Прежде чем Уильяма поймали, канава была популярной точкой притяжения для участников форума, которые любили ездить туда пофотографировать под предлогом расследования. Я отказывалась называть вещи своими именами и признавать это извращенной формой туризма, завязанной на серийных убийцах. Но я знала, что подобные люди готовы выложить кругленькую сумму, чтобы переночевать в доме Лиззи Борден [286], который давно стал гостиницей.

Я ошалело неслась по улицам, пролетая мимо желтых огней, которые казались почти красными. Канава была как продуктовый магазин, куда мне срочно надо попасть до закрытия, потому что собирается гроза, а мне просто необходима буханка хлеба.

Я всегда представляла эту местность как сельскую. Как будто человек, однажды попавший сюда, если и выживет, то в цивилизацию уже вернуться не сможет. Но на самом деле канава оказалась одним их тех маленьких озерец, которые кажутся мелкими, пока не нырнешь в воду и не столкнешься с невообразимой глубиной.

Я остановилась на парковке, окруженной всеми приметами американского пригорода, в том числе маленькими торговыми центрами с сетевыми ресторанчиками средней руки. Я никогда в таких не ела, но названия все равно были знакомы. Удивительно, как «Аутбэк Стейкхаус» проник в мою жизнь, хотя я даже заходить туда не пробовала. Тут было несколько гостиниц – включая одну из той же сети, что и моя. По парковке передвигалось множество автомобилей, пропускавших пешеходов, которые шли к собственным.

Когда я вышла из машины, все остатки угасающего закатного света мгновенно заслонила стена деревьев, росших вдоль холма. Я включила фонарик на телефоне, проклиная себя за недостаточную подготовку. На земле валялись рваные упаковки от чипсов и полупустые бутылки содовой, а иногда и использованные презервативы. Да, это определенно был не природный заповедник.

У подножия холма шум машин растаял. Меня охватила дрожь, несмотря на летнюю жару, и я окинула взглядом окружавшую меня темную чащу. Те четыре женщины уже не могли полюбоваться этим видом, потому что были мертвы по прибытии.

Я представила, как Уильям подъезжал к канаве. В отличие от меня, он бы вел машину осторожно. В конце концов, именно неаккуратное вождение и ворованные автомобильные номера погубили Банди. «Рули так, будто у тебя труп на заднем сиденье» – это, пожалуй, лучший слоган для пропаганды безопасного вождения, что я слышала. Уильям должен был выбрать место до убийства Анны Ли, потому что такой он человек.

Никто бы не заметил Уильяма, а если бы вдруг и обратил внимание, то значения этому не придал. Он выглядел таким безобидным. Даже я так подумала, когда впервые увидела его фотографию и вычеркнула из списка возможных убийц. Такого человека всегда принимают с распростертыми объятиями – несмотря на багаж, который может лежать у него в машине.

Была какая-то нежность в том, как он доставал женщин из багажника: как будто жених, несущий невесту на руках в номер для молодоженов. Последний момент ласки перед тем, как для них все будет кончено.

Женщин скидывали с края канавы, и они катились вниз. Именно падение было причиной большинства травм, возникших после смерти. Холодная земля нежной не бывает.

Когда они достигали дна, их превращение из женщин в трупы завершалось. Маленькие хищники устраивали пир на их телах, изгрызая до неузнаваемости. А в мире наверху жизнь продолжалась уже без них; их любимые еще не знали, что чего-то лишились.

Пока я стояла там, красные муравьи искусали мне все лодыжки. Мне стоило быть благодарной за то, что я жива, что могу видеть и ощущать это место так, как мертвые женщины никогда не смогут. Но вместо этого я испытывала лишь разочарование, потому что никаких ответов мне не открылось.

Наверное, Бентли был прав. Разумнее всего уехать в Миннесоту и найти хорошего, скучного парня. Из того типа людей, кто встает рано утром, варит себе кофе, чистит от снега дорожки зимой и не хранит никаких более страшных секретов, чем периодический просмотр порно. В мире куча людей ведет такую жизнь, и с виду они кажутся весьма счастливыми. Конечно, они не ощущают особый будоражащий трепет внутри, когда думают о своей любви, но кому это надо, если рядом есть человек, готовый перед работой загрузить ингредиенты в мультиварку?

Когда я вылезла из глубин канавы, на парковке вспыхнули фары. Я поспешила к машине, скованная беспричинным страхом: так я иногда пугаюсь, когда выбегаю из ванной посреди ночи, уверенная, что в мое отсутствие под кроватью материализовался монстр.

Я выдохнула, усевшись на водительское сиденье, и проверила, все ли двери заперты. Фары, которые были направлены на меня, теперь развернулись и вперились в один из сетевых ресторанов. Монстра под кроватью не оказалось.

Только следующим утром, когда я узнаю, какая опасность мне на самом деле грозила, я пойму, насколько провидческим и благословенным был мой страх. Наверное, даже лучше, что я не знала. Ведь тогда бы я не убежала. Я бы приняла свою судьбу, позволила бы канаве поглотить себя, как она поглотила других женщин, и отдала бы свою плоть на растерзание червям и нечистотам.

Проснувшись, я увидела в телефоне кучу неотвеченных звонков и сообщений от Кэрол.

Последний раз она мне звонила сразу после увольнения, но я не потрудилась взять трубку. «Миллениалы не разговаривают по телефону», – как-то сказала ей я, но она назвала это глупостью.

Она не оставила голосового после того звонка, и я так и не узнала, чего она хотела, потому что перезванивать тоже не стала. Я решила, что, скорее всего, случайно утащила одну из ее кофейных чашек.

Оказалось, ни Кэрол, ни кто-либо еще не связывался со мной не потому, что я была одинокая и никому не нужная, а потому, что у меня был забит автоответчик, о чем Кэрол меня информировала в первом из своих многочисленных сообщений.

Мои пальцы вбили адрес форума раньше, чем мозг успел обработать слово «тело». На тот момент это был уже рефлекс, как дыхание. Мой телефон знал, чего я хочу, и иногда это бесило. Алгоритмы доказывали, что любовь – это нечто большее, чем умение предугадывать чужие желания.

Мне даже не пришлось пролистывать форум, чтобы узнать подробности. Новости сыпались одна за другой, как капли во время ливня.

В канаве обнаружили еще одно тело.

Во время событий одиннадцатого сентября одна моя подруга постоянно рассказывала о своем отпуске с семьей в Нью-Йорке за пару месяцев до атаки.

«Мы были прямо там, – говорила она. – Это могло случиться с нами».

Я не понимала этой фиксации. Вот она – целая и невредимая, через полстраны от трагедии, но при этом принимает сочувственные объятия, будто перенесла травму. Было достаточно погибших и едва не погибших людей, а также первых ликвидаторов, которые боролись с последствиями для здоровья еще много лет. Почему обязательно надо присоседиться к пострадавшим? Она как будто хотела соотнести себя с этим событием, чтобы найти в нем какой-то смысл.

Но я на животном уровне поняла ее чувства, когда увидела слово «канава». Я дотронулась рукой до головы и вытащила из волос листик. Он раскрошился у меня между пальцами. Меня охватило необъяснимое ощущение, будто я одновременно и жива, и нет – как тот кот в коробке, которую никто не хочет открывать.

Но я была там. Это чуть не случилось со мной. Я почувствовала укол разочарования, хотя была счастлива, что жива.

На форуме творился некий виртуальный аналог истерики.

Я увидела пользователей, которые не заходили на форум месяцами: люди быстро теряли интерес, когда не могли порассуждать на тему свежих убийств.