— Тэйлон, ваша работа. Это отвратительно, — фыркнула преподаватель, отдавая мне рукопись. — Чтобы… чтобы такое написать…

— А что такого? — посмотрел я на свою работу.

— Тэйлон, неужели вы совсем не хотите проникнуться великой литературой нашего времени?

— Да я вроде проникнулся… — пробормотал я, почесав затылок.

Дело было на уроке литературы. И сейчас преподаватель под заинтересованные взгляды других студентов отчитывала меня за работу, в которую я вложил душу. Слава богу, не свою.

— Я попросила написать вас сочинение о том, что не хватает людям в мире для счастья, а вы что написали?!

— Насилие?

— Насилие! Как, по-вашему, это должно сделать людей счастливыми?!

— Раньше, когда в королевстве были разрешены бои между рабами до смерти, люди вполне радостно воспринимали это зрелище. Насколько я знаю, собирались целые стадионы, тысячи людей, которые делали ставки, приветствовали воинов и так же радовались победе одного из них.

— Это было другое!

— Что другое, королевство?

— Время! Сейчас уже давно подобного нет! Ценности изменились, Тэйлон!

— А люди до сих пор друг друга убивают и радуются победе над врагом, когда в действительности это смерть других людей, — кивнул я.

— Плохо, Тэйлон, — только и сказала преподаватель, поджав губы, после чего перешла к следующему студенту.

Удивительные люди — преподаватели. Они просят твоих мыслей, просят твоего личного мнения, а потом говорят, что оно неправильное. Что твоё мнение не соответствует тому, какое оно должно быть. И при этом пытаются втереть то, что у каждого оно должно быть своё.

Это как с заданием по математике. У всех одинаковый пример, но тебе ставят неудовлетворительно за то, что ты якобы списал. Почему так решили? А у вас решение одинаковое с ответом. Блять, так они и должны быть одинаковыми!

Меня поражает система образования, с которой я столкнулся впервые. Оно не учит жить в мире, оно не учит мыслить, как пытаются втереть преподаватели, оно вообще ничему не учит, кроме того, что твоё мнение должно быть такое, какое тебе скажут.

Вот литература — это яркий пример, когда все должны мыслить как сказали. Так, наверное, и начинается диктатура потом. С преподавателей по литературе, которые заставляют мыслить правильно.

— Опять злишь её? — толкнул меня в бок Вуберг.

— Плевать.

— Смотри, к директору отправит.

Ох, как же я это переживу. Наверное, чуть лучше, чем атаку ШБМ-ов (шагающих бронемашин). Но главное, чтобы родителей не вызвали, а то вдруг накажут…

Ладно, это действительно забавно.

— Плевать… — я лишь отмахнулся от смехотворной угрозы. — Думаю, что без литературы я уж как-нибудь проживу. По крайней мере вряд ли передо мной встанет настолько страшная дилемма, как есть картошку или капусту.

Удивительно (нет), но я был не единственным, кто покидал эти занятия уставшим, будто нам полоскали мозг, а не учили. Студенты со скучающим видом перекидывались парой фраз, спрашивая, что будет дальше. Кто-то собирался прогулять следующие занятия, кто-то надеялся, что его спрашивать не будут… безмятежность, одним словом.

— Тэйлон. Тэйлон, — Морон своим басом пробивался через общий гомон без каких-либо проблем, как, собственно, и проходил через толпу благодаря внушительным размерам. — Я хотел спросить.

— Спрашивай, — пожал я плечами.

— Сильвия.

— Что, Сильвия?

— Она вернётся обратно?

— Ну да, куда денется? У неё так-то жених здесь. А что?

— Ничего, — пожал он плечами, однако всё равно заслужил мой внимательный взгляд. — Просто она раз и исчезла.

— Ну я-то не исчез.

— Но с тобой и не сделаешь то, что сделаешь с ней, — невозмутимо ответил он. — И родители мои. Им интересно, насколько надолго она уехала.

Так вот, без каких-либо раздумий и задней мысли, он сдал основную причину своего вопроса.

Почему-то на них я и подумал. Пассия ускакала, есть возможность вновь занять нейтральную позицию и посмотреть, может есть варианты получше.

Вообще, от этих Фью-Фью меня как-то воротило. Не от Морона — тот прямой, как шпала, и непробиваемый, как титан. Именно от главы рода, который словно бы искал, на что бы помягче присесть задницей. Казалось бы, договорились уже, а он вновь ищет тех, с кем можно зародниться.

И я даже догадываюсь, с кем.

Взгляд сам собой перекочевал на девчонку Асаку, нашу цель. Дёрганную, нервную и иногда странно хихикающую, будто находящуюся под наркотиками. Так как в академии все люди разбивались группами относительно того, какой политики их рода придерживались, она была среди таких прекрасных личностей, как Руфус, его брат Хонт, Бенджер из рода Винтергрей и Антоил из рода Рохас.

Следующим предметом у нас была магия, на которой я благополучно провалил всё, что только можно было вообще провалить. Смог зажечь свечку пальцем разве что. Но и это для меня было верхом профессионализма. К тому же, очень полезная ерунда, так как главной проблемой нередко становилось отсутствие источника огня. А тут всегда с собой.

Правда, преподаватель не мог разделить моей радости.

После этого начался обед, после которого у меня занятий больше не было, а значит, можно было провести оставшееся время так, как посчитаю нужным. По крайней мере, так я думал ровно до того момента, как встретил Руфуса.

И ни капельки не удивился, когда увидел, как он докапывается до какой-то безродной девушки. Не у всех на виду — отвёл её в сторону так, чтобы не попадаться на глаза, где буквально зажимал её к стене. И видно, что та пытается его вроде как и оттолкнуть, чтобы уйти, и не может, так как боится.

Удивительно, но я не видел здесь прямо очень сильного презрения со стороны аристократии к простолюдинам, что любят представлять люди. Да, они их считали ниже себя, однако нарочито надменного поведения я никогда не наблюдал. Вежливое, максимум холодное отношение, но ничего подобного типа: «ты смерд, как ты смеешь, на колени!». Здесь это считалось в первую очередь неуважением к себе.

Руфус был исключением. И то, он делал это потому, что был садистом.

Но я человек простой: вижу, что собака скалит зубы на девушку — иду давать пендаля собаке. Животное, как-никак, должно знать своё место в иерархии. К тому же, конкретно Руфус почему-то вызывал у меня сильное желание убивать.

Я не сильно вслушивался в то, что он говорил девушке и что она испуганно отвечала. Для меня было достаточно и того, как она испуганно смотрела на него, пытаясь вырваться, когда он лапал её за промежность и грудь.

Быстро подойдя к нему со спины, я просто схватил девушку за руку и выдернул его из объятий.

Руфус резко обернулся ко мне, готовый уже вцепиться в глотку тому, кто посмел прервать его домогательства, и, видимо, не сразу понял, кто перед ним. Я думал, что ещё немного, и он набросится на меня, однако в последнее мгновение, когда я уже собирался ударить первым, он будто бы очнулся. Его рожа растянулась в улыбке.

— Тэйлон… вот так сюрприз… — промурлыкал он, демонстрируя зубы. — Ищешь способ сдохнуть долго и мучительно?

— Не можешь найти того, кто даст тебе отпор, Руфус? — негромко спросил я. — Почему бы тебе не найти того, кто может ответить?

— И кто же? Ты? — оскалился он.

— Например, да. Я, — ледяным голосом ответил я. И Руфус явно почувствовал мой настрой, тут же ощетинившись.

— О как. Я не чувствую в тебе страха, но ты действительно думаешь, что сможешь меня уделать второй раз? Почему бы и нет? Почему бы не попробовать?! — у него аж глаза кровью налились, не говоря о безумной улыбке от уха до уха.

— Здесь маленькая сучка только ты, Руфус. Поэтому подожми свой хвостик и пиздуй к братику за спинку, как ты это обычно делаешь, потому что второго раза со мной ты можешь и не пережить, — предупредил я.

— Тэйлон, я же убью тебя, — улыбка стала сползать с его лица. — Думаешь, меня остановит мой брат или этот еблан директор?