– Флоренс? – зовет он. – Ты как?

– Осторожнее!

Втроем в прихожей тесновато. Чувствую запах одеколона от его одежды и слабый запах виски изо рта. Адам оценивает ущерб и присвистывает.

– Окно дорого обойдется!

– Ты на это посмотри, – я показываю листок. Адам берет записку, а я сжимаюсь от стыда.

– «Не лезь не в свое дело». И что это значит?

– Понятия не имею, – вру я, хотя на самом деле прекрасно все понимаю. Меня будто огнем обжигает, и мышцы от шеи до спины каменеют.

– Ты же полицейский, верно? – спрашивает Брук. – Что тут можно сделать?

Адам со вздохом оглядывает осколки.

– Увы, вряд ли к вам пришлют отряд из-за битого стекла.

– Стекла и угрозы! – сердится Брук. – А вдруг это связано… – она понижает голос до шепота, – с пропавшим мальчиком?

– С удовольствием позвоню, если хочешь, – Адам засовывает крупные руки в карманы спортивных штанов. – Но это лишь имущественный ущерб. Вас всего-навсего попросят заполнить заявление онлайн и позвонить в страховую.

Недовольная Брук открывает дверь в мою квартиру.

– Ну, тогда поставлю чайник, – решает сестра и начинает командовать, чтобы было не так страшно. – Идемте. Здесь холодно.

Мы с Адамом следуем за ней. Руки до сих пор дрожат. Безумно хочется позвонить Дженни, услышать ее спокойный, уверенный голос, и пусть она поможет разобраться в этом бардаке. Только время сейчас – два ночи. Дженни крепко спит на выглаженном постельном белье. И мне никак нельзя ее спугнуть.

– Не боишься? Хочешь, лягу у вас на диване? – голос Адама возвращает меня в гостиную.

– А? Нет-нет, все хорошо, здесь Брук.

Адам задумчиво меня разглядывает.

– Флоренс, ты… ничего не хочешь мне сказать?

– Что, например? – огрызаюсь я. – Что это я Алфи Рисби убила?

– Так, ладно. Уже поздно, мы все устали, – он тянется за мячиком. – Завтра возьму с собой в участок.

– Хорошо, хорошо, – на споры сил не осталось.

Адам кладет мячик в карман и поворачивается к двери.

– Не забудь закрыться.

Шепердс-Буш

Понедельник, 08:55

Дженни стоит на моем крыльце и разглядывает битое стекло. Брук заклеила дыру от мяча июльским номером журнала «Вог». На месте витража на ветру развевается редакционная статья об экологически чистом отдыхе на островах.

– М-да! Что случилось?

Черт!

– Не обращай внимания, – провожаю ее к двери. Как бы ни хотелось переложить на нее все заботы, это слишком опасно. Если Дженни узнает, что мне в дверь швыряют записки с угрозами, она, чего доброго, откажется от расследования. – Соседские дети балуются, – пожимаю плечами с напускной беззаботностью. – Есть вопрос посерьезнее: во что это ты вырядилась?

Дженни сменила привычный элегантный наряд на платье миди с цветочным принтом и белые кроссовки вроде тех, которые Кейт Миддлтон надевает всякий раз, когда ее заставляют заниматься спортом на публике. Как-то неправильно, неприятно даже, видеть Дженни в одежде пастельных тонов. В левой руке она сжимает два больших бумажных пакета, будто мамочка из пригорода, только что вернувшаяся из торгового центра.

– Увидишь, – улыбается Дженни и многозначительно приподнимает брови. – А пока посмотри на это.

Она садится за кухонный стол и протягивает мне листок бумаги. Какой-то официальный документ. Прищурившись, разглядываю даты и думаю, что британцы ставят первым – месяц или число. Цифры прыгают по странице, меняются местами, издеваются надо мной.

– Что ты мне показываешь? – сдаюсь я.

– Свидетельство о рождении Иэна Рисби. Сына Ролло.

Дженни откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди. Я слегка теряюсь.

– Так он существует? – я в глубине души ожидала, что вся эта история с внебрачным ребенком всего лишь недоразумение, сюжет мыльной оперы, который слабоумная мисс Шульц по ошибке пересказала нам.

– Мало того, я, вероятно, знаю его адрес. Ну, не точный, только почтовый индекс. Но мы можем походить по домам, поспрашивать.

Я ежусь. Взгляд невольно устремляется к окошку в двери, к разбитому стеклу.

– А тебе эта затея не кажется слегка рискованной? И тебе разве не нужно на работу?

Дженни прищуривается.

– Я взяла отгул на неделю. Что значит «слегка рискованной»? Не ты ли вчера меня умоляла…

Ее прерывают три четких, решительных стука в дверь.

– Открыто! – кричу я, садясь чуть прямее. – Мой сосед.

Адам заходит; его лицо блестит от пота. Он одет в выцветшую спортивную футболку, а в руках держит пакет из хозяйственного магазина. Сосед удивленно смотрит на нас с Дженни.

– Да-да, у меня есть друзья, вот так сюрприз, – острю я.

– Конечно, – Адам ставит пакет на пол и протягивает Дженни руку. – Адам, – представляется он, рьяно тряся руку Дженни.

– Приятно познакомиться, – щебечет она голосом более высоким, чем обычно. – Дженни. Мама из школы.

– Я тебе кое-что принес, – говорит мне Адам и достает из пакета коробку с надписью «Звонок с видеонаблюдением».

– Не стоило!

Я говорю искренне – Адам живет очень скромно. Да он ездит на «фольксваген-поло», что тут еще скажешь! Не надо было тратить на меня деньги, я все равно не стану с ним спать.

– Ничего! Осторожность не повредит, когда такое творится.

– Спасибо, Адам, правда, – торопливо вставляю я, пока Адам не упомянул о разбитом окне или записке. – Очень мило с твоей стороны.

Он сияет, как золотистый ретривер, которого наконец-то погладили по голове.

– Может, завтра его установим? – продолжаю я. – Понимаешь, мы сейчас немного заняты…

– Да, понимаю, – Адам берет свой пакет. – Не хотел вам мешать.

Дженни взглядом говорит: «Не глупи!» – и вскакивает со стула.

– Нет-нет, останьтесь! Мы тут кое над чем думали. Может, выручите нас? Флоренс сказала, вы полицейский?

– Да, – натужно отвечает Адам, опуская на пол пакет, – можно и так сказать.

Закусываю губу. Это явное преувеличение. Адам вообще регулировщик. Много лет назад был какой-то случай – он не вдавался в подробности, но, как я поняла, Адама оставили на работе только из уважения к его отцу, легенде полиции.

Дженни наклоняется поближе.

– Хорошо. Значит, вы знаете, что когда пропадает женщина…

– …виноват всегда муж. Или парень, уж кто есть, – Адам достает из коробки детали.

– Верно! – Дженни бьет ладонью по столу. – А когда пропадает ребенок?..

Адам громко вздыхает.

– Ну, смотря каких лет. Если постарше, подростки, то обычно сами сбегают. Когда с родителями поругались, например, – Адам опускает взгляд на пол. – А в десять лет… Иногда похищает родитель, которому не дали права опеки. Несчастные случаи встречаются. Или уж…

Продолжать необязательно, мы и так поняли.

Адам возится с дверным звонком. Дженни внимательно за ним наблюдает, накручивая на палец прядь блестящих черных волос. Адам меня в этом смысле не интересует, честное слово, и все же во мне просыпается знакомый дух соперничества. Она его намного старше и только позорит себя.

– Я все же думаю, с этим делом следователи справятся быстро, – заявляет Адам. – Давление общественности, ребенок миллионера и все такое. Вероятно, к концу недели кого-нибудь арестуют.

Сердце подпрыгивает, точно я бросилась с трамплина. Думаю о рюкзаке Алфи, все еще лежащем в глубине шкафа.

– Так быстро? – пищу я.

– Полагаю, да, – Адам выпрямляется и вытирает руки о штаны. – Так, звонок установили. Надо только скачать приложение, и сможешь на расстоянии проверять, кто подошел к двери, – он бросает взгляд на смарт-часы от «Эпл» и хмурится. – Мне пора, опаздываю.

Дженни вскакивает с места и крепко его обнимает, словно старого друга.

– Очень приятно было познакомиться!

– И мне, – по щекам Адама расползается тусклый румянец.

– Так, – говорит Дженни, когда Адам уходит, – теперь к делу. Готова?