Бар представлял собой кирпичное здание с зеленым навесом. Окна пестрели неоновыми вывесками с рекламой того или иного пива. В такое место охотно пошел бы Макс. Бентли, напротив, выглядел здесь чужеродно. У него была слишком дорогая рубашка и слишком много волос на голове, в отличие от завсегдатаев заведения – выстроившихся у стойки в ряд одинаково лысых людей с пивными животиками.

Но Бентли оставался невозмутим и заказал нам обоим виски с колой.

– Если я правильно помню, ты любишь виски, – сказал он.

При упоминании наших прошлых пьяных вечеров мне стало нехорошо. Наверное, не стоило создавать ситуацию, при которой я могла добраться домой только с помощью Бентли. Я заметила миску со спичками и взяла один коробок. Улика для моего расследования.

Мы заняли небольшой стол.

– Итак, – сказал Бентли. – Что мы ищем?

Я нахмурилась.

– Не знаю.

– Вы ведете дело, детектив Ханна.

Было непонятно, насколько серьезно Бентли воспринимает ситуацию. С его лица не сходила насмешливая улыбка.

– Как Вирджиния? – спросила я, меняя тему.

– Она ничего. Но по утрам ее дико мучает тошнота.

– Звучит не очень весело.

Он поморщился.

– Да все это мероприятие не очень-то веселое на самом деле.

– Ты разве не хочешь поскорее снова стать отцом?

– Я думал, что у нас наконец появится возможность выдохнуть. Ну, знаешь, когда в семье все устаканится, а мальчики станут достаточно взрослыми и независимыми.

– Признаюсь честно, известие Вирджинии меня удивило. У меня возникло впечатление, что между вами сейчас не все гладко, – сказала я.

– Вирджиния уверена, что третий ребенок окончательно сделает нашу семью «полной», – ответил Бентли, и его тон явно подсказывал, что он с ней не согласен.

– Хочешь еще выпить? – спросила я. У него в стакане еще плескалась какая-то жидкость, но я свой уже осушила.

Улыбка вернулась на его лицо.

– Ну ты и выпивоха, – сказал Бентли. – Запиши на мой счет.

За стойкой работала барменша средних лет с выкрашенными в рыжий волосами и огромной грудью. Она выглядела как человек, рожденный для работы за баром, – она как будто была создана для той индустрии, где нашла себя. Келси была молода и красива, когда ее убили, но лет через двадцать вполне могла превратиться в заменившую ее женщину.

– Повторите, – попросила я.

За ее спиной на стене я заметила маленькую фотографию Келси в рамке. Под фото была табличка со словами: «Всегда в наших сердцах». Мне понравился этот мемориал в честь женщины, чья смерть так резко перевернула мою жизнь.

Я открыла фотографию Уильяма на телефоне – ее сделал официант суши-бара, когда мы попросили снять нас во время ужина. Уильям выглядел, как обычно, прекрасно, а я, к несчастью, моргнула в самый неподходящий момент.

– Вы знаете этого человека? – спросила я, когда женщина вернулась с нашими напитками.

Она сощурилась на мой телефон и пожала плечами.

– Не припоминаю. Но точно сложно сказать. Через нас проходит много людей. А что? Он тебе изменил или что-то в этом роде?

Мне захотелось кричать. Как она могла не узнать серийного убийцу Уильяма Томпсона?! Если общество действительно хочет наказать тех, кого называет монстрами, надо заставлять их расхаживать в хеллоуинских костюмах, ярко иллюстрирующих их кровавые преступления.

– Нет, нет, ничего такого, – ответила я. – Спасибо.

Я вернулась за стол. Бентли что-то печатал в телефоне. Когда я села, он положил его экраном вниз.

– Ты очень хорошо выглядишь, Ханна.

Он взглянул на меня так, что я покраснела.

– Спасибо.

– Нет, правда. Я серьезно. Мне кажется, тебе пошло на пользу – как и всем нам на самом деле – вырваться из атмосферы суда. Люди не могут долго жить в такой обстановке.

Когда я попыталась вспомнить, какой была во время суда, мне представилась аморфная медуза, беспомощно болтающаяся в океане. Какой же я была жалкой личностью.

– Да, ты прав. Я даже не осознавала, что буквально стою на грани, пока все не закончилось.

– Как продвигается твой роман?

Я фыркнула.

– Никак. Я написала всего два предложения. Ты знаешь, я всегда считала, что моя проблема в недостатке времени. А теперь у меня как будто слишком много времени. Я не могу сфокусироваться.

– Уильям знает? Он говорит так, будто ты – Чарльз Диккенс.

– Нет. Не хочу его разочаровывать. Он так меня поддержал.

– И вот как ты ему отплатила, – сказал Бентли, и этот комментарий задел меня за живое.

Во второй половине дня в бар стали подтягиваться люди. Обычная клиентура разбавилась людьми, возвращавшимися с работы, – деловыми, в костюмах. Бентли взял нам еще выпить. Я почувствовала тепло, разливающееся по моим венам вместе с алкоголем.

– Почему ты меня поцеловал? – спросила я Бентли.

Этот вопрос крутился у меня в голове с самого дня поцелуя. Не исключено, что на самом деле именно поэтому я попросила его пойти со мной в бар. Мне, безусловно, хотелось разузнать про спички, но еще мне хотелось остаться наедине с Бентли там, где Уильям не мог нас услышать. Но когда люди говорят «убить двух зайцев одним выстрелом», они часто забывают, что оба зайца должны умереть.

Я знала, что хочу от него услышать. Я хотела, чтобы он назвал меня неотразимой. Сказал, что с ним никогда ничего подобного не было. Что я особенная.

Но вместо этого он просто пожал плечами.

– Иногда человеку надо отвлечься.

Этот ответ обжег, как огонь.

– То есть у тебя такая привычка? Целовать других женщин вместо жены?

– Говорит женщина с привычкой подозревать своего жениха в серийных убийствах.

Я молча взглянула на него.

К счастью, нашу беседу прервал парень в футболке местной пивоварни с тремя шотами какой-то прозрачной жидкости в руках.

– Привет, дружище, – сказал он Бентли. – Давно не виделись. Где ты был?

С этими словами он поставил шоты на стол.

– Для тебя и твоей дамы.

Я решила, что он, должно быть, ошибся. Насколько я знала, Бентли никогда раньше не был в этом баре. По крайней мере, он об этом не упоминал.

– Спасибо, дружище, – ответил Бентли. На его лице возникло выражение, какого я раньше не видела. Он смотрел с хмурым раздражением, которое мужчина, видимо, не смог распознать.

Мы вместе чокнулись за встречу, и я опрокинула всю рюмку целиком. Я закашлялась, когда мне обожгло горло: после тридцати я потеряла способность стремительно поглощать алкоголь.

– Кто это был? – спросила я, когда мужчина вернулся к стойке.

– Понятия не имею.

– Ты бывал здесь раньше?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Ну, этот мужчина… Он вел себя так, будто знает тебя.

– Он ошибся. Со мной такое постоянно. Я просто так выгляжу. Как все.

Я вгляделась в лицо Бентли. Я сразу решила, что он пошел в Марка, но от Синди в нем тоже что-то было. Он так же пытался скрыть свои истинные чувства под плотной маской, но при этом пелена лжи была слишком прозрачна. Как сильно он ни пытался отмахнуться от этой встречи со знакомым как от чего-то незначительного, я по лицу видела, что он нервничает. Тут я поняла, что Бентли ни разу не сказал о собственной мотивации пойти в бар вместе со мной. Возможно, это был инстинкт защитника – он хотел убедиться в моей безопасности во время расследования. А еще казалось возможным, что он снова хочет поцеловать меня. Но, кажется, я слишком увлеклась рассуждениями по поводу отношения Бентли ко мне, чтобы остановиться и подумать, зачем ему самому продолжать рыть под своего брата. Может, Бентли так же одержим теми женщинами, как и я? И он уже ходил в этот бар за информацией и поэтому мужчина его узнал?

– Что мы здесь делаем? – спросила я.

С лица Бентли стерлись последние следы игривости.

– Это ты меня спрашиваешь? Ханна, ты сама захотела сюда прийти. Взгляни правде в глаза – ты полюбила моего брата только потому, что он мог быть серийным убийцей, и не знаешь, что делать, если он в итоге им не окажется.