– Если заведете мотор, нам придется арестовать вас за вождение в нетрезвом виде! – закричал сотрудник полиции. – Вернитесь, сэр.

Фиона надеялась, что Алек, по крайней мере, решит уйти на своих двоих и тем самым окажется первым, кто выступит против того, как полиция ведет дело. Известно, что шотландцы не любят повиноваться властям. Когда я спросил Фиону, последовала бы она его примеру, она ответила, что нет, без меня бы не ушла. Но, к своему разочарованию, Фиона увидела, что Алек плетется обратно через вестибюль, волоча за собой сумку. Полиция конфисковала у него ключи от машины. Фиона заметила, как он, бормоча что-то бессвязное, проковылял к стойке консьержа, взял бутылку воды из моего холодильника и, пошатываясь, побрел по коридору. Пусть Алек потерпел неудачу, пытаясь выбраться из отеля, стало очевидно, что в «Кавенгрине» назревает мятеж.

После этого, по словам Фионы, гости потянулись вереницей; они проходили через холл, возвращаясь из комнаты для допросов, в которую детектив Радж превратил кабинет мистера Поттса. Большинство жаловались, ворчали, но подчинялись; многие держали в руках бокалы с вином. Фиона сказала, что двоих друзей жениха, Патрика, допрашивали вместе; она подслушала, о чем они говорили по дороге в номер. Друзья шептались, стоило ли признаваться, что в ночь перед убийством они оба были в отключке после того, как переборщили с травкой в садовом лабиринте. Как оказалось, они решили ничего не говорить и вместо этого спустили остатки наркотиков в унитаз, чтобы скрыть улики. Разумеется, я никогда в жизни не притрагивался к наркотикам, но могу представить, как они воздействуют на мозг. В любом случае, виновен или нет, я бы, наверное, тоже не сказал бы об этом следователю. Фиона пошутила, что если бы я порой покуривал марихуану, то справился бы с навязчивыми мыслями, но, если уж на то пошло, к травке я не планирую прибегать ни завтра, ни послезавтра.

Последнее, что стоит упомянуть, – это психическое состояние мистера Поттса. По словам Фионы, он стал совсем плох. Беспокойство из-за расследования и недосып начали сказываться. Он сидел, ссутулившись, за столиком «Хьюго» и лишь изредка поднимал глаза, когда Фиона ворчала. Я говорю вам это не для того, чтобы опозорить мистера Поттса или выставить его слабаком. Стресс на всех действует по-разному. Я теряю способность нормально говорить, Фиона становится раздражительной, а мистер Поттс уходит в себя. Ну вот как есть. До убийства мистер Поттс производил впечатление сильного, уверенного в себе джентльмена. Конечно, таким ему и следовало быть, чтобы управлять заведением вроде «Кавенгрина».

Хотя воспоминания Фионы отрывочны, они значимы для этой истории, так что спасибо ей, что заглянула. Всегда рад ее видеть. А теперь давайте вернемся к моей линии.

Проведя ночь взаперти, я вздохнул с облегчением, увидев Фреда со стаканчиком кофе, двумя тостами с маслом и комплектом сменной одежды. Признаюсь, за всю свою жизнь мне ни разу не приходилось надевать спортивные штаны и толстовку с капюшоном; однако пришлось довольствоваться тем, что имелось. По крайней мере, одежда была чистой. Должен сказать, что в сочетании с начищенными туфлями штаны смотрелись крайне нелепо. Нет, я благодарен; просто описываю вам, как это выглядело.

Фред сказал, что мне понадобятся силы, потому что детектив Радж хочет, чтобы кто-нибудь из персонала отеля помог перетащить мешки с песком из спортзала. Я пришел в ужас. Эти штуки порой весят по девяносто или даже сто килограммов. По запросу отель предоставляет услуги персонального тренера. Видал я, как качки таскают эти мешки туда-сюда в спортивном зале: бицепсы так и выпирают, а на висках пульсируют вены. В молодости я поддерживал себя в неплохой форме, но сейчас я сдал, особенно после того, как начались проблемы с суставом. Однако, по словам Фреда, детектив Радж настаивает, что нам надо встретиться в тренажерном зале, так что, выпив кофе и быстренько сбегав в туалет, мы туда и направились.

Ожидая увидеть кого-нибудь из молодых сотрудников отеля, я весьма удивился, обнаружив, что в помещении оказались лишь мы трое: я, Фред и детектив Радж. Наши голоса гулко разносились по залу и как будто отражались от зеркальных стен и начищенных до блеска полов. Все оборудование убрали, и комната стояла пустой, не считая пыли, катавшейся туда-сюда по полу и, конечно же, мешков с песком, которые требовалось передвинуть. Радж заявил, что остальные переодеваются и скоро придут, а мне тем временем следует приступить к работе.

– Вот, – буркнул детектив Радж, пнув ногой большой черный мешок, на боку которого белыми буквами было написано «90 кг». – Давайте. Передвиньте его отсюда вон туда, – указал он на другой угол спортзала.

Отель превращался в какой-то лагерь для военнопленных. Фред бросил на меня взгляд, который, казалось, говорил: «Сам решай, стоит ли связываться», поэтому я обошел мешок с песком и навалился на него со стороны здорового бедра, пытаясь сдвинуть груз весом своего тела.

– Нет, надо не толкать, а тащить, – приказал следователь.

Что ж, я подошел к мешку с другой стороны, взялся за ручку сверху и потянул на себя. Он и с места не сдвинулся. Неудивительно. Черт возьми, я все-таки консьерж, а не культурист! Однако я приложил все усилия: стиснул зубы, напрягся и, кряхтя от натуги, потянул за ручку. Как выяснилось, слишком сильно. В больном бедре что-то хрустнуло; по нему разлился жар. Показалось, будто кости охватило пламя. От невыносимой боли я повалился на пол. Схватился за бедро – оно словно разваливалось на части, а я пытался ладонями вновь скрепить их. От муки я завыл, злясь, что позволил какому-то полицейскому зайти так далеко. Подвергать меня такому – преступление.

Фред кинулся ко мне, повторяя, что мне надо дышать.

– Больно! – вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы.

Фред принялся упрашивать детектива Раджа вызвать «скорую».

Вместо этого следователь направился к выходу.

– Отведите его наверх, в комнату, – второй номер свободен, – бросил он через плечо. И вышел, громко хлопнув дверью.

Фред присел рядом на корточки. Он дышал вместе со мной, стараясь успокоить, ведь от боли я судорожно глотал ртом воздух. Вдох, выдох. Через минуту стало чуть легче. Фред стиснул мою ладонь и сказал, чтобы я сосредоточился на его руке. Я посмотрел на сцепленные пальцы, заметив, какими морщинистыми выглядели мои ладони по сравнению с его руками. Даже сейчас, когда я смотрю на свои руки, иногда не верится, что они и вправду мои. Они как будто старше меня самого, вот как мне кажется. У Фреда получилось отвлечь меня, и я сумел совладать с дыханием. Боль утихла настолько, что мне удалось доковылять до зеркальной стены и прислониться к ней. Слабым голосом я поинтересовался у Фреда, что все это значит. Стало очевидно, что другие сотрудники и не собирались приходить сюда, чтобы помочь. Эту маленькую игру детектив Радж задумал для меня одного.

– Покойный, – начал Фред, – его же обнаружили в ванной. Но умер-то он не там. Пол был измазан кровью, как будто кто-то вытащил его из спальни. Полагаю, килограммов девяносто он и весил.

Почтальон принес сегодня письмо. Пожалуй, в наше время, когда все общаются по электронной почте или по телефону, есть в этом что-то особенное – получить конверт, надписанный от руки. Единственное, что приходит ко мне по почте, – лавина счетов, а на них напечатанный адрес виден в прозрачном окошке конверта. Его, скорее всего, автоматически генерирует какой-то компьютер. Но это письмо особенное. Кто-то нашел время, чтобы написать мое имя и адрес на конверте, лизнуть две марки и приклеить их в правом верхнем углу. Лишь один человек способен на такое.

Заметка для Хелен: не могла бы ты перепечатать содержание письма для читателей?