– Жёсткая реакция, – говорит Холли и удивляется, когда Иззи вдруг начинает смеяться. – Что? Что я сказала?

– Просто... это ты, Холли. Не скажу, что я это в тебе люблю, но, может, когда-нибудь и полюблю.

Холли всё ещё хмурится.

Иззи наклоняется вперёд, всё ещё улыбаясь:

– Ты – ас дедукции, Холс, но порой, мне кажется, ты не до конца понимаешь, как на самом деле устроена преступная мотивация. Особенно у тех, у кого мозги разболтаны злобой, обидой, паранойей, неуверенностью, завистью, чем угодно. Да, у Кэри Толливера была материальная мотивация – само собой. Но, уверена, сыграли роль и другие вещи.

– Он дал показания после убийства Даффри? – спрашивает Холли. – Пошёл к тому подкастеру, который вечно ковыряется в грязном белье?

– Он утверждает, что рассказал всё ещё до смерти Даффри. В феврале, когда узнал, что у него рак в терминальной стадии. Написал прокурору письмо с признанием и утверждает, что тот всё замял. Так что в итоге Толливер всё выложил Бакайскому Брэндону.

– Это может быть мотивацией для искупления.

– Он этого не писал», – говорит Иззи, нажимая на экран телефона. – Кэри Толливер при смерти, и ему осталось недолго. Сегодня днём мы с Томом возьмём у него показания. Так что мне лучше забрать наш обед.

– Мне – с двойной порцией соуса тартар, – говорит Холли, пока Иззи встаёт.

– Холли, ты никогда не меняешься.

Холли смотрит на неё – невысокая женщина с сединой в волосах и лёгкой улыбкой.

– Это моя суперспособность.

В тот же день днём Холли сидит в офисе, заполняет страховые формы. Она понимает, что бессмысленно ненавидеть большие страховые компании, но они определённо в её чёрном списке, и она терпеть не может рекламу, которую показывают по телевизору. Ненавидеть Фло, девушку из рекламы «Прогрессивное страхование», трудно – отчасти потому, что Джером Робинсон как-то сказал: «Она немного на тебя похожа, Холли!» – а вот Дуга с его глупым Лиму Эму и Мэем из Оллстейт она ненавидит легко. Ей сильно не нравился Утёнок из рекламы Афлак, который, к счастью, ушёл на пенсию вместе с пещерным человеком из GEICO (хотя не исключено, что оба могут когда-нибудь вернуться). Как следователь, работавший со многими оценщиками, Холли знает их самый большой секрет: веселье заканчивается, как только компания получает предложение, особенно крупное.

Сегодняшние формы – от Global Insurance, чьим рекламным лицом является Бастер, говорящий осёл с раздражительным хохотом. Бастер есть на каждой форме, он ухмыляется ей своими большими (и каким-то дерзкими) зубами.

Холли терпеть не может эти формы, но радуется, что в этом случае Говорящий осёл от Global вскоре будет обязан возместить кражу ювелирных изделий из дома – на сумму в шестьдесят-семьдесят тысяч долларов, минус франшиза. Если только она не найдёт пропавшие драгоценности.

– Кто сегодня под ослом? – говорит Холли своему пустому офису и не может не рассмеяться.

Звонит телефон, не рабочий, а личный. На экране она видит лицо Барбары Робинсон.

– Привет, Барбара, как ты?

– Отлично! У меня всё замечательно! – её голос звучит так, словно она аж искрится от радости. – У меня самые потрясающие новости!

– Твоя книга попала в список бестселлеров? – Это была бы действительно хорошая новость. Книга её брата поднималась до одиннадцатого места в рейтинге «Таймс», не дотянув до топ-10, но всё равно неплохо.

Барбара смеётся.

– За исключением Аманды Горман, поэтические книги обычно не попадают в чарты. Придётся довольствоваться четырьмя звёздами на Goodreads. – Пауза. – Почти четырьмя.

Холли считает, что у книги её подруги должны быть пять звёзд на Goodreads. Она сама поставила пять. Дважды.

– Так какие новости, Барб?

– Я была девятнадцатым звонком сегодня утром на K-POP и выиграла два билета на концерт Сестры Бесси!

– Не уверена, что знаю, кто это, – говорит Холли... хотя почти знает. Наверное, знала бы наверняка, если бы голова у неё не была забита вопросами по страховке, всё как-то в пользу компании. – Помни, я уже не молода. Моё знание и любовь к поп-музыке в основном закончились на Hall and Oates. Мне всегда нравился тот блондин.

К тому же ей совершенно не интересен рэп или хип-хоп. Она думает, что могла бы полюбить это, если бы уши были моложе и острее (она пропускает многие рифмы), и будь она лучше настроена на уличные серенады артистов, которых слушают Барбара и Джером – с экзотическими именами вроде Pos’ Top, Lil Durk и – любимец Холли, хотя она и не понимает, о чём он читает рэп – YoungBoy Never Broke Again.

– Ты должна знать, она из твоего времени, Холли.

«Ой», думает Холли.

– Соул-певица?

– Да! И госпел.

– Ладно, я её знаю, – говорит Холли. – Разве не она перепевала песню Эла Грина? «Let’s Stay Together»?

– Да! Это был хит! Я пела её в караоке! Жила на Spring Hop, когда училась в выпускном классе.

– Я выросла, слушая Q102, – говорит Холли. – Много рокеров из Огайо, вроде Дево, Крисси Хайнд и Майкл Стэнли, но они были белыми. На Q почти не было чёрной музыки, но эту версию... я помню.

– Сестра Бесси начинает тур здесь! В «Аудитории Мингo»! Два концерта, на оба билеты распроданы, но у меня есть два билета... и проход за кулисы! Пойдёшь со мной, Холли, пожалуйста, скажи, что пойдёшь? – Затем льстит: – Она ещё и госпел поёт, а я знаю, что тебе это нравится.

Холли действительно любит госпел. Она большая поклонница Blind Boys of Alabama и Staple Singers, особенно Мавис Стейплс, и хотя едва слышала про Сестру Бесси и большинство музыки последнего десятилетия двадцатого века, ей нравится тот добротный классический соул из 60-х, такие исполнители, как Сэм Кук и Джеки Уилсон. Уилсон Пикетт тоже. Она пыталась однажды сходить на концерт Wicked Pickett, но мама запретила. И теперь, когда в голове зазвучала Мавис Стейплс...

– Она называла себя Литл Сестра Бесси в 80-х. Тогда я слушала WGRI – крошечную AM-станцию, которая отключалась с наступлением сумерек. Там играли госпел. – Холли слушала GRI только когда мамы не было дома, потому что многие из тех групп, такие как BeBe & CeCe Winans, были чёрными. – Помню, как Литл Сестра Бесси пела «Sit Down, Servant».

– Наверное, это была она, до того, как стала известной. Единственный альбом, который она выпустила после ухода со сцены, был полностью госпел. «Lord, Take My Hand». Моя мама часто его ставит, а мне больше нравится другое. Пойдёшь со мной, Холли? Пожалуйста. Это первый концерт тура, и нам будет классно.

«Аудитория Минго» у Холли ассоциируется с неприятностями, связанными с монстром по имени Брейди Хартсфилд. Барбара там была, но не она одолела Брейди – это сделала сама Холли. Были эти плохие воспоминания или нет, но она не может отказать ни Барбаре, ни Джерому. Если бы Барб сказала, что у неё есть два билета на YoungBoy NBA, она бы согласилась (наверное).

– Когда будет?

– В следующем месяце. 31 мая. Хватит времени освободить календарь.

– Это будет поздно? – Холли не любит поздние вечера.

– Нет, совсем не поздно! – Барбара всё ещё искрится радостью, и это здорово поднимает настроение Холли. – Начнётся в семь, закончится к девяти, максимум к девяти тридцати. Сестра, наверное, не любит засиживаться допоздна, ей уже почти шестьдесят пять.

Холли, которая больше не считает 65 особо старым возрастом, не комментирует.

– Так ты пойдёшь?

– Ты выучишь «Sit Down, Servant» и споёшь её для меня?

– Да. Да, абсолютно! И у неё отличный соул-бэнд. – Голос Барбары опускается почти до шёпота. – Некоторые музыканты из Масл-Шоулз!

Холли не знает, что такое Масл-Шоулз, и путает с мышечной травмой, но это не важно. И ей всё равно хочется заставить Барбару немного потрудиться.

– Ты тоже споёшь «Let’s Stay Together»?

– Конечно! Если это заставит тебя пойти, я с радостью исполню караоке!