– Это мой семейный альбом, – проговорила девочка, передавая Мауре книгу.

Маура открыла альбом на фотографии, которая изображала молодых мужчину и женщину – оба были светловолосые и невероятно привлекательные, – стоявших на фоне римского Колизея.

– Твои родители? – поинтересовалась она.

– Да. Мой папа работал в посольстве. Был сотрудником политического отдела.

– Они очень красивая пара, Клэр.

– Но я хотела показать вам вовсе не это. – Клэр перелистала альбом и остановилась на последней странице. – А вот эту фотографию, с коктейльной вечеринки. Здесь мой папа, он разговаривает с одним человеком. Вы видите женщину, вон там, она стоит в сторонке в зеленом платье? Знаете, кто она?

– Кто?

– Это моя мама, – сказал Уилл.

Маура удивленно повернулась к парнишке:

– Ты уверен? Возможно, эта женщина просто похожа на нее.

– Это точно моя мама. Я узнаю платье. Она всегда надевала его на вечеринки. Зеленое с золотистым поясом; она говорила мне, что это самое дорогое платье, какое она приобрела за всю жизнь, но качество всегда окупается. Это был ее девиз, она постоянно говорила мне это. – Голос Уилла зазвучал глуше, и, опустив плечи, он тихо добавил: – Это моя мама.

Маура взглянула на подпись: «4 июля. С днем рождения, США!»

– Здесь нет года. Мы не знаем, когда была сделана эта фотография.

– Но дело в том, – возразил Джулиан, – что они были вместе, на одной и той же вечеринке. А знаете, кто еще там был?

– Он, – сказала Клэр. Девочка ткнула в блондина, запечатленного в разговоре с Эрскином Уордом. Широкоплечий незнакомец стоял в профиль, он был выше Уорда и отличался мощным телосложением. Все присутствовавшие пили вино, и только этот человек держал в руках пивную банку.

– Это мой папа, – пояснил Тедди.

– Вот где связь, – добавил Джулиан. – Пусть это не помогло нам узнать, почему их убили или зачем кому-то понадобилось причинять вред их детям все эти годы. Но вы искали именно это доказательство. Папа Клэр. Папа Тедди. Мама Уилла. Они были знакомы.

На экране компьютера Фроста светилась отсканированная фотография с изображением празднично одетых участников вечеринки – некоторые сидели, некоторые стояли, большинство держали в руках выпивку. В центре монитора оказались изображения Эрскина Уорда и Николаса Клока; мужчины стояли лицом друг к другу, но при этом вполоборота к камере, словно кто-то крикнул им: «Улыбочку, джентльмены!» Мама Уилла, Оливия, стояла поодаль, рядом с другой женщиной, однако ее взгляд был обращен к Эрскину Уорду. Джейн осмотрела другие лица, пытаясь отыскать супругов этих троих людей, но не обнаружила их среди обеспеченной и явно подвыпившей публики.

– Вот это, – сказал Фрост, указывая на Оливию, – выражение лица женщины, неравнодушной к Уорду.

– Ты считаешь, это написано у нее на лице?

– Только не стоит думать, что на меня когда-нибудь кто-нибудь так смотрел.

– Возможно, это взгляд старой подруги. Человека, который хорошо его знает.

– Тогда странно, что мы не можем отыскать никаких связей между Оливией и Эрскином. Если они так хорошо знали друг друга.

Джейн откинулась на спинку кресла и размяла ноющую шею. Была почти полночь, все остальные сотрудники отдела убийств уже разошлись по домам. «Нам тоже давно пора», – подумала Джейн, однако эти отсканированные фотографии, которые Маура по электронной почте прислала в Управление полиции Бостона, уже целый час держали Джейн и Фроста на рабочих местах. Маура направила им восемь снимков из семейного альбома Уордов – на них изображались вечеринки с барбекю и официальные приемы, сборища, проходившие и на улице, и в помещении. Ни на одной другой фотографии Джейн не заметила ни Оливии Яблонски, ни Николаса Клока; только на этом снимке оба – Оливия и Николас – появились вместе с Эрскином Уордом. Вечеринка была в честь Четвертого июля, год не указан; в помещении, кроме этих троих, было еще по меньшей мере десять человек.

Где и когда сделали снимок?

Фрост поочередно щелкнул по каждому из семи других снимков и остановился на фотографии семьи Уорд, сидевшей на белом диване. Клэр, судя по виду, было примерно восемь лет. Они были нарядно одеты: Эрскин в сером костюме, Изабель в платье хорошего кроя и пиджаке. Позади виднелась роскошно украшенная елка.

– Коктейльная вечеринка проходила в этом же помещении, – объявил Фрост. – Видишь камин, вон там, справа? Он есть и на другой фотографии. А здесь… – Фрост увеличил изображение угла комнаты. – Не кажется ли тебе, что на потолке та же лепнина?

– Кажется, – согласилась Джейн. Сощурившись, она различила подпись под фотографией, сделанную от руки: «Наше последнее Рождество в Городе Джорджа. Лондон, жди нас!» Она посмотрела на Фроста: – Этот снимок сделали в Вашингтоне.

– Значит, коктейльная вечеринка там и проходила. Остается только один вопрос: с какого перепуга Николаса Клока и Оливию Яблонски позвали на вечеринку дипломатов? Николас работал в финансовой сфере. Оливия – торговый представитель фирмы, занимавшейся медицинским оборудованием. Как и где познакомились эти трое людей?

– Вернись к первой фотографии, – попросила Джейн.

Фрост открыл снимок коктейльной вечеринки, которая, как они теперь знали, проходила в Вашингтоне.

– Здесь они моложе, – сказала Джейн. Она крутанулась на своем кресле, схватила со стола личное дело семейства Уорд и отыскала резюме Эрскина Уорда. – Сотрудник политического отдела, четырнадцать лет работал в Риме, пять – в Вашингтоне. Затем был направлен в Лондон, где и был убит год спустя.

Значит, эта коктейльная вечеринка пришлась на те пять лет, в течение которых Уорды жили в Вашингтоне.

– Верно. – Джейн закрыла папку. – Как же эта троица познакомилась? Наверняка это случилось в Вашингтоне. Или… – Риццоли посмотрела на Фроста. Казалось, им одновременно пришла на ум одна и та же мысль.

– …в Риме, – закончил Фрост и взволнованно выпрямился. – Помнишь, что сказал нам тот парень из НАСА? Нил и Оливия очень ждали поездки в Рим, потому что там они и познакомились.

Повернувшись в своем кресле, Джейн взяла со стола личное дело четы Яблонски.

– Все это время мы думали только о Ниле и его работе. Постоянно раздумывали над всей этой дурью, связанной с НАСА и инопланетянами, тогда как нам нужно было сосредоточиться на Оливии.

Кроткая Оливия со своей скучной работой, которая стояла поодаль на сборищах НАСА, куда приводил ее муж и где она выглядела потерянной. Оливия, регулярно выезжавшая за границу торговать медицинским оборудованием. «Что же ты продавала на самом деле, Оливия?» – задумалась Джейн.

Риццоли нашла страничку, которую искала.

– Вот. Дата свадьбы Оливии и Нила Яблонски. Пятнадцать лет назад. Она встретила своего будущего мужа в Риме, а это значит, что Оливия была в Риме как раз тогда, когда Эрскин Уорд работал в посольстве.

– А как насчет этого парня? – спросил Фрост, указывая на отца Тедди, Николаса Клока, который производил впечатление своей красивой атлетической фигурой и был настолько уверен в себе, что пил пиво, когда все стояли с винными бокалами; он надевал рубашку поло и спортивные туфли на сборище, куда все приходили в пиджаках и галстуках. – Мог ли Николас Клок оказаться в Риме в это же время? Может, они все втроем там были?

Джейн полистала соответствующее личное дело.

– О Клоке мы знаем немного. Большая часть информации пришла к нам из полиции Сент-Томаса.

– На Сент-Томасе он был туристом. Там никто его толком не знает.

– Но его наверняка знают в Провиденсе, где он работал. – Джейн перелистала бумаги в папке. – Вот. Финансовый консультант в «Джарвис энд Маккрейн», Чапман-стрит. – Она подняла глаза. – Наш следующий пункт назначения.

«Я в любом случае не хотела ехать в Квебек».

Клэр мрачно топталась во дворе, наблюдая, как ее взволнованные одноклассники садятся в экскурсионный автобус. Девочка говорила Уиллу, что не хотела бы трястись в автобусе часами, но это был красивый новый автобус, а не доисторический желтый драндулет, на каких обычно ездят школьники. Бруно доконал ее выкриками из окна – так он оповещал о внутренней роскоши транспортного средства.