Доктор Уэлливер в тревоге поднялась с места:

– Проводи нас.

Вслед за мальчиком женщины шумно прошествовали вниз по трем лестничным пролетам. На улице ветер растрепал Джейн волосы, и она пожалела, что не взяла с собой куртку. Темные тучи, которые из башни казались далекими, теперь висели у них почти над головами. Риццоли слышала поскрипывание и стон деревьев, ощущала в воздухе запах приближающегося дождя. Они направлялись в лес вслед за мальчиком, который предпочитал идти по непротоптанным дорожкам. Заслышав треск ломающихся под ногами людей веток и шуршание прошлогодней листвы, птицы умолкли. По лесу разносились теперь только звуки шагов и шум ветра в ветвях деревьев.

– Мы заблудились? – поинтересовалась Джейн.

– Нет, просто срезали немного, – ответила доктор Уэлливер. Несмотря на свое объемистое платье, она умудрялась спокойно пробираться по лесу и неуклюже шагать за мальчиком, который напоминал мчавшегося впереди лесного духа.

Лес превращался в чащу, ветви деревьев уже почти полностью закрывали небо. Утро было в самом разгаре, однако здесь, в лесу, дневной свет сменился сумеречным мраком.

– Этот парнишка и вправду в курсе, куда идти?

– Бруно прекрасно знает дорогу. – Доктор Уэлливер указала на сломанную ветку у них над головами.

– Он оставил метки по пути?

Психолог бросила взгляд на Джейн:

– Не стоит недооценивать наших студентов.

Замок пропал из виду. Теперь со всех сторон, насколько хватало взгляда, стояли одни лишь деревья. Много ли они прошли – полмили, больше? И вот так-то он срезал путь? У Джейн развязались шнурки, она нагнулась, чтобы снова завязать их. Выпрямившись, Джейн увидела, что остальные уже прошли шагов на десять вперед и практически скрылись из виду. Если она останется здесь одна, возможно, ей придется блуждать несколько дней, чтобы выбраться из леса. Риццоли прибавила шаг, чтобы нагнать спутников, и сквозь заросли кустарника пробралась на маленькую полянку, где уже стояли остальные.

Под великолепной ивой расположились профессор Паскантонио и лесник Роман. Неподалеку стояла кучка поеживавшихся на ветру студентов.

– …вообще ничего не трогали. Оставили в том же виде, в каком нашли, – говорил Роман доктору Уэлливер. – Будь я проклят, если я знаю, что это означает.

– Дурацкая выходка, – фыркнул Паскантонио. – Вот что это такое. Дети вытворяют черт-те что.

Доктор Уэлливер приблизилась к иве и пристально посмотрела вверх, на ветви дерева.

– Нам известно, кто это сделал?

– Никто не сознался, – прорычал Роман.

– Все прекрасно знают, кто это сделал, – сказала темноволосая девочка. – Кто же еще? – Шатенка указала на Клэр. – Прошлой ночью она снова выбиралась на улицу. Я видела ее в окно. Это ночное насекомое!

– Ничего такого я не делала, – отозвалась Клэр. Она в одиночестве стояла у кромки леса, сложив руки на груди, словно стремилась защититься от обвинений.

– Ты ведь была на улице. Не ври.

– Брайана, – вмешалась доктор Уэлливер, – без доказательств мы никого не обвиняем.

Джейн пробралась сквозь сборище студентов и преподавателей в попытке разглядеть, что их привлекло. К нижней ветке ивы были подвешены, словно самодельные рождественские игрушки, три куклы из хвороста и шпагата. Приблизившись на несколько шагов, Джейн поняла, что на одной кукле юбка из коры березы. Женщина. Куклы из хвороста болтались на ветру, словно маленькие жертвы какого-то палача; на всех виднелись брызги, напоминавшие следы крови. Высоко, в кроне ивы, закаркали вороны. Джейн подняла глаза и увидела источник этих брызг – распространяя запах разложения, он висел у Риццоли над головой. Джейн с отвращением попятилась, не отрывая взгляда от тушки, что висела вверху.

– Кто обнаружил это? – осведомилась доктор Уэлливер.

– Все вместе, – ответил Роман. – Каждые несколько дней я вожу их по этой тропе и показываю, как меняется лес. Первыми их увидели вон те девочки. – Он указал на Брайану и двух других девиц, которые, казалось, все время толклись рядом с ней. – Никогда еще не слышал такого истерического визга. – Вытащив нож, великан обрезал веревку, на которой висела тушка, и мертвый петух плюхнулся на землю. – Будто бы они никогда не ели куриного мяса, – проворчал лесник.

– Это Герман, – пробормотал какой-то мальчик. – Германа убили.

И не просто убили, подумала Джейн. Распороли ему брюхо. Вытащили его внутренности и оставили на съедение воронам. Это уже не просто глупая детская выходка, от такого Джейн вдруг начало мутить.

Доктор Уэлливер окинула взглядом студентов, съежившихся под первыми каплями дождя.

– Кто-либо знает что-нибудь об этом?

– Я не слышала его крика сегодня утром, – сказала одна из девочек. – Герман всегда будит меня по утрам, а сегодня не разбудил.

– Я ходил по этой тропе вчера во второй половине дня, – добавил Роман. – Здесь ничего не висело. Наверное, это появилось вечером.

Джейн посмотрела на Клэр. Ночная бродяга. Внезапно поймав взгляд Джейн, девочка посмотрела на нее с явным вызовом. Попробуйте-ка доказать, что именно я сделала это!

Дождевые капли уже начали оставлять мокрые пятна на платье доктора Уэлливер, но она лишь оглядела вставших в круг студентов и развела руки, словно стремясь обнять всех, кто нуждается в ласке.

– Если кто-то захочет обсудить это со мной чуть позже, мои двери всегда открыты для вас. Обещаю: что бы вы ни сказали мне, это останется между нами. А теперь, – психолог вздохнула, взглянув на хмурое небо, – почему бы вам не отправиться в обратный путь?

Студенты начали покидать полянку, но взрослые остались возле ивы. И только когда дети ушли достаточно далеко и уже не могли ее услышать, доктор Уэлливер тихо произнесла:

– Это меня очень встревожило.

Маура опустилась на корточки рядом с растерзанным петухом.

– У него сломана шея. Видимо, это его и погубило. Но зачем было выпускать ему кишки? Оставлять здесь, чтобы все его увидели? – Она взглянула на доктора Уэлливер. – Это что-то означает.

– Означает, что у вас тут есть какой-то больной щенок, – заметила Джейн. Она посмотрела вверх, на фигурки из хвороста. – А это что означает? Какие-то жуткие куклы вуду. Зачем она сделала это?

– Она? – удивилась доктор Уэлливер.

– Ну конечно, Клэр отрицает это. Но ведь дети постоянно обманывают.

Доктор Уэлливер покачала головой:

– Из-за травмы мозга она стала импульсивной. Но из-за нее же девочка практически лишена способности к обману. Клэр говорит только то, что думает, даже несмотря на то, что это доставляет ей массу неприятностей. Она отрицает свою вину, и я ей верю.

– Тогда кто же из них сделал это? – спросил Роман.

– А с чего вы решили, что это студенты? – прозвучал голос у них за спинами.

Обернувшись, они увидели Джулиана; мальчик стоял у кромки опушки. Он вернулся так тихо, что взрослые не услышали.

– Вы почему-то предполагаете, что виноват кто-то из нас, – проговорил Джулиан. – Это несправедливо.

Доктор Паскантонио рассмеялся:

– Но в самом деле, вы же не считаете, что это мог сделать преподаватель?

– Помните, сэр, что вы говорили нам о слове «предполагать»? Что оно заставляет нас делать лажу?

– Джулиан! – одернула его Маура.

– Но профессор говорит именно так.

– Куда же вы все-таки клоните, господин Перкинс? – поинтересовался Паскантонио.

Джулиан выпрямился:

– Я хочу забрать тело Германа.

– Оно уже разлагается, – ответил Роман. Подняв тушку петуха за веревку, на которой она висела, мужчина бросил ее в лес. – Вороны к нему уже приложились, позволь им закончить дело.

– Ну хорошо, а кукол из хвороста я могу забрать?

– Скорее, я просто сожгу эту чертовщину. Забудь об этом.

– Если вы их сожжете, сэр, загадка все равно останется.

– Зачем они тебе, Джулиан? – осведомилась Маура.

– Потому что сейчас мы все переглядываемся и подозреваем друг друга. Думаем, кто же настолько ненормальный, что способен на это. – Юноша взглянул на доктора Паскантонио. – Это вещественное доказательство, и «Шакалы» могут проанализировать его.