Он замер, как замерло и всё вокруг.

Не сразу ему удалось хоть что-то выдавить из себя.

— Антигерой? Ты? Что ты несёшь, Мэйн?

Я молча скинул ему звания «Объявивший миру войну» и «Последний антигерой», не став лишний раз объяснять всё. Даже с каким-то удовлетворением швырнул ему в лицо эти звания, с наслаждением чувствуя его шок, его неверие и его смятение. То, как он не может принять только что услышанное и увиденное. Но это было не всё. Считаешь себя лучшим, уёбок? Тогда давай я тебе помогу почувствовать какой же ты светлый, а я тёмный. Ведь именно этого ты хочешь, верно?

Хочешь повода меня убить. Держи.

— Я тот самый герой, что разрушил двадцать два года назад два города и деревню. Это я устроил бойню в Дасте, перебив половину героев и их товарищей. И по моей вине там погибла большая часть населения. Я убил почти всё население Мухосранска и сжёг половину жителей в Хотэсе. Из-за меня началось восстание зла. И Митсуо…

Я скинул ему своё последнее звание — свидетельство преступления против королевства.

— Это я убил всех героев в вулкане. Митсуо, это я убил всю твою команду.

Я сказал это с удовлетворённой улыбкой конченого уёбка, в котором не осталось ничего святого.

Он не мог поверить.

Не мог поверить, пока ненависть не скрутила его рассудок и не взяла под контроль всё его тело. Герой, ставший чудовищем, какая прелесть.

Он отбросил Эви в сторону, словно мусор.

— Забери Эви, её конечности и иди к зеркалу, — едва слышно я сказал скрытнику, что стоял в тени, шагнув вперёд навстречу к герою. Переполненный ненавистью к моей личности Митсуо вряд ли сможет услышать меня сейчас. Теперь целью всей его жизни была моя смерть.

Ну чтож, раз мне дана такая честь, то позволь мне не разочаровать тебя, недогерой. Сейчас ты действительно поймёшь, что такое бороться со злом.

Неопытный, слишком наивный и не имеющий скилла в таких делах. Зря он выбросил Эви, хотя именно на это я и рассчитывал. Он слишком отдаётся гневу… Нет, тут даже другое, он упивается гневом, гнев ему нравится, ему становится легче от того, что он может излить всю свою ненависть на другого. Например, на меня.

Митсуо нравится чувствовать себя несчастным, из-за чего он с этим не борется. Не борется, давая затуманить собственные мысли. Позволяя затуманить себе мысли, он пропускает очевидные ходы. Это распространённая ошибка новичков.

Хотя не могу винить его в этом. Я и сам не сильно-то пытался сейчас себя сдержать. Меня выбесил этот дебила кусок, который говорит такую хуйню, настолько, что хочется затолкать ему её обратно в глотку, чтоб он её распробовал на вкус и понял, насколько это воняет дерьмом.

Однако моя цель не в том, чтоб образумить его, просто оттянуть время.

— Ты умрёшь, — просипел он, словно пытался просраться.

— Да конечно, я так боюсь тебя, мой косорылый друг. Но ты тоже умрёшь.

— Ты пересёк границу, которую тебе не следовало переходить.

— Не смывай меня пафосом, а то ща блевану, — поморщился я. — Знаешь, в чём секрет героев, Митсуо, а? Не тех, кто спасает в больницах людей и помогает бездомным, а именно таких, как ты?

Он молчал, хрустя пальцами.

— Ими не рождаются, — тихо сказал я. — Ими не становятся, в них не превращаются. Вся ирония в том, что таких героев, как ты, не существует. Тот, кто хочет сделать мир лучше, рано или поздно испачкается. Невозможно вечно ходить чистеньким, делая его лучше.

Было тихо. Мы сверлили друг друга взглядами, полными ненависти. Это было довольно естественно.

— Героев не существует, потому что те, кто этого заслуживает, утопают в грязи и творят ради сохранения жизней и светлого будущего то, от чего стынет кровь в жилах. Ты фальшивка, Митсуо, просто блестящая обёртка. Ты и вся твоя братия, как это не прискорбно. И сдохли они как фальшивки.

И вновь тишина. На несколько секунд.

— Ты закончил, Мэйн? — глухо спросил он.

— Да, закончил, — пожал я плечами, перехватывая поудобнее меч.

— Тогда… — всё так же глядя на меня, Митсуо аккуратно присел, подбирая свой выроненный клинок, который выглядел слишком недружелюбно. — Ты заплатишь за то, что сделал.

В ответ я лишь сплюнул, словно грязь в рот попала. Ну и банальщина. Я уж надеялся на реально крутую фразу. Ну да ладно, иди сюда, сверкающий засранец, дядя Патрик надерёт тебе задницу.

Всё случилось в одно мгновение.

Митсуо едва заметно присогнул колени, потом приподнялся, словно сама земля пружинила под его ногами, и рванул с места, подняв пыль и камни ногами.

Я еле-еле успеваю поднять меч, чтоб принять удар такой силы, что меня едва ли не отбрасывает назад. Ноги буквально скользят по полу, поднимая облако пыли. Ещё доля секунды и я отклоняюсь от горизонтального удара мечом. Мышцы ноют от слишком высокой скорости, суставы неприятно хрустят.

Я выпрямляюсь и со всей дури бью в ответ. Летят искры, взмах мечом, взмах другой, третий, и каждый удар достаёт или клинок противника, или воздух. Он крутанулся на триста шестьдесят, и я парировал его, но меня отбросило в сторону. Митсуо прыгает и я, не успевая отпрыгнуть, принимаю его в лоб. Колени гнутся под таким ударом.

Но я нахожу силы вскочить, наклоняя свой меч так, чтоб его клинок съехал в сторону, и пытаюсь достать гардой через забрало… Нет, даже не поцарапал.

И мне прилетает пинок с колена. Тело подбрасывает, ломаются рёбра, что-то лопается, и боль ослепляет. Я падаю на колени и едва успеваю чуть-чуть прикрыться мечом от бокового удара — Митсуо берёт разбег и, словно мяч, отфутболивает меня пинком.

Врезаюсь в стену, ломая кости. Но живучесть позволит мне ещё немного побыть на ногах, чтоб дать ему просраться. Я вновь отталкиваюсь ногами от пола и бросаюсь на него в атаку.

И вновь мы скрещиваем мечи. Вновь летят искры. И вновь мне не хватает сил.

Он сильнее меня, у него лучше навыки. В моём арсенале только опыт, которому не победить его нереальную силу, выносливость и броню. Этот бой изначально проигрышный и нечестный. Как и всё в этом прогнившем мире.

Удар сверху я парирую, удар с боку я парирую, он бьёт кулаком и ломает одну из костей предплечья, пинок с ноги и я уже не знаю, какой орган во мне вообще цел. Меня вновь отбрасывает, но я успеваю поднять меч, для того, чтоб принять вертикальный удар сверху.

И тут же ещё один чуть ли не в ебало.

Он заебал пинаться.

Мы дерёмся на руинах полуобрушившегося отеля, скача между разрушенными стенами помещений по заваленному камнями и пылью полу. Удар-удар-удар, это единственные звуки в этом разрушенном месте, не считая грохота осыпающихся полуразрушенных стен и потолка. Мы каким-то неведомым чудом скачем по обломкам, сражаясь и не ломая себе ноги.

И вот несколько минут боя с его результатами.

Напротив меня стоит вполне себе целый герой с лёгкими царапинами на не пробивающемся костюме.

С другой стороны я, кашляющий кровью на дрожащих ногах с переломанными костями и довольно неплохой живучестью, которая позволяет мне не сдохнуть. Страшно представить, какая живучесть у него.

— Ты жалок, — бросил он, словно пытаясь меня унизить.

— Возможно, — прохрипел я. — Но зато не работаю шлюхой у короля, делая грязную работу под видом благородных поступков.

Ну всё, началось время разговоров. Вообще, это довольно понятно, почему злодей и герой всегда базарят посреди боя. Так они берут передышку. Никто же не скажет: «Чувак, погоди, мне надо перевести дыхание», верно? Нет, они типа бросают друг другу пафосные фразочки, чтоб как-нибудь оправдать своё бездействие. А ещё это возможность посеять сомнение в человеке.

— Я никогда не трогал мирных людей, кем бы они ни были.

— Но будешь. Рано или поздно тебе с таким развитием придётся убивать неугодных королю. И поверь, ими станут самые недовольные жители, которых ущемляют и которым придётся поднять восстание, чтоб выжить. А для тебя они будут лишь кем? Ещё одними разбойниками?