– Ладно. Только быстренько. Туда и обратно. А потом…

Дилан не слушает; он уже торопливо спускается к мистеру Фостеру. Иду за ним и наблюдаю, как он звонит в дверь. Сосед выходит на порог и бросает на меня беспокойный взгляд.

Дружелюбно ему машу.

– Ничего! Один разок можно.

Мистер Фостер с облегчением кивает. Они с Диланом о чем-то перешептываются.

Ну? Какие новости? – пишу я Зо.

Не отвечает. Повинуясь внезапному порыву, я набираю номер Марты. Проверить не помешает, так ведь? Прислоняюсь к перилам на крыльце и слушаю гудки, затаив дыхание. Вдруг до ушей что-то доносится. Эхо. Вновь звоню и убираю телефон подальше от уха. Нет, не показалось. Звук тихий, чуть громче стука моего сердца. И все же что-то звенит.

Шагаю в прихожую и снова делаю вызов. Нет, не кажется.

Телефон Марты в квартире Адама.

Шепердс-Буш

Воскресенье, 14:30

Не раздумывая, звоню Дженни. Руки дрожат, меня охватывает ужас, а воображение рисует страшные картины. Дженни отвечает после второго гудка.

– Слава богу! – с облегчением выдыхаю я.

– Не самое подходящее время, – отстраненно говорит Дженни.

– Где ты? С Адамом?

– Чего? Нет. Только вернулась с так называемого «отдыха», у меня много работы, не видела мальчиков все выходные, и, честно говоря…

– Я еду. Срочное дело.

Голос Дженни меняется.

– У тебя все… С Диланом все нормально?

– Нормально. Но кое-что случилось. Поговорим с глазу на глаз.

– Не самое удачное время.

– Буду через двадцать минут. Главное, не звони Адаму.

Вешаю трубку, как раз когда Дилан перебегает дорогу, сжимая в руках желтые баночки и радостно напевая себе под нос. Увидев меня, он чуть не роняет их на крыльцо.

– Мама? Что такое?

Замираю. Не стоит Дилану об этом волноваться.

– Помнишь Марту? – непринужденно спрашиваю я. – Которая жила над нами?

– Да. Что с ней? – пугается Дилан.

У меня волоски на руках встают дыбом.

– Как понять – «что с ней»?

– Ну, зачем бы иначе ты спрашивала?

Не могу собраться с мыслями. Это слишком. Марта. Адам. Ролло.

– Слушай, надевай-ка пальто. Нам надо ехать.

– Я только вернулся! Нужно покормить Грету сверчками.

– Давай, Дилан!

– Ты же всегда оставляешь меня дома, и ничего, – упирается он.

Накатывает волна стыда. Сердце выбивает дробь, как барабан школьного оркестра. Надо подумать, а не получается.

– Слушай, нет времени спорить. Просто, м-м-м… Запрись дома и сиди. Не знаю, когда вернусь.

Дилан победно кивает. Пытаюсь его обнять, но он уже мчится в дом, прижимая к груди банку со сверчками, словно трофей.

Когда такси наконец подъезжает к Дженни, у меня трясутся руки, и мелкая дрожь напоминает остаточные толчки после землетрясения. Дженни открывает мне босая, в спортивных шортах и потрепанной университетской толстовке. На диване корзина с неглаженым бельем, на журнальном столике недоеденный салат навынос, на ноутбуке открыта экселевская таблица. Слышно, как Макс и Чарли мутузят друг друга наверху, сопровождая удары то радостным улюлюканьем, то сердитыми воплями.

Я отчего-то ужасно волнуюсь. И почему ладони потные? Я не решила, как все объяснить Дженни. Позвонила ей бездумно, а теперь мнусь. Смотрю на неразобранный серебристый чемодан на полу.

– Может, сядем? – я показываю на диван.

– Садись, – настороженно откликается она.

– Тебе тоже не помешает.

– Постою. Говори, что хотела.

Обращаюсь к ковру, не в силах встретиться с ней взглядом.

– Кажется, Адам участвовал… замешан… в исчезновении своей бывшей девушки.

– Шутишь? – Дженни прищуривается.

– Нет! Я серьезно. Я за тебя волнуюсь. Понимаешь…

– Не понимаю, – лицо Дженни наливается кровью. – Какая бывшая девушка? О чем ты вообще?

Руки потеют еще сильнее. Что нелепее – вытереть о джинсы или о диван?

– Марта. Адам сказал, она бросила его летом и вернулась в Польшу. Но ее сестра Зо вчера пришла ее искать. Мы заглянули в салон, где Марта работает. Работала. Ее несколько месяцев не видели, – слова вылетают изо рта с безумной скоростью. – Оказывается, Марта крутила роман с отцом Алфи, Ролло Рисби. Да не бывает таких совпадений! Я набрала номер Марты. Телефон зазвонил… наверху. В квартире Адама, – понимаю, как безумно это звучит, однако остановиться не могу. Смотрю на Дженни. – Думаю, лучше…

Дженни выпрямляется. Лицо ее каменеет.

– Уходи, – она указывает на дверь.

Не двигаюсь с дивана.

– Верю, похоже на бред, но ты в опасности, понимаешь? Послушай! По-моему, вся эта история с Алфи…

Дженни смотрит на меня как на полную дуру.

– Ты себя слышишь? Адам что-то сделал с бывшей девушкой? И с Алфи? – она испускает холодный саркастический смешок. – Может, Адам – Зодиак? Или Душитель из Шепердс-Буш? – Дженни качает головой, и ее шелковистые пряди сердито трясутся. – Я знала, что ты ревнуешь, но так низко опуститься!

Я хватаю ее за руку.

– Дженни, прошу! Умоляю. Что-то неладно. Я за тебя волнуюсь.

Она вырывает руку.

– Ну да! В жизни не поверю. Ты волнуешься только о себе! Просто завидуешь моему счастью.

На глаза наворачиваются жгучие слезы. С мгновение мы сидим молча.

– Где он? Где Адам?

– Мне откуда знать? Я его не видела с утра пятницы. Я ездила на отдых с компанией.

– Значит, не было у вас романтических выходных?

Дженни закатывает глаза.

– Ты понимаешь, какую чепуху несешь? Бред сумасшедшей! Похитителя арестовали! Не забыла?

Возвращается тяжесть в груди. Закрываю глаза и выкладываю правду, несмотря на жгучую боль.

– Вообще… Тот учитель, мистер Секстон. Он этого не делал.

Дженни уже красная от злости.

– Не поняла? Рюкзак Алфи нашли. У него дома.

Опускаю глаза на сжатые на коленях руки. Они напоминают скомканные салфетки.

– Ну, улики в доме мистера Секстона… Их подбросили.

– То есть?

Горю со стыда. Я такая жалкая, бессовестная и ничтожная, что вот-вот взорвусь, как звезда под собственной тяжестью.

– Их кое-кто подкинул. Ну, я.

Дженни опускается на диван и бесстрастно изучает мое лицо.

– В свою защиту скажу: я думала, он педофил.

– О господи! – Дженни опять вскакивает. – Вечно какое-то оправдание! У тебя их полно! – она беспокойно меряет комнату шагами. – Зачем ты это сделала? Откуда ты вообще взяла рюкзак Алфи?

Ее взгляд обжигает, как лазерные лучи. Я вновь изучаю свои руки. Нет смысла врать.

– Нашла. В комнате Дилана. Но он…

– О боже… Ты…

Делаю к ней шаг.

– Нет, нет! Дилан ничего не сделал! Это ошибка. Он точно…

Дженни пылает от ярости.

– И я тебе помогала! Помогала! Я могла лицензию потерять, ты понимаешь?! – она хватает меня за плечи и с неожиданной силой толкает в сторону двери. – Вон. Вон из моего дома. Вон из моей жизни!

– Но мы же… – бормочу я, спотыкаясь.

– Правду Адам сказал про тебя! И эту… – она обводит меня рукой, – неразбериху, которую ты за собой приносишь! – Дженни издевательски передразнивает: – «Я Флоренс, у меня одежда не сочетается, я не умею пользоваться часами и така-а-ая беззаботная!»

– Неправ…

– «Я до того веселая и интересная, мне даже пофиг, что я плохая…»

– Давай, говори! – закипаю я. – Ты считаешь меня плохой матерью.

– Нет, – тотчас отвечает Дженни. – Я не это хотела сказать. Подруга. Ты плохая подруга, – она оглядывает меня с головы до ног. – Хотя раз уж на то пошло, где Дилан?

Сердце замедляет удары, а кровь превращается в ледяную воду.

– Тогда моя очередь, – делаю вид, что затягиваюсь вейпом. – «Привет, я Дженни, мне сто лет, и я первоклассная стерва. Никто меня никогда не полюбит, потому что таких дерганых и властных теток не видел свет. Даже мои дети предпочитают няню».

Дженни вся дрожит от злости.