– Ты что, боишься произнести ее имя? – начала дразнить меня Анаис, протягивая руку за зеркалом.

– Кровавая Бесс, – выплюнула я.

Лицо в зеркале как будто побледнело в красных отблесках света.

Если прищуриться, я видела лицо своей бабушки, в точности как на портрете.

– Кровавая Бесс, – повторила я, представляя, как бабушка зовет женщину, которой она доверяла и которая в одном из приступов ярости убила ее мужа. Воздух в комнате как будто стал теплее и краснее, будто где-то разгорался огонь.

– Кровавая Бесс! – На этот раз имя вырвалось само, будто его вытянули из моего горла, как фокусник вытягивает малиновый шарф. Это лицо в зеркале заговорило, не я. Воздух вокруг становился все краснее, он омывал меня точно прилив и отступал, оставляя меня в холоде лежать на дне реки. Но не в одиночестве. Она была со мной. Она была во мне. Кровавая Бесс. Я звала ее – и она пришла, пришла за мной. Вошла в мой разум. Потому что я была в точности как она. Когда я взглянула в зеркало, я увидела ее – а она увидела меня.

– Отпусти, – услышала я, когда алый туман уже застилал разум. – Я тебя держу.

Когда я открыла глаза, было светло. Я лежала на одном из матрасов на полу, накрытая меховым пальто Джен, вокруг руки был обмотан красный шарф. Я попробовала пошевелиться, и комната закружилась перед глазами, заскользили призмы солнечного света. На полу в куче валялись одеяла, пальто, шарфы и шали – под некоторыми, как я поняла, скрывались тела. Я разглядела Ганна, растянувшегося под большим старым армейским спальным мешком: он спал, приоткрыв рот. Джен свернулась рядом с ним, укрывшись персидским ковром, вроде того, который сбросила с себя Клеопатра, впервые представ перед Юлием Цезарем. Сев, я огляделась в поисках Кейси, но вместо него увидела каскад пурпурно-красных волос, выглядывающих из-под алого плаща Джен. Она подарила его Анаис?

Красный цвет казался слишком ярким, больно было смотреть, он пульсировал даже под закрытыми веками. Я вспомнила красный туман, который окутал меня накануне вечером, и ощущение, что я была не одна. Что случилось? Я потеряла сознание? А перед этим сказала – или сделала – что-то неприличное?

Опустив взгляд на свою руку, я увидела, что повязанный на запястье шарф не красный – он в пятнах крови. Я себя порезала? Поэтому мне снилась кровь? Взгляд снова привлек алый плащ. Ухватив его за кончик, я потянула… и показалось белое лицо, словно вытащенный из шляпы кролик, голубые глаза слепо смотрели в потолок.

Я закричала, дернулась назад, отползая по полу, пока не наткнулась на твердое тело. Руки Ганна обхватили меня, удерживая за плечи.

– В чем дело? – спросил он.

Джен с трудом проснулась, откинула волосы с лица, но увидела лицо девушки раньше Ганна.

– Заткнитесь! – рявкнула она на нас обоих.

Я замолчала, привыкнув делать то, что велит Джен, а она тем временем подползла ближе к Анаис. Потянула плащ, открывая рот девушки, наклонилась, прислушиваясь.

– Принесите зеркало, – велела она.

Ручное зеркальце, которое мы передавали друг другу прошлой ночью, лежало на полу. Мне не хотелось до него дотрагиваться, но я все же заставила себя и увидела, что оно разбилось и не хватает одного осколка. Джен взяла его, поднесла ко рту девушки. В замешательстве и ужасе я подумала, что Джен следует какому-то ритуалу, чтобы вернуть назад ее душу. Может, если мы трижды произнесем ее имя, как звали Кровавую Бесс прошлой ночью…

– Она не дышит, – сказала Джен, опуская зеркало, которое, как я вдруг поняла, было нужно только для проверки дыхания. Джен сняла плащ целиком, вокруг бицепса мертвой девушки была повязана фиолетовая лента. Лента, которая выглядела ужасно похожей на мою, и когда я коснулась шеи, то обнаружила, что мой медальон и чокер пропали.

– Какого черта, – начал Ганн. – Что с ней?..

Он встал и начал пинать груды одежды и одеял на полу. Что-то тяжелое упало на пол. Джен подняла – это оказалась видеокамера Кейси.

– Где, черт побери, Кейси?

– Заткнись, Ганн, – потребовала Джен. – И дай мне подумать.

– У меня уже есть судимость, Джен, если меня найдут здесь с трупом, меня посадят. Копы подумают, что это я виноват.

– Мы скажем, что это не ты, – сказала я. – Скажем, что это Кейси…

– Нет, – перебила меня Джен. – Мы не можем сказать про Кейси.

– Какого черта? – Паника Ганна стала превращаться в гнев. – Почему ты его защищаешь?

– Я защищаю не его, – возразила Джен. – А нас. Такие парни, как Кейси, никогда не отвечают за содеянное. Он наймет крутого адвоката, который вывернет все так, что в тюрьме окажемся все мы…

Ганн с такой силой ударил кулаком по стене, что штукатурка треснула и разлетелась, а люстра над нами закачалась, будто собираясь упасть. Я вздрогнула, но Джен спокойно встала и взяла его руки в свои. Наклонилась и что-то зашептала ему на ухо. А когда закончила, он посмотрел на свои руки и кивнул. Джен передала ему что-то – деньги, как я поняла.

– Спускайся по пожарной лестнице и выходи через переулок, – велела Джен. – Найди местечко на пару дней, затаись там. Мы с Вайолет разберемся. – Она перевела взгляд на меня: – Да, Вайолет?

– Как? – спросила я. – Что мы будем с ней делать? – Я не могла отвести взгляда от Анаис. Зачем ей нужно было приходить сюда вчера и предлагать свою дурацкую игру?

– Мы пойдем в полицию. Скажем, что она принесла с собой какую-то дрянь – не станем упоминать Кейси и Ганна. Скажем, что мы с тобой никогда ничего не пробовали и отключились, а когда проснулись, она была мертва.

– А про то, что случилось с Вайолет и зеркалом? – спросил Ганн, глядя сначала на Джен, а потом указывая на меня. – Они увидят порезы.

Я смотрю на руку и вижу, что кончики пальцев в крови.

– Что я сделала? – спросила я.

– Господи, – выдохнул Ганн. – Она даже не помнит.

– Ох, дорогая, это моя вина, – начала Джен. – Мне надо было запретить этой глупой девчонке ту игру. Я должна была догадаться, что она тебя расстроит. Когда ты посмотрела в зеркало, ты закричала и сказала, что видела Кровавую Бесс. Потом ты разбила зеркало и бросилась на Анаис с осколком, и ты полоснула ее…

Джен стянула плащ с Анаис, показывая кровавые царапины на ее руках и предплечьях, будто та пыталась от кого-то защищаться.

Я уставилась на свою руку, пытаясь вспомнить, но все затянуло красным туманом.

– Это неважно, – продолжила Джен. – Она умерла не от этого.

– И виноват Кейси, – добавил Ганн.

– Но мы этого не скажем, – сердито взглянув на него, повторила Джен. – А теперь иди!

Ганн как будто хотел сказать что-то еще, но потом снова посмотрел на Анаис и покачал головой.

– Надеюсь, Джен, ты понимаешь, что творишь, – сказал он. И вышел, не обернувшись.»

– Почему Джен защищает Кейси? – спрашиваю я. И уже жду, что Вероника упрекнет меня за то, что я снова смешиваю факты с реальностью, но вместо этого она тщательно обдумывает вопрос, прежде чем ответить.

– Думаю, Джен защищала его, так как он был ей нужен.

– Почему?

– Из-за его денег, положения… вы поймете дальше. – Она замолкает и протягивает ко мне руку. Я думаю, что она хочет взять меня за руку, но вместо этого она проводит кончиками пальцев по блокноту у меня на коленях. – Можем продолжить.

Я удивляюсь, но делаю, как она говорит. Услышав, что я открываю блокнот, Вероника снова начинает говорить, и ее голос становится спокойнее, каким-то образом он уже не похож на ее собственный. Это голос Вероники-автора.