– Из Милана на Терральо? Это странно, – сказал Стуки.

– Точно так, из Милана.

– А что мы знаем о водителе?

– Она говолит, что это он лазбил голову длугой девушке.

– Антимама! Водитель! Он подбирает девушек в Милане и выбрасывает одну из них из машины в десяти километрах от Тревизо.

– Да, да!

– Она сказала, как именно это произошло?

– Она не помнит – спала в глузовике. А когда плоснулась, машина уже стояла, а ее подлуга с лазбитой головой.

– И она воспользовалась моментом, чтобы выбраться из грузовика.

– Да, так.

– Она помнит, как выглядел водитель? Высокий, низкий, черный, белый, итальянец…

– Да, итальянец.

– Мы знаем, кто эта девушка? Она вам что-нибудь рассказала о себе?

– Нет, она ничего о себе не сказала.

– Ну что, Ландрулли, в этот раз нам придется нелегко, – произнес инспектор Стуки.

Перед глазами сидевшего за столом полицейского агента всплыло нежное лицо убитой девушки.

– Это всегда сложно, – ответил он.

– Итак, что мы имеем? Грузовик из Милана движется по Терральо. Предположим, что он должен был съехать с автомагистрали в Местре. Водитель пропустил развязку и около полуночи оказался на дороге, которая ведет из Местре в Тревизо. После того как выгрузил тело девушки, он мог снова вернуться на автомагистраль.

– Но инспектор, не так уж много грузовых автомашин движется ночью по дороге из Милана, а с голубым крестом на стекле – еще меньше.

– Возможно, ты прав.

– Еще у меня такое впечатление, что водитель хорошо знал эту местность. Место, где он оставил девушек, – одно из немногих, где удобно припарковаться даже на крупногабаритном транспортном средстве. Потом эти два пятна крови: одно в начале дороги, другое немного впереди, а между ними – капли. Я наступил на первое кровавое пятно. Мои ботинки в судмедэкспертизе.

– Ты думаешь, Ландрулли, водитель выбросил ее из машины уже умирающей, а затем оттащил тело на несколько метров в сторону железной дороги?

– Да, чтобы те, кто будет проезжать по автомагистрали, ее не сразу заметили.

– Он мог бы бросить ее в овраг, там, неподалеку. Было бы даже надежнее. Она и весила-то как пакет картошки, он дотащил бы ее без труда.

– Он спешил.

– Останавливает грузовик у въезда на трассу, выгружает тело, относит его к железной дороге и оставляет посреди проезжей части. И ты говоришь, он торопился?

– Мне так кажется.

– А другая девушка? Почему водитель ее не тронул?

– Когда он вылез из кабины, чтобы избавиться от тела, второй китаянке удалось сбежать, а потом она вернулась, чтобы помочь подруге. Там я их и нашел.

– Не знаю, Ландрулли… Давай так. Ты и агент Спрейфико займетесь дальнобойщиками. Спрейфико добудет их имена и адреса, а ты с ними побеседуешь.

– А вы?

Стуки отрицательно покачал головой. Скарпа звонил ему из Венеции на коммутатор полицейского управления уже три раза.

– Пришла папка с материалами?

– Да, агент Сфризо оставил ее на моем столе, прежде чем укатить в отпуск. Везет же некоторым!

– Ты уже просмотрел документы?

– Если честно – нет. У меня были более срочные дела.

– Понимаю. Но хотя бы полчаса у тебя найдется? Давай встретимся на железнодорожном вокзале в Местре. Я хочу попросить тебя об одной услуге…

Как сказал Скарпа, речь шла об очень важном деле.

Лолли-поп, лолли-поп, лолли-поп. Припев песенки, доносившейся из расставленных вдоль платформы экранов, был таким надоедливым, что Стуки ужасно захотелось достать пистолет и – бам! Антимама! Жаль, что он не носил с собой оружия.

Прошло больше года с тех пор, как он в последний раз был на станции в Местре. И дело даже не в том, что ему вообще не нравились вокзалы, особенно в это время дня. Он обратил внимание на довольно странную босую англичанку, интуитивно для себя отметил, что две слоняющиеся без дела личности – скорее всего, воры-карманники, проводил взглядом чернокожего, идущего с мусорным пакетом в руках по направлению к женщине, натирающей полы. Интересные типы. Скарпа тоже был еще тот тип.

Стуки и Скарпа учились в одной и той же высшей школе полиции, оба начали службу в полицейском управлении Венеции и в течение трех лет вместе патрулировали улицы города. Затем один за другим перешли в отдел антитеррористической безопасности. Ловили «красно-черных скандалистов», как их называли. Очень распространенное в те времена явление, в последующие годы постепенно вышедшее из моды.

Бомбы в школах. Точнее телефонные звонки, предупреждающие о заложенной взрывчатке то в одном, то в другом учебном заведении. Незадолго до начала их службы в полиции по Италии прокатилась волна таких телефонных сообщений с последующей эвакуацией, протестами, расследованиями, листовками и публикациями в прессе. Всегда находились шутники, имитаторы и просто ненормальные. Потом, постепенно, все сошло на нет. И Скарпа со Стуки решили податься в уголовный розыск.

«Длинный караван из Венеции в Триест, змея, ползущая чрез улицы Фриульские…» [126] – продекламировал инспектор Скарпа. Он выглядел все таким же богатырем, как и несколько лет назад, когда они виделись в последний раз. Напоминающие серую шерсть, выбивающиеся из-под кепки волосы все так же взлохмачены. И все тот же острый взгляд.

Стуки сразу спросил коллегу, с собой ли у него пистолет.

– Зачем тебе? – поинтересовался Скарпа, поздоровавшись с инспектором за руку.

– Лолли-поп, лолли-поп, лолли-поп – бам, и все!

– Забудь! Идем лучше в бар, он через дорогу.

– Дело касается моей кошки, – стал объяснять Скарпа инспектору Стуки, пока они переходили дорогу по пешеходному переходу.

– Кошки? При чем здесь твоя кошка?

– А притом, – ответил Скарпа.

«Ну, кошка так кошка, – подумал Стуки. – Хорошо, что не жена и семейные проблемы, иначе я бы придушил его на месте».

– Ее пронзили стрелой из арбалета.

– Ты шутишь?

– Ничуть. Две недели назад. Насквозь. На нашем балконе.

– Не верю.

– Стреляли снизу вверх, а это почти десять метров. Кошка свернулась калачиком на балконных перилах. Черная кошка… ночью.

– Кошка твоей жены?

– Моя! Этот урод затаился в переулке, прицелился из арбалета и проткнул ее насквозь. Кошка закричала как резаная, и я проснулся. Было около двух часов ночи. Она умерла у меня на руках.

– Ты кого-нибудь видел?

– Никого!

– И кого же нам ловить?

– Ума не приложу.

– Может, кто-то из соседей решил за что-нибудь тебе отомстить?

– Не думаю, тем более что застрелили не только мою кошку. Уже было несколько подобных случаев в разных частях города.

– Пострадали только кошки?

– Нет, еще голуби. И несколько почтовых ящиков. Даже наоборот: сначала почтовые ящики. А еще раньше – мусорные баки.

– Он тренировался. Новоявленный Вильгельм Телль, чтоб его. Один из тех типов, которым нравится коллекционировать мишени. А кошек сколько?

– Минимум пять, и это только в моем районе. Кстати, я больше не живу на Кампо-Сан-Поло[127]. Пока дело касалось чужих котов, меня это не особо трогало. Когда он замочил бездомного рыжего котяру, который каждое утро под окнами орал свои серенады, я был даже рад. Он и к моей Африке приставал.

– К твоей кошке?

– Да, к ней, покойнице. Вот уж точно, когда дело касается лично тебя, сразу меняешь точку зрения.

– А от меня ты чего хочешь?

Скарпа огляделся по сторонам, на секунду задержав взгляд на группе иностранных туристов, бравших штурмом барную стойку.

– Как, по-твоему, Стуки, это дело рук кого-то из местных? Чокнутый?

– Трудно сказать.

– Что тебе подсказывает твоя легендарная интуиция?

– Этот тип действует по определенной схеме.

– Я точно так же подумал! Значит, не сумасшедший?