьюксбери говорит, что не пользовался им больше года. Он не думал, что эта штука сработает, но она определенно исчезла».

«Хорошо», - сказал Бикерстафф. «Есть еще что-нибудь, что мне следует знать?»

«Тьюксбери прибывает сегодня вечером в 6:10 из Манчестера. Он хочет осмотреть место и предъявить страховое требование. Я думаю, это все, шеф. Я подумал, что должен сразу же тебе позвонить.»

«Хорошо. Оставайся там и посмотри, что еще сможешь найти. Сегодня вечером я хочу, чтобы ты встретился с Тьюксбери, когда он сойдет с поезда. Отведи его домой и выясни, что именно пропало».

«Правильно».

«Позвони мне, если найдешь что-нибудь еще». Бикерстафф повесил трубку, понимая, что ему следовало добавить «отличная работа» для Эдвардса.

«И что теперь?» — пробормотал он себе под нос. Бикерстафф понял, что все испортил. История Кристин Палмер показалась ему настолько притянутой за уши, что он не придал ей особого значения. Человек из «Ллойда» был так уверен. В Атлантике не пропадало ни одного корабля, сказал он. Уже больше двух месяцев нет. Телефонные звонки в Штаты прошлой ночью не укладывались в голове, но все же …

Бикерстафф понял, что придумывает оправдания. У него не было выбора, кроме как позвать на помощь. Если где-то и был опасный человек, Бикерстафф дал ему большую фору. С таким же успехом он мог бы пойти прямо к вершине. Бикерстафф набрал номер Скотленд-Ярда.

Звонок занял десять минут. Это привело к двум часам переходов из одного отдела в другой, никто в Скотленд-Ярде, похоже, не горел желанием заниматься этим делом. Имело место похищение и уничтожение имущества, во всех были замешаны иностранные граждане, а затем дело о затонувшем судне. Сначала дело было направлено в Специальный отдел, который рекомендовал Министерство иностранных дел. Министерство иностранных дел, в свою очередь, считало, что этим должен заняться Королевский военно-морской флот. Военно-морской флот, конечно, не хотел участвовать, и в конце концов он вернулся в состав Особого отдела. Все они отреагировали так же, как и на первоначальный отчет Бикерстаффа прошлой ночью. Это было невероятно, вероятно, какая-то глупая мистификация. Сержант из Особого отдела наконец связался с Бикерстафом и попросил больше деталей. Он заверил шефа, что начнется тщательное расследование. Возможно, сегодня, но более вероятно, завтра.

Слейтон взял напрокат автомобиль Peugeot в круглосуточном агентстве в Рединге. Он использовал датское удостоверение личности, поскольку оно было связано с кредитной картой. Из Рединга он поехал на юг по шоссе A33, затем на юго-восток по шоссе M3 в Хэмпшир. Когда он прибыл в Нью-Форест, рассветные лучи начали разносить свое тепло по сельской местности. Земля, казалось, открылась: глубокие неогороженные поля, перемежающиеся участками густой листвы. Топография сохранила нетронутую средневековую ауру, концепция, подчеркнутая ранним утренним туманом.

Вскоре после восхода солнца Слэтон прибыл к месту назначения. От главного шоссе отходила череда небольших грунтовых дорог, петляющих среди деревьев, которые по мере его продвижения становились все более густыми. Узкие переулки время от времени разветвлялись влево и вправо, и маленькие лачуги — некоторые почти можно было назвать домами — едва просматривались сквозь стены из ели и дуба.

Он проехал знакомый поворот, затем съехал на обочину. Оставив машину включенной, он вышел и прошел немного впереди. Слейтон потоптался по обочине гравийной дороги, убеждаясь, что грунт твердый, затем вернулся за руль и медленно завел машину в просвет в кустах. Это не было полностью скрыто от дороги, но сойдет. Остаток пути он проделает пешком.

Слейтон не мог знать, будет ли кто-нибудь в «Сторожке», как ее обычно называли. Маленький охотничий домик много лет назад использовался как конспиративная квартира Моссада. На самом деле он принадлежал бизнесмену из Ньюкасла, некоему саяну, что на иврите означает «помощник».» Много лет назад это место считалось скомпрометированным как настоящая конспиративная квартира, но несколько сотрудников посольства все еще время от времени использовали его как убежище для охоты или стрельбы по мишеням, поскольку нигде в Англии этого нельзя было сделать незамеченным. Ходили слухи, что некоторые даже использовали это место для более любовных утех.

Слэтон бесшумно пробирался сквозь густой подлесок. В лесу было сыро и тихо — результат небольшого дождя, прошедшего прошлой ночью. Вместо того, чтобы смотреть вперед, Слейтон посмотрел вниз, чтобы следить за тем, куда он ступает, избегая сучьев и веток и позволяя мокрым листьям смягчать его шаги. В такой густой растительности звук был гораздо важнее зрения. Каждые двадцать шагов он останавливался, чтобы прислушаться.

Когда, наконец, показался домик, он увидел, что впереди нет машин. Слэтон двинулся вбок через лес и сделал четверть круга по периметру, насторожившись, чтобы уловить любое движение или звук. Он ждал и наблюдал. Из трубы не шел дым, но это ничего не значило. В коттедже было электричество и небольшой обогреватель, спасибо владельцу, который не испытывал энтузиазма к ручному труду, связанному с колкой и тасккой дров.

Спустя целых десять минут Слейтон решил, что это безопасно. Он быстро выбрался из кустов и прижался спиной к стене дома, рядом с окном. Он протянул руку и прикоснулся тыльной стороной ладони к стеклу. Оно было холодным. Заглянув внутрь, он окончательно убедился. Дома никого не было.

Он достал ключ из-под небольшой кучи бревен рядом с входной дверью — прошло много времени с тех пор, как предпринимались какие-либо усилия для обеспечения безопасности этого места. Слэтон вошел и нашел ключ именно таким, каким помнил. Одна комната, немного удобной старой мебели и камин с одной стороны, большая продавленная кровать с другой. Рядом с кроватью, в углу, была маленькая кухонька. Большую часть деревянного пола покрывали коврики, а на окнах были задернуты дешевые серые занавески. Легкий затхлый запах навел его на мысль, что этим местом, вероятно, не пользовались много недель. Он проверил камин и нашел небольшую кучку холодного пепла. Слейтон подошел к заднему окну и попытался открыть его. Замок был неподъемным, но в конце концов он отодвинул его и поднял деревянную раму. В комнату ворвался прохладный ветерок, но дело было не в этом. Если бы кто-то шел по подъездной дорожке, он услышал бы это намного раньше, если бы окно было открыто. Это также был дополнительный выход.

Слейтон огляделся по сторонам. Он почти мог представить Йоси, развалившегося на диване с пивом в руке и, возможно, кидающего дротики через всю комнату, в стену попадает столько же дротиков, сколько и на доску. Они приходили сюда полдюжины раз вместе, иногда с другими сотрудниками посольства. Это было бегство, место, где можно расслабиться, забыть о стеснениях причудливого мира, в котором они существовали. Время от времени они отправлялись в лес пострелять по мишеням или даже подстрелить пару фазанов на ужин. В основном, однако, они расслаблялись, выпивали и обсуждали, как все было бы, будь они королями. В общем, легкое облегчение перед тяжелой реальностью их повседневных операций. Реальность, которая никогда не казалась более удушающей, чем сейчас, подумал Слэтон.

Впервые он встретил Йоси в «здании школы» почти двадцать лет назад. Слейтон помнил улыбчивого, общительного молодого человека, с которым у него было так много общего. Их дни проходили в классах, зданиях и полях, за повторением странных, иногда невообразимых уроков — вещей, которые, предположительно, спасут их жизни или, возможно, когда-нибудь даже их страну. С юношеским идеализмом Слэтон, Йоси и их одноклассники играли в игру в рабочее время, а затем сбегали по ночам, чтобы поесть, выпить и повеселиться.