– Внимание! – Хозяин вечеринки скользнул взглядом по гостиной и положил горячую и немного влажную ладонь на голое плечо Ханны. – Позвольте представить вам удивительно одаренную Ханну Джонс. Она в очередной раз напоминает нам, что многие лучшие умы Оксфорда начинали с государственной школы, воспитывались одним родителем и происходили из рабочей среды.

По комнате прокатилась волна одобрительных реплик. Вот, мол, какие мы прогрессивные. Для нас главное меритократия.

Ханна открыла было рот, но не нашлась, что сказать.

Она все еще пыталась подобрать нужные слова, как вдруг одна из студенток тронула доктора Майерса за плечо и что-то шепнула ему на ухо, заставив поморщиться.

– Ой, спасибо, Мадлен. Хорошо, что напомнила. Извините, Ханна, мне надо заняться канапе.

Слегка сжав напоследок ее плечо, доктор Майерс поспешил прочь.

– Я не знала, что ты такая смелая, – послышался насмешливый голос. Ханна обернулась и увидела, что Эйприл улизнула от парня и теперь стоит у нее за спиной. – Выбиться с неблагополучных улиц Додсуорта на самый верх – какое невиданное упорство!

– Ой, иди в задницу! – раздраженно огрызнулась Ханна. – Даже не знаю, откуда он это взял. Насчет происхождения из рабочего класса я ему ничего не говорила.

– Прими комплимент и попытай свое счастье, дорогуша. Я бы так и сделала.

Ханна чуть не ляпнула «а я и не сомневаюсь», но вовремя прикусила язык.

Пробыв на вечеринке около часа, Ханна пожалела, что вообще пришла. Ноги в туфлях Эйприл невыносимо болели, и ей еще пришлось выслушивать длинную скучную историю из жизни гребцов от парня в синем блейзере, от которого сбежала Эйприл.

Вечеринка оказалась непохожей на званный вечер, нарисованный воображением Ханны. Доктор Майерс курил вонючие сигары и углубился в разговор с тремя самыми красивыми девушками, среди которых была, конечно же, Эйприл. Он занял место в кресле у камина, Эйприл примостилась на одном подлокотнике, Рубие – на другом, а красивая рыжеволосая студентка, не представленная Ханне, сидела на пуфике у ног доктора Майерса. Эйприл что-то произнесла одними губами поверх головы преподавателя. Ханна не совсем поняла, заметив лишь, что на лице подруги появилось озорное выражение. Возможно, та хотела сказать: «Как все предсказуемо».

– …совершенная красавица. Может быть, вместе сходим куда-нибудь выпить или что-нибудь в этом духе? – произнес гребец в синем блейзере, по-видимому, ожидая от Ханны какого-то ответа.

Встрепенувшись, она отвела взгляд от доктора Майерса, обнимавшего Эйприл за талию, якобы оберегая ее от падения с узкого насеста.

– Прошу прощения. Что ты сказал?

– Я сказал, что ты совершенная красавица, – повторил парень. Он от воротника до макушки покрылся густой краской. – Я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь выпить. Может, в «Винсент»? Я состою у них членом клуба. Или еще куда-нибудь. На твой выбор.

Ханна почувствовала, что тоже краснеет.

– Ой! Это очень любезно с твоей стороны, но…

Что она могла сказать? Что у нее есть бойфренд? Неправда. В СКО можно за две минуты получить исчерпывающую справку. Такова проблема узкого мирка колледжа. В первый день Пелэм кажется очень большим, но ты быстро осознаешь, насколько он, в сущности, мал. Внутренний голос подзуживал ответить «да» – неужели она все три года будет сохнуть по парню, который едва ли удостоил ее взгляда и, кроме того, затеял интрижку с ее лучшей подругой?

Сходить в ресторан, напиться, переспать с кем-нибудь, чтобы раз и навсегда выбросить Уилла из головы. Именно такой совет она сама дала бы подруге, попавшей в аналогичную ситуацию. Однако сердце подсказывало: если кто-то и заставит ее забыть об Уилле, то определенно не этот парень в синем блейзере.

– Извини, я… у меня есть другой, – наконец нашлась Ханна, надеясь, что этого хватит и ее оставят в покое.

Юноша покраснел еще гуще, лицо приобрело гранатовый оттенок.

– А-а… Да. Конечно. Разумеется. Никаких проблем. То есть… если передумаешь, меня зовут Джонти Уэствелл. – Парень протянул руку. – Я живу в «Галереях».

– Спасибо. С твоей стороны было очень мило пригласить меня.

Ханна замолчала, пытаясь придумать повод для окончания разговора.

– Э-э… я, пожалуй… мне нужно сбегать в туалет.

– Да, конечно. Никаких проблем. Рад был познакомиться.

– Я тоже.

Ханна допила вино, опустила бокал и, морщась от боли, доковыляла до коридора, где на минуту остановилась, чтобы передохнуть и не застонать от досады из-за неловкой попытки отшить Джонти поэлегантнее.

– Ну-у? – с оттяжкой произнесла невесть как оказавшаяся позади Ханны Эйприл. Она прикрыла за собой дверь квартиры доктора Майерса. – Другой, значит, нарисовался? И кто же этот счастливчик?

У Ханны опять вспыхнули щеки.

– О, господи, я это сказала, лишь бы отделаться от него.

– Надо было соглашаться. Я знаю Джонти. Он непроходим, как дремучий лес, зато сладенький, а главное – его папашка хозяин «Уэствелл фармасьютикалс».

– Не такой уж он непроходимый, – раздраженно возразила Ханна, снимая одну за другой туфли на высоких каблуках. Она будто спустилась по воображаемой лестнице и вдруг оказалась на пятнадцать сантиметров ниже Эйприл. – Сумел же он поступить в колледж на курс английской литературы.

– Какая ты наивная, Ханна, – ласково проговорила Эйприл. – Во-первых, он чемпион по гребле. Во-вторых, я только что сказала, что его отец – владелец «Уэствелл фармасьютикалс».

– Ну и что? Ему все равно пришлось сдавать вступительные экзамены.

Эйприл презрительно фыркнула:

– А-а, экзамены! У меня был парень в Карни, неплохо зарабатывавший тем, что писал за других вступительные тесты по биологии и медицине.

– По медицине еще куда ни шло, – вяло возразила Ханна.

– Какая разница: медицина, английский…

– Эйприл, зря ты так говоришь.

– Почему? Потому что люди могут подумать, будто я тоже купила свое место? – рассмеялась Эйприл. – Ну и что с того? Они все равно так считают. Почему я должна их разубеждать и портить им настроение?

– Они так не думают! – прорвало Ханну. – Я точно знаю, что никто так не думает. Я читала твои сочинения. Тебе незачем оправдываться.

– То-то и оно. – Эйприл вдруг перестала улыбаться и взяла совершенно серьезный тон. – Мне незачем оправдываться. Так что путь говорят, что им взбредет в голову.

Повисла пауза. Потом Ханна сказала:

– Я иду спать. А ты?

– Не знаю. – Эйприл посмотрела в окно лестничной площадки на блестящие крыши колледжа и затопленные луга на другом берегу Исиды, покрытые темными и светлыми полосами холодного лунного света. – Пока не решила. Горацио пригласил меня и еще пару девиц пойти в город и добавить.

– Горацио? – Ханна сразу почувствовала, что вырвавшееся у нее имя буквально сочится осуждением, но уже ничего не могла с этим поделать.

– Я не его студентка, – огрызнулась Эйприл.

– И все-таки он преподаватель. Ты не думаешь, что это несколько неэтично?

– Здесь не средняя школа, – теряя терпение, отрезала Эйприл. Она открыла дверь квартиры доктора Майерса, выпустив на площадку облако табачного дыма, смех и обрывки разговора. – Не знаю. Я пока не определилась. Не жди меня.

– Не буду, – с опозданием ответила Ханна, когда дверь уже захлопнулась за Эйприл, и, со вздохом подхватив туфли, пошла спать.

После возвращения домой из ресторана Уилл падает на кровать и сразу же крепко засыпает, а Ханна не находит себе места, хотя еще в такси чувствовала усталость. Она пробует выпить молока, включает белый шум, чтобы заглушить храп Уилла, – ничего не помогает. У нее болят суставы. Болит грудь. Все болит, и ей никак не удается найти удобное положение.

Наконец, она достает наушники и делает то, что в последний раз делала много месяцев, если не лет, назад. Открывает «Инстаграм» и находит аккаунт Эйприл @THEAprilCC.

Эйприл была первой, чей «Инстаграм» увидела Ханна. В те времена фильтры ассоциировались исключительно с кофейными машинами, а у большинства людей даже не было камер на телефонах. Эйприл стала одной из первых, скачавшей приложение, и шестым чувством угадавшей, что новую игрушку ждет великое будущее.