– Сюзанна, mon amour…
– И что было дальше? Мой кузен ее похитил? – спросил Стуки, слушавший рассказ дяди, затаив дыхание.
– Все именно так и произошло, – ответил Сайрус.
Ростам подождал, пока наступила глубокая ночь и охранники уснули, а потом послал своего друга за мотоциклом. Курош его спросил:
– Эй, Ростам, ты хоть умеешь водить мотоцикл?
– Еще как! – ответил Ростам.
– А на самом деле он не умел! – высказал предположение Стуки.
– Проблема была совсем не в этом. Слушай дальше, – ответил дядя Сайрус, энергично тряся головой.
Курошу удалось выполнить просьбу друга. Он оставил мотоцикл с работающим двигателем на площади. Ростам привел туда свою любимую, пообещав мадам, собиравшейся уже кричать «караул!», большую сумму денег, вовремя упомянув имя своего отца. Сонные жандармы не обратили на парочку никакого внимания. Ростам и Сузанн оседлали тарахтевший мотоцикл, который сначала вздрогнул, а затем резко рванул с места, чтобы через несколько минут затеряться среди улочек Тегерана.
Ростаму казалось, что его целовали звезды и ветер. Он чувствовал руки своей любимой, обнимающие его за талию, ощущал ее аромат и все нажимал на газ. Тегеран – не такой уж большой город. Юноша решил направиться на юг, в сторону Персидского залива, или в Афганистан. Все знают, что из Афганистана можно ехать куда угодно. Туда, где они будут счастливы: он и его нежная Сузанн.
– А вместо этого?
– На пути мотоцикла неожиданно возникла какая-то повозка. В этот миг у Ростама в глазах стояли слезы – то ли от ветра, то ли от счастья…
– Что с ними произошло?
Ростам ударился головой и впал в кому, из которой вышел только через месяц. Он сам рассказывал, что от удара его подбросило высоко в воздух, и целые сутки он летал на волшебном ковре.
– Ну конечно, куда же на Востоке без ковра-самолета!
– Так рассказывал Ростам.
– Я так понимаю, что когда мой кузен наконец проснулся, Сюзанны и след простыл? Или весь этот месяц она преданно просидела у его изголовья?
– Все оказалось гораздо прозаичнее.
– Антимама!
Сначала Сюзанна каждый день приходила в больницу навещать Ростама. Бедняжка! Она даже разговаривала с юношей, пока тот был в коме.
В этой больнице работал молодой врач. Один из тех медиков, которые только и умеют, что с неутешным видом сидеть у постели больного. А если их спрашивают, что с пациентом, они в молчании глубокомысленно качают головой. Такие диагнозы и ты, Стуки, мог бы ставить.
– Неужели Сюзанна влюбилась в этого неразговорчивого врача?
– Что тут скажешь, мальчик мой…
– Из-за его белого халата?
– И из-за стетоскопа, висевшего у врача на шее. По крайней мере, так говорил Ростам. Он утверждал, что даже из комы прекрасно рассмотрел этот стетоскоп.
– По этой причине Ростам такой… странный?
– Думаю, что да. Впрочем, после этой истории он еще дважды женился. Поэтому он и сбежал из Ирана.
– Но ты же мне говорил, что из-за любви. И что Ростам ищет себе женщину.
– По-моему, его может спасти только женщина. Кто знает, может быть, следующая будет та самая… А вообще, если честно, я надеялся, что, пока ты будешь искать женщину для Ростама, то найдешь ее и для себя тоже.
– А может быть, и тебе стоит подыскать себе женщину, дядя?
– Что ты, ведь мне и жить-то осталось всего ничего.
«Ну да, конечно…» – подумал Стуки и улыбнулся.
Тесс Герритсен
Выжить, чтобы умереть
Серия «Звезды мирового детектива»
Перевод с английского Ольги Лютовой
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Виктории Манацковой
Иллюстрация на обложке Екатерины Бороздиной
© О. И. Лютова, перевод, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020
Издательство АЗБУКА®
* * *
В память о моей маме,
Руби Цзюйчун Том
Мы называли его Икаром.
Разумеется, на самом деле его звали по-другому. Из своего детства, проведенного на ферме, я вынес, что никогда нельзя давать имя животному, выбранному на убой. Вместо этого ты называешь его Свинья номер один или Свинья номер два и стараешься никогда не смотреть ему в глаза, чтобы даже мельком не заметить в них осознанности, индивидуальности или привязанности. Если скотина доверяет тебе, придется долго набираться смелости, чтобы перерезать ей горло.
С Икаром все было совсем по-другому: он вовсе не испытывал к нам доверия и вообще не подозревал о том, кто мы. Зато мы знали о нем очень многое. Нам было известно, что он живет на окраине Рима, в вилле на вершине холма, огородившись высоким забором. Что у него и его жены Лусии двое сыновей – восьми и десяти лет. Что, несмотря на несметное богатство, Икар предпочитает простую еду и местный ресторанчик «Ла Нонна» [204] , где обедает почти каждую неделю по четвергам.
А еще – что он чудовище. Именно по этой причине мы и приехали в Италию тем летом.
Охота на чудовищ – не для слабонервных. И не для тех, кого сдерживают банальные теории вроде права и государственных границ. В конце концов, чудовища никогда не играют по правилам, значит и нам это непозволительно. Конечно, если мы надеемся одержать верх.
Однако, отказываясь от общепринятых норм поведения, ты сам рискуешь превратиться в чудовище. Именно так и случилось тем летом в Риме. Только тогда я этого не понял, никто из нас этого не понял.
А потом было уже поздно.
1
В ту самую ночь, когда тринадцатилетняя Клэр Уорд из Итаки должна была бы умереть, она стояла на оконном карнизе своей спальни на третьем этаже и пыталась решить, стоит ли прыгать. Внизу, примерно в двадцати футах, росли давно отцветшие лохматые кусты форсайтии. Они смягчат падение, однако переломов костей, скорее всего, не избежать. Клэр перевела взгляд чуть дальше, на клен, на прочную ветвь, изгибавшуюся дугой всего в паре футов от нее. Такой прыжок Клэр еще ни разу не совершала – просто не было острой необходимости. До нынешнего вечера ей удавалось выскальзывать из входной двери так, что никто не замечал. Однако времена легких побегов закончились, потому что теперь за ней следит Нудный Боб. «С этого момента, юная леди, – заявил он, – вы остаетесь дома! Нечего бежать по темному городу, словно дикая кошка».
«Если в этом прыжке я сломаю себе шею, – решила Клэр, – виноват будет Боб».
Да, ветка клена и впрямь недалеко от нее. Клэр есть куда пойти, с кем встретиться, и она не может до бесконечности торчать здесь, взвешивая свои возможности.
Девочка пригнулась, изготавливаясь к прыжку, и внезапно замерла – из-за угла, сверкая фарами, выехала машина. Словно черная акула, внедорожник скользнул у нее под окном и медленно проехал по тихой улице, будто разыскивая нужный дом. Не наш, решила Клэр, – в обиталище ее приемных родителей, Нудного Боба и такой же нудной Барбары Бакли, никогда не появлялось интересных посетителей. У них даже имена были скучными, что уж говорить о беседах за ужином. «Как прошел твой день, дорогой?» – «А твой?» – «Погода улучшается, верно?» – «Не передашь мне картошку?»
В их заумном педантичном мире Клэр была чужой – ребенком, которого они не понимали, несмотря на все старания. А Боб и Барбара очень старались. Клэр должна была бы жить у художников, актеров или музыкантов, у тех, кто не спал по ночам и умел веселиться. У таких же, как она сама.
Черная машина исчезла. Теперь – или никогда.
Клэр сделала глубокий вдох и прыгнула. Летя во тьме, она чувствовала, как ночной ветер свистит в ее длинных волосах. Клэр перемахнула на клен грациозно, словно кошка, и ветка вздрогнула под ее весом. Проще простого. Девочка перебралась чуть пониже, к следующей ветке, и уже собралась было прыгнуть, как перед ней опять возник внедорожник. Урча двигателем, автомобиль снова проскользнул мимо. Девочка наблюдала за ним, пока внедорожник не исчез за углом, а затем соскочила на влажную траву.
