– Ого, так держать, Аннабель, – подмигнул ей Фрэнк.

– Что ж, весьма показательно, – добавила Рен. – Например, Круэлла де Виль убивает щенков лишь потому, что ей одиноко.

Аннабель рассмеялась.

– Вышло резковато.

Астрид снова взяла в руки книгу.

– Тогда вот моя теория. Я думаю, Трантер не добился того, чего хотел. – Она полистала страницы. – У него, на первый взгляд, есть все. Слава. Яхты. Особняки. Но этого мало, правда? Он не может остановиться. Ведь в глубине души знает: кое-чего он получить не может. Он просто хочет забыть, что у него нет по-настоящему желанного.

– Прекрасно, Астрид. – Кабир даже зааплодировал. – Тогда его целеустремленности можно позавидовать. Будь Трантер доволен собой, ему бы не приходилось так лезть из кожи вон.

Рен спросила:

– Даже если мы угадали, как это поможет нам его победить? Мы же стремимся победить, да?

– Еще как стремимся, – согласилась Астрид. – Вероятно, в книге есть подсказка. Его слабость. Секретное оружие против него или что-то еще. Сейчас надежда только на нее. – Она протянула книгу Фрэнку. – Ты сможешь поискать?

– Нет необходимости, – покачал головой он. – Я знаю текст как свои пять пальцев.

– Хорошо, тогда что там может оказаться полезным? – спросила Астрид.

Фрэнк начал с подробного жизнеописания Гэбриела Маркуса Трантера. Ранние годы в Лондоне. Его семья. Отец, научивший ходить под парусом. Успех в бизнесе. Все внимательно слушали. Надеялись услышать какую-нибудь зацепку.

– Расскажи подробнее о его отце, – попросил Кабир.

– Почти всегда причина в отношениях с отцом, верно? – сказала Астрид.

– Обычно да, – ответил Кабир. – Похоже, Трантер был очень привязан к своему.

– Еще как, – подтвердил Фрэнк. – Я бы сказал, Трантер поставил отца на пьедестал. Вообще-то…

– Продолжай, – подбодрила его Астрид.

– Я помню, он упомянул в книге, что его отца не приняли в Британское общество яхтсменов в Каусе. По какой-то причине его занесли в черный список, и это не давало Трантеру покоя.

– Правда? А мне говорил, что у него нет времени на напыщенные клубы. – Астрид полистала книгу в поисках фотографий.

Рен подняла руку.

– А что такое британское…

– Общество яхтсменов, – перебила ее Аннабель, – самый престижный парусный клуб в Британии. Если не во всем мире.

– Шикарный, наверное, – сказала Рен.

– Точно, – продолжила Аннабель. – В нем состоят члены королевской семьи, воротилы бизнеса, адмиралы. Сливки высшего общества и парусного спорта.

– А это означает, – добавил Кабир, – что просочиться туда невозможно.

– Возможно, – сказала Аннабель, – если доверите дело мне, поскольку я знаю все о социальной лестнице. Люди на ее верхних ступенях настолько верны этикету и правилам, что отрицают существование нарушителей. Именно поэтому мы сможем туда попасть. – Она достала из сумки ключи от машины и махнула Астрид рукой. – Идем, я поведу.

Аннабель остановила машину возле своего «летнего домика» в Каусе. Розовая двухэтажная вилла с террасой стояла на небольшой улочке, ведущей от набережной.

Внутри все было обставлено аккуратно и со вкусом. Чувствовалось, что дизайнер интерьеров постарался на славу. Аннабель провела Астрид к гардеробной в спальне и велела выбрать «что-нибудь поэлегантнее». Наряд, подходящий для послеобеденных коктейлей, как заверила Аннабель, дает повод для вступления в яхт-клуб.

Астрид перебрала летние платья на вешалках. Почти все от известных брендов. Память вернула Астрид в те времена, когда гардероб ее лондонской квартиры ломился от модных вещиц. Теперь нарядная одежда исчезла. А вот с квартирой еще предстояло разобраться. Чтобы наконец избавиться от Саймона. Девушка выбрала легкое платье-рубашку пурпурного цвета, с маленькими желтыми цветочками. Затем поменяла походные ботинки на изящные сандалии.

Аннабель ждала ее на бирюзовом диване в гостиной, глядя в телефон. Она оторвалась от экрана.

– Гораздо лучше. – Она запустила руку в стеклянную вазу на журнальном столике и вынула пару солнцезащитных очков. Их круглые стекла были размером с маленькое блюдце. – Надень-ка.

Астрид надела очки и покружилась.

– Идеально. Вылитая Одри Хепберн.

– Спасибо. – Она села рядом с Аннабель и взглянула на ее телефон. – Что нашла?

Аннабель объяснила, что в клубе есть комитет, который рассматривает заявки на вступление. Комитет состоит из мужчин. И почти всем уже за шестьдесят. Аннабель показала фотографии членов комитета.

– Ладно, посмотрим, сможем ли мы сегодня наткнуться на кого-нибудь из этих красавцев.

– А что потом?

– А потом мы… – Аннабель разглядывала снимок сурового мужчины в военно-морской форме. – Нет, они нам ничего не скажут…

– Наверное, нет. – Астрид пересела на край дивана. На кофейном столике перед ней лежала стопка глянцевых журналов. Она взяла верхний – свежий номер американской «Ярмарки тщеславия» – и полистала. – Если только я не представлюсь журналисткой из светской хроники.

– О, отличная мысль, – сказала Аннабель.

Астрид проворковала тягучим голосом:

– Привет, я Астрид Свифт. Светский репортер из «Я-а-армарки тщесла-а-авия-а-а».

– Гм… Акцент сомнительный.

– Да, в этом и смысл, – сказала Астрид.

– Что ж, затея может удаться.

– Может… И давай посмотрим правде в глаза… – Она встала с дивана и расправила подол платья. – Других идей у нас нет.

Первая часть плана прошла гладко. Аннабель оказалась права. Они проехали вдоль гавани, потом через открытые металлические ворота с золотыми буквами «БОЯ» в центре и мимо пункта охраны. Никто им и слова не сказал.

Через парадную дверь непрерывным потоком входили и выходили гости. Некоторые явно провели большую часть дня на воде. Молодые моряки носили темно-синие флисовые куртки, парусные брюки и зеркальные солнцезащитные очки. Яхтсмены более солидного возраста щеголяли в блейзерах и брюках-чиносах, а над их розовыми щеками возвышались черные очки классической формы. Женщины предпочитали легкие платья с цветочным узором и широкополые шляпы. Аннабель сжала руку Астрид и, хихикая, прошептала:

– У нас получилось.

– Я знаю, давай следовать плану, – тихо ответила Астрид.

Они проскользнули в холл. Мужчина в черном костюме, сидевший в кресле, приподнял бровь. Вероятно, он даже что-то произнес. Возможно, несмелое, скрипучее «извините». Однако они уже скрылись из виду. Они пробирались через толпу, мимо людей и их чемоданов. Шагали по вытертому персидскому ковру. Мимо комодов из красного дерева у стен. Мимо черных досок с длинными списками победителей регат и гонок. Мимо застывших портретов пожилых членов клуба – череда моржовых усов и кепок, рук в карманах и лиц, на которых написано «Когда мы уже, черт подери, закончим?».

Астрид не спускала глаз с двери в сад. Еще несколько шагов, и они вышли на солнечный свет. Ее сердце стало биться ровнее. Аннабель взяла со стола у дорожки пару бокалов шампанского и протянула один Астрид.

– Я же говорила!

Они чокнулись бокалами.

Сад ярусами спускался к валу. Вдалеке стоял белый шатер, а перед входом – несколько круглых столов. Все заняты. Гости, которым не хватило мест, слонялись по лужайке или сидели на склонах, попивая пиво или шампанское и глядя на море. Между ними лавировали официанты в костюмах-тройках, записывая заказы в белые блокноты.

Аннабель что-то сказала. Астрид не слушала. Она смотрела на яхту Трантера, пришвартованную в гавани. По палубе сновали несколько человек в форме. Разглядеть, был ли среди них хозяин яхты, она не смогла. Аннабель проследила за взглядом Астрид.

– Лодка Трантера? – спросила Аннабель.

– Ага. – Астрид отпила из бокала. – Разве это справедливо?

– Конечно нет, – горячо подхватила Аннабель. – Он убил двух человек. Пытался убить тебя. И он не выйдет сухим из воды только потому, что известен.