Гектор. Под запись: говорю, что Хелен тут. Ага, хихикает над моими словами. Ничего, что я с диктофоном?

Хелен. Ничего, Гектор, все в порядке. Кстати, доброе утро.

Гектор. Чтобы описать обстановку: Хелен одета в сиреневую блузку и светло-голубые джинсы. И как приятно, что она держит в руках коробку из пекарни «Мод».

Хелен. Прекрасное описание, Гектор. Ты теперь настоящий профессионал! Я взяла ноутбук, но, если честно, не представляю, какой еще финал может быть у твоей истории. Издательству нравится все как есть. Текст уже готов, так в чем же дело?

Гектор. Да-да, понимаю, прости, что доставил столько хлопот. Но я вспомнил еще пару деталей, которые имеют решающее значение для истории. Помоги, пожалуйста, собрать все воедино, а то в голове все мысли перепутались.

Хелен. Что ж, выкладывай, Гектор. Давай, время – деньги. Передай мне нож для пирога. Подумала, хорошо бы в этот раз попробовать тарт с маракуйей и лимонную меренгу.

[Пауза.]

Гектор. Вот, пожалуйста. Благодарю, Хелен. Спасибо за помощь с романом. Мы оба понимаем, что без тебя я бы не справился.

Хелен. Всегда пожалуйста, Гектор. Мне было очень приятно.

Гектор. Садись вот сюда, на диван. Чаю?

Хелен. Да, пожалуйста. С кусочком лимонной меренги будет просто восхитительно. Как ты знаешь, это мой любимый десерт.

Гектор. Знаю.

Хелен. Итак, о чем же ты забыл рассказать в книге?

Гектор. Дело тут непростое, Хелен. Мы с тобой давние друзья. Но вот уже примерно неделю, как я понял, что пишу не свою историю.

Хелен. Бога ради, Гектор, о чем ты?

Гектор. Я догадался, что составляю тебе алиби.

[Пауза.]

Гектор. На диктофон: Хелен перестала резать пирог и нахмур…

Хелен. Да хватит уже про свой диктофон, Гектор! Я понятия не имею, о чем ты. Мне – алиби?

Гектор. Да, алиби. Вот почему ты так настаивала, чтобы я написал книгу, и поэтому же обещала помочь и сказала, что, как только закончу, ты приложишь все усилия, чтобы опубликовать наш роман и выставить Оливию убийцей.

Хелен. Но мы же друзья, Гектор. Я подумала, что тебя очень обрадует возможность рассказать свою историю, и была готова помогать как только могу. К тому же, ты знаешь, я обожаю книги, и мне показалось, что история у нас получится просто отличная.

Гектор. Может, так оно и есть, Хелен. Но проводить столько времени со старым брюзгой вроде меня безо всякой выгоды…

Хелен. С тобой есть о чем поговорить, Гектор. И мне нравится работать с начинающими авторами, помогать им встать на ноги.

Гектор. И мне все было по душе. Но я твердил, что хочу написать правдивую историю. А сейчас это не так. Книга не окончена.

Хелен. Прости, Гектор, но я совсем запуталась. Книга окончена. Сью предстала перед судом. Она призналась в убийстве, чтобы защитить дочь, которая на самом деле зарезала Бруно, как и говорится в последней главе. Лучшего финала и придумать нельзя.

Гектор. Вот только Оливия не убивала Бруно.

Хелен. Она… она не убивала?

Гектор. Нет. Его убила ты.

Хелен. О чем ты, Гектор? Совсем спятил!

Гектор. Я тоже сперва так подумал. Но недавно, когда мы редактировали книгу, ты упомянула кое-что, из-за чего картинка начала потихоньку складываться. Помнишь, я подслушал разговор между Сью и Оливией и новобрачная настаивала, что не имеет никакого отношения к убийству? Она говорила правду, но мать ей не верила.

Хелен. И что же такого я сказала, что ты вдруг вздумал свалить вину на меня? Меня там даже не было.

Гектор. В том и дело, что была, Хелен. Две недели назад, во вторник, мы сидели тут и обсуждали некоторые детали, касающиеся книги. Я ел ванильный торт, а ты – шоколадный. Мы говорили о гостиничном саде, описывали, как он выглядел, и ты предложила добавить штрих, о котором я уж точно раньше не говорил. Ты сказала, надо упомянуть, что розы обрезали, оставив лишь стебли.

Хелен. И я вдруг убийца? Потому что заговорила о розах?

Гектор. Откуда тебе было знать, что накануне утром розы обрезали из-за грибка под названием «ботритис серый»? Считается, что зараза возникла потому, что за пару недель до свадьбы установилась необычайно дождливая погода. Ты никак не могла об этом услышать. Об обрезке роз было известно лишь мне да садовнику. Но каким-то образом ты оказалась в курсе.

Хелен. Бред какой-то! Гектор, я пошла. Сообщи потом, что надумал насчет книги.

Гектор. Сперва я не придал этому значения, но потом Оливия упомянула, что Бруно жил с кем-то десять лет, но так и не сделал предложение, и я вспомнил: ведь у тебя с бывшим было то же самое. Ты вечно жаловалась Джози, что вы все никак не поженитесь, – сестра мне рассказала. И я вспомнил кое-что еще. Вспомнил, как вы останавливались в отеле.

Хелен. Чушь! Я никогда не была в «Кавенгрине».

Гектор. Нет, была. Фиона проверила в системе. Там отмечено, что около восьми лет назад ты провела в отеле две ночи вместе со спутником. Вы отмечали годовщину, два года вместе.

Хелен. Ах да, конечно! Теперь я вспомнила. Гектор, ну это же мелочи, забыла, бывает.

Гектор. «Кавенгрин» не забудешь. И тогда я подумал: мне в память накрепко впечатываются лица людей, но иногда из головы вылетает, где именно я их видел.

Хелен. О чем ты?

Гектор. О покойном, о Бруно. Ты встречалась именно с ним.

Хелен. Ты все неправильно понял, Гектор.

Гектор. Помню наше знакомство с Бруно. Все это время я думал, что он, возможно, какая-то знаменитость, может, мелькал на экранах телевизоров. Но когда я наконец сообразил, кто это, то понял, что должен снова поговорить с Оливией.

Хелен. А как же запись разговора? Она же призналась в убийстве.

Гектор. Инсценировка. Подделка.

Сначала я действительно хотел пригласить Оливию, чтобы разоблачить ее и написать концовку книги. Но когда Фиона подтвердила, что ты бывала в «Кавенгрине», на меня нахлынули воспоминания и созрел новый план.

Оливия приехала, и я сообщил ей все, что знал, и показал твое фото. Она подтвердила, что вы с Бруно встречались, и сообщила, что ты заявилась к ней за неделю до свадьбы, угрожая рассказать всем про их роман. Ты знала, что они снова сошлись в прошлом году, и, когда Бруно бросил тебя ради нее, ты разозлилась. Предполагая, что Бруно попытается сорвать свадьбу Оливии, утром ты прокралась в его номер в «Кавенгрине» и убила его.

Ты помнила, что на террасе нет камер видеонаблюдения. И именно ты пришла ко мне с идеей написать книгу, чтобы на ее страницах изложить фальшивую историю – твое алиби. Вот почему ты попросила изменить твое имя, чтобы втайне стать соавтором, да, Дебора?

[Примечание Гектора: Пожалуй, следует упомянуть, что последнюю главу напечатала Фиона. Большое ей спасибо. Она предложила помочь мне с книгой, что весьма любезно с ее стороны. А еще на прошлой неделе я пригласил Фиону на свидание, и она согласилась. На самом деле эта новость не имеет отношения к истории, но я подумал, следует сообщить вам, читателям, что, несмотря на убийство, моя жизнь налаживается. Не беспокойтесь обо мне. Все хорошо.]

Хелен (Дебора). Но Оливия признала вину! У нас есть запись, и мы передадим ее в полицию.

Гектор. Как я уже говорил, это неправда. Постановка. Оливия согласилась поучаствовать только ради того, чтобы разоблачить тебя. Она упомянула немало деталей из собственной жизни, чтобы сделать историю правдоподобнее: рассказала правду об отношениях с Бруно, о том, как пробралась в его номер, чтобы увидеться с ним в ночь убийства, как пришлось сочинять байку для мужа о связи Сью с Бруно, чтобы супруг помог ей избавиться от ножа, который ты подбросила в номер молодоженов. Во время беседы я включил еще один диктофон, и вот на нем весь наш диалог с Оливией полностью – с той частью, где мы обсуждаем, как построить разговор так, чтобы ты ничего не заподозрила. Оливия также записала все на свой телефон. Надо было, чтобы ты поверила: это конец и ты вне подозрений. Оливия мне помогла.

Хелен (Дебора). Да как ты мог так со мной поступить!

Гектор. Разумеется, ты наверняка спрашивала себя: почему Оливия созналась в преступлении, которого не совершала? Не верится, что ты так и не обратила внимания на нестыковки и пробелы в ее версии. Как редактору, тебе следовало бы задать вопросы. Но ты не задала. Ты так отчаянно стремилась вывести слово «Конец» и запечатлеть признание Оливии на страницах нашей книги, что даже не поинтересовалась, почему она не смогла описать, о чем думала, когда тащила тело в ванную, не говоря уже о том, что не сумела ничего толком рассказать про ботинки или айпад. Может, объяснишь читателям?

Хелен (Дебора). Ты обманул меня, Гектор!

Гектор. Прости, Деб. Но пришло время раскрыть правду. Полиция уже едет, так что, может, расскажешь все сейчас? Ну давай же. Подари «Консьержу» финал, которого он по-настоящему заслуживает.

Хелен (Дебора). Он бросил меня, Гектор. Любовь всей моей жизни, он ушел от меня к женщине на сорок лет моложе его. Меня растоптали, унизили – и, конечно, я пришла в ярость.

Когда он заявил, что поедет в «Кавенгрин», чтобы сорвать свадьбу, я поняла: это мой шанс. Я отправилась сюда с намерением убить Бруно. Вспомнила, как ты однажды упомянул, что на террасе нет камер видеонаблюдения, поэтому в пять утра пробралась в лабиринт в саду и просидела там, наблюдая за отелем: я знала, что в шесть часов Бруно выкуривает сигарету, а затем принимает душ, соблюдая это правило неукоснительно. Целый час я таращилась на остриженные розы. А потом Бруно вышел на улицу покурить, заодно продемонстрировав, где именно остановился. Я подождала немного и стремглав побежала к его номеру. Когда Бруно появился из душа, я уже поджидала его с ножом. Он не успел произнести ни слова, как я вонзила нож ему в грудь, целясь в сердце. Он попытался схватить меня за запястья и оттолкнуть, но было слишком поздно, силы оставили его.

Бруно упал на колени и в отчаянии посмотрел на меня. Я взглянула ему в глаза напоследок и, наблюдая, как он угасает, не почувствовала ровным счетом ничего. Когда он наконец умер, я испытала огромное облегчение. Но требовалось отвести от себя подозрения.

Гектор. И ты решила подставить невесту?

Хелен (Дебора). Я хотела, чтобы она страдала так же, как я. И я понимала, что будет нетрудно представить все так, будто убийца – Оливия. У нее был мотив. Однако я не ожидала, что ее мать возьмет вину на себя. Не того я добивалась.

Гектор. Расскажи, как ты это сделала, Дебора.

Хелен (Дебора). Гектор, не думаю, что готова…

Гектор. Слишком долго ты хранила молчание. Разве не хочешь выговориться, снять камень с души?

Хелен (Дебора). Ну, теперь, когда ты поймал меня с поличным, выбора нет. Извини, наверное, это не смешно.

Гектор. Мы подошли к развязке, Деб. Не прояснишь нам детали?

Хелен (Дебора). На дверь я повесила табличку «Не беспокоить» и решила подождать в номере до трех дня: я знала, что в «Лавандовых тарелках» в это время подают чай. Я там бывала, когда останавливалась в отеле много лет назад. А еще я выяснила: если с момента гибели проходит больше восьми часов, судмедэкспертам сложнее определить точное время смерти. Так мне было проще подставить Оливию.

Два с лишним часа я просидела на краешке кровати, уставившись на тело. Когда лицо Бруно окостенело, я отволокла труп в ванную. Невыносимо было видеть его таким. Тебе еще повезло, что я так поступила. Если бы я не оттащила тело Бруно, ты, Гектор, сидел бы сейчас в тюрьме.

Гектор. Повезло? Хм…

Хелен (Дебора). Понимаешь ли ты, каково это – целый день просидеть в одной комнате с мертвецом? Нет, куда тебе. Это ужасно. Как будто рядом с тобой привидение.

Гектор. Деб, ты же убила человека. Не удивлюсь, если призрак Бруно будет преследовать тебя.

Хелен (Дебора). Около трех я услышала голоса за дверью; оказалось, что гости, оживленно переговариваясь, направились в «Лавандовые тарелки». Я поглядела в глазок: она – Оливия – шествовала по коридору под ручку с новоиспеченным супругом. Их сопровождали, по-видимому, друзья жениха. В какой-то момент мне захотелось выскочить и прикончить ее, но нужно было держать себя в руках. Я подождала еще пятнадцать минут, убрала табличку «Не беспокоить» и отправила сообщение с айпада, попросив принести ведерко со льдом. Понимала, что труп обнаружишь именно ты.

[Примечание Гектора: Тут я выключил диктофон и вышел из комнаты. Конечно, на всякий случай устройство я взял с собой. Отправился на кухню отдышаться. Чайник по-прежнему был горячим, поэтому я заварил еще чая. Дебора – Хелен для вас – много значила и по-прежнему значит для меня, но именно тогда я понял, что она мне не друг. Подстроить все так, чтобы я наткнулся на труп, прекрасно понимая, что это зрелище будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь! Ее совсем не заботили мои чувства. Я даже предполагал, что Дебора убежит, пока я завариваю чай, но, когда вернулся в гостиную, она все еще сидела там.]

Хелен (Дебора). Прости, Гектор, но именно ты должен был обнаружить труп. Я понимала, что тебя никогда не заподозрят, а все слышанное и виденное тобой в отеле натолкнет полицию на мысль, что преступление совершила Оливия.

Гектор. Но меня все же заподозрили, Деб. И на четыре дня моя жизнь превратилась в настоящий ад. Меня обозвали убийцей. В отеле, которому я посвятил последние пятьдесят с лишним лет.

[Гектор трижды стучит по голове.]

Хелен (Дебора). Гектор, перестань. От стука плохие воспоминания не исчезнут. И я вовсе не хотела, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.

Гектор. И что ты придумала, чтобы выставить Оливию виновной?

Хелен (Дебора). В последний раз, когда я видела Бруно, он одолжил мой ноутбук, чтобы позвонить кому-то по работе. Почему-то его телефон синхронизировался с моим устройством, и я стала получать электронные письма, адресованные Бруно. В основном всякая скукота: информация по работе и счета. Но вечером в день свадьбы Оливии в переписке всплыло ее имя. Бруно и Оливия обменивались сообщениями. Он сказал, что приехал в отель и хочет увидеться. Она умоляла его уйти, но, когда он отказался, пообещала, что придет к нему в комнату после полуночи. Ночью, примерно без четверти два, Бруно получил еще одно электронное письмо от Оливии, в котором она писала, что ей приятно было увидеться, но ему следует двигаться дальше. В конце письма она написала: «Я всегда буду любить тебя». Все складывалось почти идеально. Думала, полиция найдет переписку, арестует Оливию – и на этом все. Не ожидала, что детектив Радж окажется таким некомпетентным. Я все спланировала так, чтобы следствие вычислило преступника в два счета. И слава богу, мне удалось подбросить орудие убийства в ее комнату.

Гектор. Ох, Деб…

Хелен (Дебора). Да, знаю. Понимая, что всего через пару минут ты постучишь в двери, я схватила нож, айпад, выскочила на террасу, домчалась до номера для новобрачных и заглянула в окно, чтобы убедиться, что там по-прежнему никого нет. К счастью, дверь была не заперта. Я скинула свои заляпанные кровью ботинки и вошла. Ботинки, айпад и нож сложила в ванну и накрыла полотенцем. Задумка состояла в том, чтобы улики обнаружили достаточно быстро. Идеальное место, чтобы спрятать орудие убийства у всех на виду. Потом я босиком побежала через сад. Странно, что никто меня не увидел; я сумела выбраться через заднюю калитку совершенно незамеченной. Все складывалось просто великолепно.

Гектор. До сегодняшнего дня.

Хелен (Дебора). Да. Именно.

Гектор. Ты не думала, что коллеги из издательства сумеют сложить два и два и догадаются, что книга, которую ты помогла мне написать, на самом деле рассказывает о гибели твоего возлюбленного?

Хелен (Дебора). Я их с ним не знакомила. Никто его никогда не видел. У него была своя жизнь, у меня – своя.

Гектор. Стоило просто его отпустить. Необязательно было убивать.

Хелен (Дебора). Да, знаю. И поверь, я старалась удержаться. Но как же хотелось, чтобы он поплатился за свои поступки… Как только мне в голову закралась мысль, что хочу прикончить его, я поняла, что так и будет. Он выставил меня полнейшей дурой.

Гектор. Это не причина лишать человека жизни.

Хелен (Дебора). Когда как. В данном случае – причина. По крайней мере, для меня.

Гектор. И кто бы мог представить, что я, простой пожилой консьерж, смогу разобраться в этом?

Хелен (Дебора). Ты умнее, чем думаешь, Гектор.

Гектор. Кажется, подъехала машина. Похоже, прибыли наши друзья.

Хелен (Дебора). Полиция. Ах да. Что ж, полагаю, это конец.

Гектор. Думаю, да. Береги себя, Деб.

Хелен (Дебора). Захватывающее приключение у нас получилось, Гектор. Думаю, у тебя в руках бестселлер.

Гектор. Пойду, пожалуй, впущу полицейских. Готова?

Хелен (Дебора). Да, насколько возможно.

Гектор. Но напоследок, Деб, пока ты еще здесь: почему ты вдруг так разоткровенничалась?

Хелен (Дебора). Ты же знаешь, Гектор, ради хорошей книги я готова на все. И теперь наш роман обрел финал, которого заслуживает.