— Понятно…

— А ты, городской мальчик, что здесь делаешь? На побегушках у счетовода?

Она же не видела, как его встречал тот старик. Хотя даже так, она может даже и не знает, кто такие Бранье и кому принадлежит эта шахта.

— Нет, я его охранник.

— Охранник? — рассмеялась она. — Ты? Охранник? Хочешь сказать, что и стрелять может быть умеешь?

— Может быть умею, — ответил я.

Арамза насмешливо посмотрела на меня, после чего негромко сказала:

— Ну-ну… может ещё охотиться умеешь?

— Умею.

— А ручки не нежны для этого?

— А я тебя где-нибудь уже трогал, чтобы ты знала, какие они по нежности?

Она едва покраснела.

Арамза была из тех, кто может и в морду дать, и дом построить. Бесхитростная, явно далёкая от всяких интриг, но прямая и твёрдая, как шпала. Выражение «мужик в юбке» полностью описывало её характер. Хотя, с другой стороны, в таких условиях мягким людям было просто не место. Кто готов был бороться, тот обычно и выживал.

Мы просидели часов пять, наверное, прежде чем Диор закончил. Частично.

— И как? — негромко спросил я, когда мы выгнали всех из комнаты. — Есть что?

Он выглядел таким сосредоточенным, что, не зная, какой этот человек пидорас (в плохом смысле этого слова), наверное, зауважал бы его. Он даже не отрывался от документа, когда я спросил его. Хотя может он в одну точку смотрит и делает умный вид, кто знает.

— Что-то есть, — кивнул Диор. — А у тебя есть что?

— Зависит от того, что что конкретно я должен был найти.

— Необычное. Твоё чутьё. Паранойя. Ощущения.

— Охрана, — тут же ответил я, поняв, к чему он клонит. — Она с нас глаз не сводила. Косятся с подозрением, будто боятся чего-то или не чувствуют в нас власти. Такое… пренебрежительное отношение. Про шахтёров я могу понять, но от ваших людей это странно видеть.

— Ваших? Но они и твои тоже, так-то, — насмешливо глянул на меня Диор. — Говоришь, что смотрят как на чужих?

— Некоторые винтовки в руках держат, хотя, казалось бы, зачем.

— Понятненько… — потёр он глаза.

— А у тебя как?

— Есть кое-что, что меня волнует, поэтому я хочу на это взглянуть.

— И что же это? — спросил я.

— Количество телег. Для отвала пород и для перевозки кристаллов.

— Зачем?

— Затем, что сегодня не день вывоза отвала пород или погрузки кристаллов на борт судна. Плюсом к этому здесь удивительным образом получается, что отвала пород одно количество, а добытых кристаллов другое, что ни о чём хорошем не говорит.

— Отвала больше?

— Да, относительно концентрации в этих горах кристаллов отвала больше, чем должно быть. На немного, но погрешность есть. Сейчас ещё с телегами разберёмся…

В этот самый момент, будто услышав Диора, в комнату вошёл один из наших охранников.

— Господин, семь телег.

— Семь?

— Да, четыре крытых фургона и три больших таких, массивных телеги, — кивнул тот.

— Молодец, свободен, — махнул ему Диор, после чего посмотрел на меня. — Собственно, что и требовалось доказать. По графику у них сегодня отвала пород нет. Причём вон там я видел кучу, которую не разгребли. Но одна телега отсутствует, что это значит?

— Её где-то используют.

— Верно! Молодец! А когда у нас не хватает кристаллов, предположишь, где она?

— Используют для перевозки тех самых кристаллов.

— Вот. Видишь, всё просто! — хлопнул Диор в ладоши. — А если сверить все документы, которые у нас есть, то, в принципе, как раз на телегу накопиться кристаллов вполне могло.

— А погрешность?

— Если бы погрешность, дорогой Тэйлон, скакала вверх-вниз, разговоров бы не было, но здесь она скачет только вниз.

— Значит, всё же в пределах нормы, — уточнил я.

— В нижних, и то не всегда. То есть конкретно сильных провалов нет, но документы показывают, что добыча идёт по минимальной черте. Всегда. То есть они откапывают минимальную, но норму. Но так не бывает. Она или опускается ниже, если шахта выработана, либо скачет постоянно. Раньше было так, а сейчас вдруг ну прямо по краю идёт, куда бы деться. И самый весомый довод… готов?

— Ну давай, — пожал я плечами.

— Я сравниваю не с теми документами, что мне дали здесь, а с теми, что получил на обрабатывающей их фабрике. Они тоже ведут подсчёт пришедших кристаллов. А вот по этим документам, что мне предоставили, — постучал он по столу, — у нас всё в порядке. То есть добывают прямо идеально.

Иначе говоря, откапывают кристаллы, после чего из них забирают ровно столько, чтобы уложиться в самый минимум, и отправляют на фабрику, а тот снятый излишек продают. При этом записывают, что всё у них хорошо.

Почему парни не учли, что на заводе тоже будут подсчитывать, сколько привезли? Что, просто сверив по документам, можно будет понять, что не сходится что-то? Не знали или посчитали, что раз всё в пределах нормы, то никто не станет бить тревогу? Норма есть норма и никому об этом не станет известно? А если запросят, сколько добыли, то спросят у них, скорее всего?

Я не знаю, чем они руководствовались, но…

— Ты не думал, что просто считают неверно? Здесь так, там так, отсюда и разброс? Причём в пределах нормы разброс.

— Ага, но каким-то волшебным образом там постоянно идёт по нижней планке нормы, а здесь норма скачет от нижней до верхней планки. Как-то странно считают тогда, не находишь? Ошибаются ровно так, чтобы всегда приходил на фабрику минимум, когда у самих всё выглядит просто идеально.

— А если где-то по дороге воруют?

— Знаешь, как это выглядит? Здесь загружают кристаллы в телеги и под конвоем отвозят в порту специально для этой шахты. Там грузят на судно. Судно отплыло здесь, приплыло на фабрику, где сразу считают. Где воровать? На корабле воруют? Ну допустим. Тогда почему вдруг у них телеги нет? Спорим, если поискать, выяснится, что она укатилась куда-нибудь?

Но есть один забавный момент в этом. Если бы не тот склад с кристаллами, который взорвали, этого бы никогда не стало известно.

— Вы совсем не следите за этим?

— Нет, следим, конечно, но так как всё по документом всегда было в пределах нормы, никто и не обратил внимания. Норма? Норма. А то, что сверят… будто ты не знаешь людей, — усмехнулся Диор.

— И что мы будем делать? — спросил я. — Охраны здесь немало. Явно набирали с расчётом, чтобы они смогли держать здесь оборону. Сколько? Человек…

— Пятьдесят ровно, — целая боевая группа. — Но сейчас скорее всего меньше.

— Плюс шахтёры…

— Эти здесь наверняка ни при чём. Слишком мелкие пешки, которым только рыть и доверяют. Я могу сказать, что из шахтёров в этом точно будут замешаны главные по сменам, которые следят за отгрузкой «лишних» кристаллов. И, естественно, администрация, которая должна следить за этим.

— Всех не убьём, — заметил я. — Слишком много.

— А мы и не будем, — улыбнулся Диор.

— Ты всё так и оставишь?

— Нет, конечно. Предатели должны сдохнуть в назидание другим. Просто решим всё тихо и мирно.

Тихо и мирно Диор видел по-своему.

Он приглашал в комнату «поговорить по душам» по одному солдату, обсуждая с ним, что подозрительное он видел, что замечал и так далее. Рассказывал, что в последнее время участились выходки шпионов империи и что мы должны проверить, бывали ли здесь случаи диверсий, как на других шахтах. Диор улыбался, шутил, говорил, что умеет видеть людей, и именно он, тот самый стражник, что к нему пришёл, явно самый лучший среди остальных и, скорее всего, может получить повышение.

А ещё он каждому предлагал выпить по душам вина. Те, кто жил на дешёвом пойле, которое им подгоняли с нижнего города, были рады выпить чего-то хорошего, пусть даже один стакан. А Диор не поскупился на выпивку.

И под конец сорок человек были отравлены. Один за другим они валились мёртвыми, хватаясь за горло, и та малая часть, что наконец осознала, что происходит, ничего уже не могла сделать. Пытались взяться за оружие и были все перебиты.

Если устраивать чистку, то устраивать её полностью.