– Нет, не говорите так! – Он замахал руками. – Мне очень приятно, что вы здесь собираетесь. Таким мне и хочется видеть Эбботсфорд. Чтобы посетители, завернув за угол, могли встретить художника за мольбертом, во власти своей музы.

– Хорошая идея, – одобрила она.

Хьюго выдохнул от облегчения.

– Приятно слышать. Видите ли, начальство считает меня брюзгой. Слегка старомодным.

– Уверена, вы ошибаетесь.

– Нисколько, Астрид. Но за некоторые вещи стоит бороться. – Он подошел к табличке, торчащей на углу клумбы. – Вот, например.

Астрид наклонилась и присмотрелась. Над рисунком пчелы было написано «Танцуй как пчелка».

– Простите, на что здесь надо смотреть?

– Танцуй как пчелка. – Он сделал ударение на «танцуй».

– И?

– Меня заставили их поставить! Во все парки «Английского фонда» была отправлена служебная записка с распоряжением установить интерактивные таблички для детей.

– Вот оно что.

Хьюго вытащил табличку из земли и поднял ее, держа за деревянный колышек, словно транспарант во время протестного марша:

– Почему бы просто не наблюдать за пчелами, черт возьми? Пусть они и танцуют?

– Наверное.

Над бровью Хьюго повисла капля пота. Астрид пыталась понять, в каком случае он заведется сильнее – если она согласится с ним или если будет спорить?

– Согласна.

– Хорошо. – Его щеки порозовели. – Они и в лесу везде расставлены. «Попрыгай как белочка». «Построй вигвам из сухих веток и палок». А что, если дети не хотят, Астрид?

Астрид подумывала сказать ему, что он преувеличивал масштабы проблемы. Что плохого в нескольких табличках, которые вовлекают детей в игру? Они же никак не вредят саду, ведь так? Но Хьюго, похоже, не был настроен на компромиссы.

– То же самое с социальными сетями. – Слова «социальные сети» он жестами заключил в кавычки, как будто говорил о чем-то воображаемом. – По мнению головной конторы, я должен строить отношения с посетителями. Размещать твиты каждый день… или вроде того. – Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – Единственный человек, с которым я нахожусь в отношениях, – это миссис Ригби, и это наше личное дело.

– Кажется, большинство компаний вынуждены заниматься подобными вещами.

– Но мы «Английский фонд». Мы не похожи на другие компании, Астрид. – Он пожал плечами. – Знаю-знаю… Я брюзга. Мне надо… – Он затих. На минуту создалось впечатление, будто он собирается поменять мнение. Как будто ему никак не поддавался ржавый ключ, застрявший в замочной скважине. – Нет-нет… – он бросил попытки. – Без традиций нельзя. Сад существует в этом виде со времен Елизаветы. И люди его любят. Я это знаю, потому что каждый вечер уношу домой гостевую книгу и читаю отзывы посетителей. Это согревает меня перед сном. Это и еще миссис Ригби.

А это он зачем сказал? Возможно, нервы. Мистер Ригби был очень напряжен.

– М-м-м, да. – Интонация Хьюго осталась безжизненной – шутка не подняла его настроение. Он посмотрел на табличку с рисунком пчелы, которую держал в руках. – Отнесу ее в кабинет. Я их собираю отовсюду, а Сайлас расставляет снова. Они ему нравятся, – проворчал Хьюго. – Он здесь всего пару дней, а уже наводит свои порядки.

Кажется, пришло время оставить Хьюго наедине с табличкой. Девушка попрощалась с ним, и он склонил голову.

– До свидания, Астрид! – сказал он серьезным тоном и с высоко поднятой головой зашагал в сторону вестибюля на входе.

Хьюго Ригби хорошо бы смотрелся здесь четыреста пятьдесят лет назад. Она так и видела его прогуливающимся по саду в длинной накидке с меховой оторочкой. Владелец поместья.

– Не забудьте оставить отзыв в гостевой книге, – прокричал он, махнув рукой через плечо, будто бросал косточку идущей следом за ним гончей.

В дворницкой находился только Кабир. Он стоял у шкафа и доставал из выдвижного ящика свои художественные принадлежности.

– Привет, Астрид, – поприветствовал он ее. – Как тебе шторм? – Он покачал головой, выражая изумление.

– Да уж, что-то невероятное.

– Я думал про тебя. – В его голосе послышалось беспокойство. – Каково тебе было на паруснике?

– Спасибо, Кабир. Все хорошо. На лодке безопасно, как и в обычном доме.

Достав блокнот для рисования, Кабир пролистал его, открыв на последнем рисунке. Она заглянула ему через плечо – быстрый карандашный набросок. Очертания крыши дома, возвышающегося над живой изгородью, цветочный бордюр, протянувшийся до теплицы среди овощных грядок.

– Кабир, отличная работа. Тебе удалось построить гармоничную композицию, – сказала она.

– Вышло неплохо, наверное. – Он слабо улыбнулся. Высочайшая степень похвалы, которую он позволял по отношению к самому себе.

Астрид засунула большие пальцы под лямки рюкзака.

– Не возражаешь, если сегодня я составлю тебе компанию в саду?

– Конечно нет. Я был бы этому рад.

В студии появился Фрэнк. Аннабель шла в двух шагах позади него. Он придержал для нее дверь, и Аннабель едва заметно вздрогнула от удивления.

Фрэнк видел, что Астрид обратила внимание на его жест и подмигнул ей.

– Аннабель, ты же меня знаешь… Неизменно джентльмен.

Та недоверчиво посмотрела на него.

– Спасибо, Фрэнк.

Астрид и Кабир подождали, пока эти двое возьмут свои принадлежности для рисования, чтобы вместе отправиться в сад. Разговор снова зашел о шторме, разыгравшемся накануне вечером. Аннабель его почти не заметила:

– К счастью, я живу в доме с толстыми каменными стенами, поэтому ничего не слышала.

Отправившись утром проверить свое шале, Фрэнк обнаружил, что ветром сорвало спутниковую тарелку. «А значит, – простонал Фрэнк, – придется вызывать человека из „Скай“». В результате разговор плавно перешел к Аннабель и ее новой цифровой телевизионной приставке, которая стала настоящим откровением.

– Первые несколько недель я по привычке не переключала дальше «Би-би-си Четыре», – рассказала она. – Но однажды вечером случайно села на пульт, на экране появился трехзначный номер, и… – она драматично изобразила удивление, – это был другой мир.

– Какой мир? – спросил Кабир.

– Да просто… – На мгновение она запнулась. – Очаг бескультурья. Документальные фильмы о людях со странными недугами. Люди с оранжевыми лицами, которые продают швабры и уродливые украшения. Мужчины все время смеются и подначивают друг друга. Кажется, канал называется «Дэйв»?

– Мне нравится «Дэйв», – сообщил Фрэнк.

– Даже не сомневаюсь. – Аннабель положила в сумку несколько перьевых ручек с цветными чернилами. – Но зачем вообще называть телевизионный канал «Дэйв»? Почему не Сид и не Алан?

Все молчали.

Аннабель была в ударе:

– А знаете эту функцию задержки вещания на час, если вдруг вы что-то пропустили? Есть у некоторых телеканалов.

Все кивнули.

– На канале «Дэйв» она тоже есть и называется «Дэйв Жа Вю», – она вскинула руки, как будто это была самая большая нелепость, о которой она когда-либо слышала.

– Между прочим, забавно, – усмехнулся Фрэнк. – Это напоминает название состояния, когда ситуация вроде уже случалась раньше.

– Это я поняла, Фрэнк, – ответила Аннабель сдержанно. – Я хочу сказать, что если ты не особенно стремишься включить телевизор вовремя, то второго шанса насладиться пирожным тебе давать точно не стоит.

– Аннабель, это не торжественный ужин. Это просто телек, будь он неладен. Проблема в том, что ты…

– Вот что, ребята, – вмешался Кабир, – почему бы нам не выйти на свет?

Они подхватили свой инвентарь – инструменты для рисования, сумки и складные стулья – и дружно направились к выходу. В этот раз Фрэнк не придержал дверь перед Аннабель. Астрид подумала, что оттепель в этой холодной войне наступит еще не скоро.

Впрочем, Астрид и сама хорошо знала подобные телеканалы. Она провела так много одиноких вечеров в своей лондонской квартире, бесконечно переключаясь между «очагами бескультурья». Так она открыла для себя шоу «Собаке нужен дом» – кстати, как-нибудь неплохо будет посмотреть новые выпуски, подумала она.