– Привет.

– Грэм занимается этим делом уже пару дней и сумела извлечь тонну информации как из подозреваемого, так и из друзей жертвы, – сказал Морено. – Повтори им все, что рассказала мне.

У Холли просто не было времени нервничать или беспокоиться о том, что она что-либо упустит. Она открыла блокнот и начала говорить.

– У нас есть показания одной стороны и другой стороны. Итан Монклер настаивает, что не имеет никакого отношения к исчезновению жены. Он уверен, что миссис Монклер сбежала сама, но теперь опасается, что с ней что-то случилось. Подруги его жены расходятся во мнениях, виновен ли Монклер, но одна из них, Айви Брукс, которая, похоже, с ними очень близка, только что сделала признание. Она утверждает, что Итан Монклер убил ребенка, издевался над женой, а в телефоне Саттон есть фотографии, это доказывающие, и Брукс уверена, что Монклер что-то сделал со своей женой. Брукс также передала мне бутылочку «Бенадрила», который, по ее словам, дали ребенку, из-за чего тот умер. Мне это кажется странным, потому что Монклер якобы заставил жену забеременеть, подменив противозачаточные таблетки. Странно, что он так сильно хотел ребенка и убил его. Брукс также указала, что Монклер может лгать насчет даты, когда видел жену в последний раз. Нам придется учитывать такую возможность. Монклер утверждает, что его шантажировал некий блогер, который уже много месяцев донимает их семью. Монклер хотел отдать ему деньги, но тот так и не появился на месте встречи. К счастью, у нас есть множество улик – телефонные звонки, сообщения и имейлы, а значит, Джим сумеет в них разобраться. Насколько я понимаю, телефон Монклера сейчас стоит на прослушке, и если шантажист снова предъявит требования, мы тут же об этом узнаем. Единственный непреложный факт – как минимум последние двое суток о Саттон Монклер ничего не известно. И хотя она оставила очень убедительную записку, недавние признания слишком серьезны, чтобы их игнорировать. Я считаю, что с Саттон Монклер могли что-то сделать. И не вполне убеждена, что это сделал ее муж.

Морено кивнул Джиму:

– Ты запоешь по-другому, когда увидишь, что нашел Джим.

Джим поманил Холли пальцем.

– Иди сюда. Взгляни на это.

Она повиновалась.

Экран был заполнен цифрами.

– Ты же знаешь, я не особо в этом разбираюсь.

– Тогда я объясню попроще и медленно.

Холли шлепнула Джима по руке, и оба рассмеялись.

– Ладно. Хватит уже прелюдий. Говори.

Он щелкнул мышкой, и на черном экране появился контур США из белых точек. Страну пересекали многочисленные, похожие на трассирующий след от выстрела линии, выходящие из маленькой зеленой точки в центре Теннесси.

Джим начал водить пальцем по линиям.

– Эта Брукс говорит правду, или, по крайней мере, ее предположения верны. Похоже, Итан Монклер пытался свести жену с ума. Весь трафик за последние пару дней и раньше шел из дома Монклеров. Все контакты с читательницей, с блогером, с друзьями и с нами проходят через роутер в кабинете Итана Монклера. Электронные письма, телефонные звонки, вся эта кутерьма.

– Как такое возможно?

– Очень мудреный ВПН, виртуальная частная сеть, и все следы ведут к Итану Монклеру. Около года назад он купил программу. Получив выписки по кредитным картам за три года, мы начали искать аномалии и нашли вот это. Кроме того, он купил оборудование для спуфинга[592], чтобы звонки в дом выглядели так, будто поступают извне, и одноразовые телефоны. На компьютере Саттон Монклер стоит довольно сложная программа анализа нажатия клавиш. Он отслеживал все, что она делала, каждое движение. Все файлы находятся в маршрутизаторе, в скрытом каталоге.

Холли не могла не вспомнить умоляющий взгляд Монклера, когда он спросил, можно ли поменять пароль дистанционно.

– Насколько хорошо скрытом?

– Мне пришлось потратить целый час, чтобы найти его, хотя я уже знал, что ищу. IP-адрес в том имейле – не случайность. Похоже, за всем стоит мистер Монклер, и он решил, что мы не найдем скрытый каталог. Это просто бомба, Грэм. Чувак виновен на сто процентов.

Морено закрыл лежащую перед ним папку:

– Мы оказались в уникальной ситуации, Грэм. Сделали все в обратном порядке. Мистер Монклер дал нам разрешение покопаться в его файлах и компьютере его жены, на что обычно требуется ордер. Мы нашли достаточно, чтобы начать расследование возможного убийства. Теперь мы получим ордер на обыск дома. Мы также пересматриваем дело о смерти ребенка. Этим занимается Карли.

Карли кивнула:

– Представьте, образцы тканей еще сохранились. Хотя тот случай сочли синдромом внезапной детской смерти, официально причина гибели ребенка не установлена. Некоторые тесты так и не провели. Мы попросили закончить их и как можно скорее прислать результаты. – Она посмотрела на свои часы – большой циферблат с белым ремешком. – Кстати… надо бежать, проверить, как там дела. Добро пожаловать в команду, Грэм.

– Спасибо. И удачи. – Холли повернулась к остальным. – А что насчет телефона? Айви Брукс сказала, что мы найдем фотографии избиений в телефоне Саттон.

Джим открыл новую вкладку.

– Для суда этого недостаточно, но кое-что есть. Взгляни.

Холли смотрела, как он листает фотографии. Большую часть невозможно было идентифицировать – они выглядели как размытые пятна, хотя на одной явно снята женская рука с двумя отпечатавшимися на коже пальцами, а на второй – разбитый и распухший нос.

– Если это рука миссис Монклер, то синяк явно поставил кто-то другой. Нос выглядит сломанным. Но это все, что тут есть. Остальное – селфи и закаты.

– А что насчет ребенка?

– Ничего. Ни единого снимка.

– Странно.

– Вообще-то, нет, – вставил Морено. – Когда теряешь ребенка, тяжело хранить то, что постоянно о нем напоминает. Некоторые люди черпают энергию, глядя на старые фотографии, устраивают святилища. А другие просто хотят все забыть.

– Как печально, – сказала Холли. – Значит, мы знаем, что как минимум дважды она получала повреждения, также поступило несколько звонков о бытовом насилии, хотя миссис Монклер всегда утверждала, что не вызывала полицию. Надо узнать, откуда поступали звонки.

– Уже, – отозвался Джим. – Все сделаны из дома, с ее телефона.

Морено сунул в рот зубочистку:

– Вероятно, она солгала, чтобы сохранить лицо. Такое случается. Я постоянно с этим сталкиваюсь, когда речь идет о домашнем насилии. Она уже была напугана и избита. А признайся она, что позвала на помощь, и тем самым подписала бы себе смертный приговор.

В разговор вступили детективы из отдела розыска пропавших. Первым заговорил Уолт. У него был мягкий, но отчетливый южный акцент. Холли знала, что он родом с запада Теннесси.

– Мы собираемся начать полномасштабный поиск по всему району. Я буду руководить группой снаружи, а Алекс займется домом. Начнем как раз с коттеджа и его территории, затем прочешем окрестности и так далее. Учитывая твои отношения с подозреваемым, будешь работать вместе с Алексом. Ты уже немного знакома с домом. Можешь показать нам, что и как.

– Вообще-то, ты можешь понадобиться мне здесь, чтобы допросить Монклера, – сказал Морено. – Зависит от того, как он отреагирует, когда мы придем, чтобы перевернуть весь дом вверх тормашками и увести его на допрос. Ты определенно нашла с ним общий язык. Возможно, как только мы приведем его в комнату для допросов, он сразу признается.

– Только если его адвокат позволит с ним говорить, – сказал Уолт. – Джоэл Робинсон уж точно не дурак.

Морено пожал плечами:

– А вдруг нам повезет, и Монклер убежден, будто мы никогда не вычислим, что за всем этим стоит он, будет изображать из себя паиньку и не вызовет Робинсона.

Холли внимательно все слушала, кивала, делала заметки и размышляла. Когда они закончили посвящать ее в план действий, она убрала блокнот в карман и скрестила руки на груди.

– Сэр, понимаю, что я новичок в расследовании, но должна сказать, что-то здесь не складывается. Либо у мистера Монклера раздвоение личности, либо он не знает о том, что творится в его компьютере. Он никогда не отдал бы нам улики, которые помогли бы его арестовать. Для этого он слишком умен.