Я красноречиво посмотрел на Кроу, которая тоже не совсем понимала весь смысл. Как и слуги, которые озадачено переглянулись и посмотрели на своего господина. Если кто из них добежит — чудно, нет — так нет. Да, я знал, что такое риск, и старался не направлять людей на смерть, если можно было обойтись и без этого. Но нам бы самим дойти сейчас.

Огонь всё разгорался, под потолком уже клубился чёрный дым.

— Тэр Догман, — подошёл я к нему ближе и продолжил шёпотом. — Я пытаюсь спасти вас и вашу дочь. Все они — слуги вашего рода, и это их долг — отдать за вас жизнь. Я предложил этот вариант не потому, что он мне нравится, просто других нет. Сейчас каждому суждено исполнить свой долг: вам — выжить и защитить короля, за которого вы сражались все эти годы. Им — спасти вас, как господина.

Он сжал челюсти. Я видел, как напряглись желваки на его щеках. Да, эти красивые слова про долг ложились идеально на натуру Догмана. Ведь ему всё это было очень присуще. И при этом я не сказал ни капли лжи, ведь в идеале так и должно было быть. Другое дело — хотят ли этого слуги…

— Да, так и поступим, — словно преодолевая толщу воды, произнёс Догман. — Вы, — кивнул он на слуг, — первые. Постараемся воспользоваться эффектом неожиданности. Мы со стражей прикроем ваш отход в случае необходимости. После этого я с дочерью и тэр Тэйлон и уже затем стража.

Вот и всё. Своя разгрузка ближе к телу, как говорится. В конечном итоге между другими и своей родной кровью человек выберет родную кровь. В этом нет ничего плохого, наоборот — подобное лишь показывает человечность, однако становится понятно и то, что в некоторых ситуациях человек, когда надо выбирать, готов отказаться от собственных идеалов.

— Тогда по моей команде, — кивнул я, подойдя к небольшому окошку и обведя всех взглядом. — Бегите, не оглядываясь, что бы ни происходило, если хотите выжить.

Я прислушался к перестрелке, которая до сих пор гремела где-то там, во мгле, после чего разбил револьвером стекло.

Начали…

— Пошли! Бегите без оглядки, — рявкнул Догман.

Слуги, словно десантники, не медля, один за другим начали выпрыгивать в окно на небольшую покатую крышу конюшни, где соскальзывали вниз на землю. Отсюда мне было не видно, но надеюсь, что они следуют плану и убегают, а не пытаются спрятаться около дома.

Стоило им выскочить на улицу, как послышалась беспорядочная хаотичная стрельба и крики. Беря поправку на снегопад, я бы сказал, что противники стоят в метрах двадцати от дома по кругу.

В этот момент я поймал взгляд Догмана. В его глазах была ярость, только кто был причиной — я из-за плана или нападавшие, было непонятно.

Следом за слугами пошла охрана, и практически сразу открылась ответная стрельба. Выстрелы то с нашей стороны, то со стороны поляны гремели без перерыва друг за другом, и я слышал, как иногда пули стучат по стенам дома.

Дождавшись, пока все не спрыгнут, я махнул Догману.

— Тэр Догман!

Тот без слов с удивительной проворностью для своих размеров сиганул в окно.

Даже несмотря на всю оперативность и скорость, с какой мы убегали, огонь нас нагонял. Чёрный дым клубился, лёгкие драло, глаза слезились, а тёмно-красный свет от пламени, пробивающийся через дым, уже подсвечивал коридор. Находиться здесь было уже невозможно: постоянный кашель, лёгкие будто горели, казалось, что вот-вот потеряешь сознание.

Я бросил взгляд в коридор, после чего без слов схватил Кроу, практически вышвырнул её в окно и выпрыгнул следом сам. Горячий, удушливый от дыма воздух сменился на ледяной, который буквально обжигал кожу и нос при каждом вдохе. Тело практически сразу пробрал морозный ветер, даже несмотря на то, что я был в верхней одежде.

Упав на крышу, я как на горках скатился под грохот выстрелов вниз, после чего несколько мгновений полёта, и ноги ударились об землю.

Вскочил, быстро оглядываясь. Снег практически закрывал собой всё, было темно, и только две луны хоть как-то пробивались через него, давая немного света, чтобы можно было сориентироваться.

— Пошли! — крикнул я и, пробегая мимо стражи, приказал. — Огонь на подавление! Как дойдём, сразу за нами! Крикну «зелёный», ответите «розовый», чтобы я понял, что это вы!

И мы побежали. Сначала Догман, потом Кроу и лишь следом я. Побежали что было сил через метель по колено в снегу к спасительному лесу.

За какие-то секунды дом скрылся от нас, и мы оказались в окружении крутящейся стены снега, за которой было ничего не видно. Нас словно отрезало от всего мира.

Выстрелы гремели как слева, так и справа, однако благодаря густому снегу разглядеть что-то, так ещё и в ночи, было очень сложно. Я бросал взгляд то влево, то вправо и, когда заметил едва заметную тень в пелене непогоды, без раздумья нажал на спуск. Выстрел, и она тут же исчезла.

А мы всё бежали и бежали. Усилившиеся порывы ветра били в лицо, мешая смотреть, и если Кроу я ещё видел, то спина Догмана терялась где-то впереди. Приходилось постоянно рукой снимать снег с ресниц. Казалось, это заснеженное поле никогда не закончится. Снег забивался в ботинки и лип к лицу. Следы исчезали на глазах.

А потом, как и любой бой, всё началось внезапно и быстро.

Заметив краем глаза движение, я успел дёрнуть Кроу на себя, сделав ей подножку и роняя в снег, после чего выхватил револьверы и начал стрелять в обе стороны, быстро крутя головой и вылавливая взглядом цели. Присел, как можно ниже прижимаясь к сугробам, и буквально почувствовал, как смерть пролетает прямо над головой. Выстрелы гремели отовсюду, будто противники были вообще везде, слышались вскрики, рядом взметнулся снег, что-то ужалило ногу…

Тени, как призраки, то появлялись, то исчезали возле нас. Кружили, оповещая о своём приближении выстрелами и снова скрываясь в белой мгле. Один из противников так и вовсе появился прямо перед нами, и я, недолго думая, выстрелил ему прямо в лицо.

И тут же просто зарылся в снег под дружным залпом, который пытался достать нас. Даже будучи замёрзшими и неповоротливыми, пальцы послушно очень быстро перезаряжали револьверы, роняя пули или промахиваясь мимо канала барабана.

Попутно я без каких-либо заминок запустил несколько шаров в тех, кто подошёл слишком близко. Не убил, их крики тонули в вое ветра, однако своё местоположение выдал, так как пришлось быстрым перекатом уйти в сторону от пуль.

Всё лицо было в снегу, пальцы уже и не беспокоили болью от холода. Перезарядившись, я бросился навстречу противнику, низко пригнувшись.

Если уйти не удаётся, пойду навстречу.

И стоило фигурам появиться на белом фоне, как без раздумий открыл огонь, беря то одну тень, то другую на мушку.

Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел…

Они падали, отстреливались, видимо, не ожидая контратаки и не успевая перезарядиться. Я буквально ворвался в толпу неприятеля, прорежая её не хуже газонокосилки.

Теперь уже беспросветная мгла была мне другом, а для них самым страшным проклятием. В отличие от меня одного, их было много. И я набрасывался и отходил, заставляя их отступать, забирая с собой то одного, то другого. По моим подсчётам, я унёс шесть жизней.

И, почувствовав, что противник отступает, рванул обратно, где оставил Кроу.

Уже там встретил других наёмников, без раздумья расстреливая их, едва понял, что это не свои. Ещё двенадцать пуль ушли, заставив противника отступить. Естественно, я не стоял на месте: носился то влево, то вправо, отходя назад, под покров снежной бури, и налетая с другой стороны буквально через десяток секунд.

Уже к этому моменту я запыхался бегать, как больной, так, что не мог отдышаться.

— Жива?! — рявкнул я, выдёргивая Кроу, которая зарылась в снег так, что я её сначала и не заметил, наступив. Её выдал «Ой!».

— Да, — кивнула она.

— Тогда пошла! — я дёрнул её на ноги и толкнул в сторону забора.

Стрельба у дома стихала, и я сомневался, что побеждают наши. Если идти на поместье, то надо брать как можно больше людей. Хотя бы в раза три больше. Зато у забора впереди она продолжалась, причём по скорости хлопков я мог предположить, что кто-то орудовал из револьвера.