— Выглядит так, будто ты хочешь застрелиться, — улыбнулся Росси. Я не видел, но голос был именно таким.

Сам я продолжал рассматривать револьвер, будто заметил на нём что-то интересное.

— Я действительно хочу застрелиться, — негромко произнёс я. — Только не знаю, стоит ли или нет.

Он промолчал. Наверное, молчал с полминуты, прежде чем ответить.

— А сам как считаешь, правильно ли это?

— Не знаю, — честно ответил я. — С одной стороны… да с какой ни смотри, я не знаю. У меня есть выбор помочь и не помогать, скажем так. И я понимаю, что не должен, но…

— Но что-то тебя гложет, — закончил он. — Подсказывает, что это неправильно.

— Да. Это глупо, я столько раз проходил подобное, а здесь вдруг…

— Запнулся? — усмехнулся он и сел на стул напротив.

Я кивнул.

— Все мы запинаемся, — пожал он плечами и вздохнул. Начал бродить по моей комнате, видимо, раздумывая над тем, что бы сказать. — А знаешь, я однажды попал в примерно такую же ситуацию.

— Какую? — поднял я взгляд. Росси редко рассказывал что-либо о своём прошлом, поэтому услышать от него что-то можно было очень редко.

— Да вот… знаешь, меня однажды наняли поддержать людей и взять небольшой городок на краю пустыни. Ещё в моём мире. Типичное задание, лёгкие деньги — я пришёл и просто перестрелял всех, кто стоял на его страже, помог атакующим буквально за десять минут взять его. И всё было точно так же, людей грабят и убивают, женщин насилуют, детей сгребают в кучу — я проходил это сотни раз. Мне то что? Это не моё дело. Моё дело — смерть, и за это мне платят. Но в этот раз почему-то я не смог просто уйти, глядя на то, как в этом городе устраивают погром. Как убивают, насилуют, грабят… — Росси усмехнулся. — Резня, посмотри на меня — я всегда говорил до этого, что бизнес есть бизнес, а в тот раз я просто не смог уйти. Мне просто стало тошно. Тошно от всего этого. Я смотрел на этих детей, женщин, стариков, и пусть мог заставить себя отвернуться, этого не сделал.

— Почему?

— Потому что понял, что мне это противно. Не хочу идти против себя самого и соглашаться на то, что мне не по духу.

— Ты всех убил.

— Да, убил, — усмехнулся он. — Взял и убил, потому что именно в этот раз не смог отвернуться. Я изменил себе, можно сказать, но правда в том, что я остался себе верен — я поступил так, как посчитал нужным.

— Так из-за этого за тобой охотились солдаты Тёмной долины?

— Ага, за то, что я убил их людей, а потом ещё и всю подмогу перестрелял во время песчаной бури. Так что иногда люди меняют свои взгляды, и поверь мне, я знаю это не из чужих уст. Не просто так, естественно: что-то трогает тебя в душе, и ты такой: «я не могу пройти, не в этот раз». Срабатывает внутренний рубильник, который говорит: «хватит». Поэтому мой совет — если ты задумался над этим так сильно, что даже сидишь здесь и страдаешь, как раненый барашка, может это действительно то, ради чего стоит остановиться?

— Убийца, который…

— Все меняются, — не согласился он. — Просто настал момент, когда ты смог взглянуть на всё иначе. Поступай, как считаешь нужным, а не думай «вот раньше я так не поступил, стоит ли сейчас?». Раз ты над этим задумался, то стоит.

— Ради незнакомых людей рискнуть собой?

— Иногда… иногда просто нужны такие безумцы, Резня, которые ради других, ничего не значащих для них людей, готовы свернуть горы. Это называется быть человеком — проявлять сострадание к другим, не требуя ничего взамен. Хотя некоторые называют их героями, — усмехнулся Росси.

— Герои? — посмотрел я на него. — Больные ублюдки?

— Больные ублюдки? Может и так, Резня, может и так… но не будь тех людей, что готовы безвозмездно в ущерб себе помогать другим, каков был бы мир? — он посмотрел в окно. — Мы привыкли искать выгоду во всём. А они просто не могут пройти мимо тех, кто нуждается в помощи. Хорошо, что такие люди до сих пор есть.

— Почему?

— Без них никогда бы не существовало нас с тобой, — усмехнулся Росси и хлопнул меня по плечу.

Росси — он просто был таким человеком, который хорошо относился ко всем, кто завоевал его симпатию. Он не считал себя кем-то большим, чем был на самом деле, однако сколько помню своё знакомство с ним, Росси всегда мог поддержать советом или подсказать, словно действительно чувствовал ответственность за того, кого так долго обучал.

Наставник и ученик — забавно получается ведь, учитывая, что технически я его старше. Но, как показала практика, возраст не всегда равно мудрости.

Но даже после его слов я чувствовал себя не очень.

Смотрел на револьвер, заглядывая в ствол и размышляя, что для меня вообще правильно?

Тэйлон хотел спасти этот мир, пусть даже такой ценой. Ведь изначально знал, что будет ждать, но пошёл на это. Он был прав в этом плане — он тоже многое отдал ради этого и даже зная, чем придётся заплатить, пошёл на это. И будь Тэйлон здесь, он бы шёл до конца.

Но его здесь нет — вот в чём проблема. Есть я. Я, с немного другими взглядами и немного другими ценностями, совсем иной человек, который смотрит на всё иначе. И я не обязан подчиняться его планам, но… что-то всё равно ворочалось от мысли, что я просто брошу всех.

Чувства старого Тэйлона? Или то, что называют совестью? Понимание, что это просто не сравнится со смертью, а я просто кину этот мир, даже зная, что их всех будет ждать через год-другой, а может даже раньше?

Я просто не мог решить — поддаться этим чувствам и сделать, как чувствую внутри, или сыграть в циника, сделать вид, что ничего не знаю и просто уйти в закат?

Не знаю, как бы долго я тут сидел, раздумывая и пытаясь найти правильный выход во всех вещах, что меня беспокоили, если бы на ум неожиданно не пришли слова Гензерии перед тем, как я покинул летающий остров быть может даже навсегда.

Она просила быть честным с собой и поступать так, как велит мне моё собственное «Я».

Стоило вспомнить её первые слова, как я буквально услышал её голос в своей голове в этот момент, как будто, когда мне потребовался совет, память вытащила всё, что могло помочь.

«Не жалей, но проявляй милосердие к тем, кто в этом нуждается. Не упорствуй, но стой до конца там, где это необходимо. Лишь тогда ты сможешь найти выход».

Её тихий мелодичный голос прошептал как заговор эти слова, будто старался дать надежду. Хоть какую-то, но надежду сделать всё правильно.

Возможно, именно в тот момент я и принял окончательное решение. Получил толчок, чтобы выбрать, куда двигаться дальше.

В этот момент даже на душе стало чуток легче. Словно я наконец нашёл выход. В конечном итоге, ещё ничего не решено. Я уже был в аду и смог оттуда выбраться. Смогу выбраться и в следующий раз.

Эти мысли придали мне уверенности, а значит, было пора прекращать пиздострадать и заняться делами, которые не ждали. Но для начала…

Диора действительно привязали к кровати, как я и сказал. Пусть он и был старше меня и по правилам главный наследник, которого должны все слушаться, послушались в конечном итоге именно меня.

Он скользнул по мне своим классически ублюдским взглядом человека, который прогнил до самых костей. Или же Диор пытался таким выглядеть, чтобы не рушить свою репутацию и казаться опаснее, чем есть на самом деле. Как бы то ни было, меня это не пробрало.

— Всего один вопрос, Диор. Что тебе показала Хлина? — спросил я, подойдя поближе.

— Есть разница ли, братец?

— Для меня — есть, — сухо ответил я. — Ты был проклятым, верно?

— Конечно. Разве это не очевидно?

— До меня?

— Ну… тебя я не встречал. И как же тебя звали, скажи-ка?

— Резня.

— Как? — хохотнул он. — Резня?!

— У тебя проблемы с этим, Диор?

— Нет-нет, никаких проблем… Резня, блин… — рассмеялся он тихо. — Самое тупое прозвище, которое я слышал.

— И какое же у тебя было прозвище?