Ожидая, когда приготовится пицца, я нервно поглядывала через плечо на темное стекло в дальнем конце кухни и грызла ногти. Радионяню я выключила, чтобы лучше слышать, что происходит за окном, однако сверху еще доносился плач Петры, и это не добавляло мне оптимизма.

Появилось искушение включить музыку, но я боялась, что она помешает мне услышать, если кто-то будет ломиться в дом. До сих пор я не видела и не слышала ничего, что оправдало бы вызов полиции. Неясный силуэт в темноте и стук в окно, источником которого могла быть птица или упавший с дерева желудь, — это вам не «Пятница, 13-е».

Приблизительно через четверть часа вновь донесся шум — на этот раз с боковой стороны дома. Собаки залаяли и подхватились со своих подстилок в буфетной.

Я нервно вздрогнула, хотя это был обычный стук в заднюю дверь, и, пройдя в буфетную, увидела в стеклянном окошке темный силуэт. Сквозь шум дождя послышался голос:

— Это я, Джек.

Господи, какое облегчение!

— Джек!

Я торопливо открыла дверь. Он стоял на пороге в плаще, сгорбившись, засунув руки в карманы. Вода стекала по волосам и капала с кончика носа.

— Джек, а раньше тоже ты стучал?

— Когда? — искренне удивился он.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать, но передумала.

— Неважно. Что ты хотел?

— Я на минутку, просто решил проверить, как ты здесь, первый день все-таки.

— Спасибо, — смущенно сказала я, вспомнив все свои злоключения и плачущую наверху Петру. И вдруг неожиданно для себя добавила: — Не хочешь зайти? Я уложила детей и как раз готовлю ужин.

— А это удобно? — Он посмотрел на часы. — Уже довольно поздно.

— Удобно. — Я сделала пару шагов назад, пропуская его в буфетную.

Джек постоял, капая на коврик водой, и осторожно выбрался из сапог.

— Прости, что так поздно, — сказал он, идя за мной на кухню. — Хотел заскочить раньше, но пришлось везти чертову газонокосилку в Инвернесс в мастерскую.

— Не смог отремонтировать?

— Да вроде отремонтировал, только вчера она опять накрылась. Сдается, я не докопался до сути проблемы. Неважно. Я не жаловаться пришел. Расскажи лучше, как дети. Справляешься?

— Все… ээ-э…

У меня предательски задрожала нижняя губа. Я хотела сказать, что все отлично — вдруг он выдаст меня Сандре с Биллом, — но не смогла. Кроме того, если они просматривают записи, то скоро узнают правду. Вдобавок ко всему Петра наверху зашлась долгим захлебывающимся криком, и Джек повернул голову к лестнице.

— Господи, кого я пытаюсь обмануть! — убито сказала я. — Все ужасно. Девочки убежали от меня сразу после отъезда родителей, я пошла их искать, а в это время пришла та женщина — как ее… миссис Маккинти?

— Джин Маккензи, — поправил меня Джек.

Он снял плащ и сел за длинный стол, а я рухнула на стул напротив. Хотелось закрыть лицо руками и расплакаться.

— Да, она пришла убирать и застала девочек на пороге. Они пожаловались, что я заперла дверь, а я этого не делала, специально оставила ее открытой. Они меня ненавидят, Джек, а Петра плачет уже целый час, и я…

Сверху донесся новый вопль, и я почувствовала, что сейчас сорвусь.

— Сиди, — сказал Джек, видя, что я собираюсь встать, взял меня за плечи и усадил на стул. — Я попробую ее успокоить. Видать, она к тебе еще не привыкла, завтра будет лучше.

Это противоречило всем правилам безопасности, которым меня учили, но я так выбилась из сил, что мне было все равно. Кроме того, Сандра с Биллом не держали бы Джека у себя, не будь уверены, что он не опасен для детей.

Слушая его затихающие шаги, я включила родительский блок радионяни и услышала, как открылась дверь в комнату Петры. Затем Джек, очевидно, взял ребенка на руки, потому что вопли стали утихать.

— Ну, ну, солнышко мое, что ты расшумелась, — нежно проворковал Джек, и у меня покраснели щеки, точно я подслушала разговор, не предназначенный для моих ушей. — Успокойся, малышка, все ладненько.

Издалека и через микрофон его акцент был более заметным.

— Тссс… вот и славно, Петра, надо спать, столько шума по пустякам…

Плач стих, малышка пару раз икнула и еще немного похныкала. Скрипнули половицы. Джек носил Петру по комнате, тихонько укачивая и шепча ласковые слова. Очевидно, у него есть опыт в таких делах, с удивлением отметила я.

Наконец малышка замолчала. Джек остановился, и я поняла по звуку, что он осторожно положил ее в кроватку. Долгая пауза… шуршание двери по покрытию… и шаги Джека на лестнице.

— Получилось? — боясь поверить, спросила я, когда он вошел в кухню.

— Ага, — смущенно улыбнулся Джек, — бедняжка так устала, что ей самой хотелось приклонить головушку. Она уснула, не успел я взять ее на руки.

— Господи, Джек, ты, наверное, считаешь меня полным ничтожеством… Я профессиональная няня и должна уметь обращаться с детьми.

— Не говори глупостей. — Он вновь сел за стол. — Все наладится, когда дети узнают тебя получше. Просто ты для них чужой человек. Последний год у них няни меняются как перчатки, и неудивительно, что они тебе не доверяют. Как только они поймут, что ты останешься надолго, все изменится.

— Послушай, Джек…

Я ждала этого поворота в разговоре, но немного растерялась и не знала, как сформулировать вертевшийся на языке вопрос.

— А что случилось с остальными нянями? Сандра говорит, что они сбежали, испугавшись призраков, но я не могу поверить… Ты когда-нибудь с чем-то таким сталкивался?

У меня возникла мысль о тени, промелькнувшей за окном, но я отогнала воспоминание. Это была лиса или ветка дерева на ветру.

— Ну-у… — протянул Джек. Он поднял со стола радионяню и задумчиво повертел в руках — крупных, мускулистых, с сероватыми от машинного масла ногтями. — Даже не знаю… Я бы не сказал…

Его неожиданно перебил громкий, требовательный голос, возникший ниоткуда.

— Роуэн!

Джек замолчал, а я подпрыгнула так сильно, что прикусила язык, и стала лихорадочно оглядываться, пытаясь понять источник вторжения. Говорила явно взрослая женщина, а не ребенок, и живой человек, а не автомат, как в случае с приложением. В доме кто-то есть?

— Роуэн, ты там? — повторил голос.

— З-здравствуйте, — пробормотала я.

— Добрый вечер, Роуэн, это я, Сандра.

Я с облегчением и внезапной злостью поняла: голос исходит из динамиков. Сандра позвонила через дурацкое приложение. Меня это взбесило, точно она вторглась в мое личное пространство. Какого черта не позвонить по телефону, как все нормальные люди?

— А, Сандра, — подавив гнев, я постаралась придать своему голосу бодрый, жизнерадостный тон. — Добрый вечер, как вы там?

— Хорошо, только устали.

Ее голос, усиленный динамиками, прогремел на всю кухню, эхом отдаваясь от высокого стеклянного потолка.

— Меня больше интересует, как вы. Как дела на домашнем фронте?

Я перевела взгляд на Джека, сидевшего за столом. Это ведь он уложил Петру. Знает ли Сандра? Сказать ей или нет? Только бы он не вмешался! Джек молчал.

— Гм… ну, сейчас все спокойно, — сказала я наконец. — Дети спят. Хотя, если честно, с Петрой пришлось повозиться. В обед она улеглась как шелковая, но, наверное, я позволила ей спать слишком долго. Вечером никак не могла уложить.

— А сейчас она спит? Слава богу.

— Да, уже уснула. Остальные улеглись, как мышки.

Несчастные, злые, перепуганные мышки — но действительно улеглись.

— Я разрешила девочкам поужинать в комнате: они очень устали. Надеюсь, это не страшно?

— Ладно, ладно, — сказала Сандра, словно отметая вопрос. — А днем они хорошо себя вели?

— Ну… — Я сжала губы, не зная, до какой степени можно откровенничать. — Честно говоря, ваш отъезд их немного расстроил, особенно Элли. После обеда они вроде бы успокоились. Я предложила посмотреть «Холодное сердце», но они не захотели, играли у себя в комнате. — Это правда, беда только в том, что они демонстративно не выходили из комнаты. — Сандра, для них существуют какие-то правила поведения на улице?