Как бы то ни было, можно сказать, что моё внедрение обратно в академию прошло успешно. Теперь оставалось немного обжиться, заставить других привыкнуть к себе, не влезть в неприятности и вытащить Асаку.

Однако не только она была моей целью. Суцьиси — у меня было слишком много вопросов, чтобы оставить её в покое.

Учёба для меня ничем не отличалась от обычных будней в поместье. Всё те же заботы, всё тот же труд, всё та же попытка себя чем-нибудь занять. Единственное отличие — магией здесь не позанимаешься.

У меня уже был определённый прогресс, я кидал шары уже дальше, чем раньше, и мог вложить в один такой шарик больше силы, что сказывалось на мощности. Это отнимало выносливость, шарики летели не так уж и быстро, как хотелось бы, но если не будет револьверов, они станут отличным подспорьем в любой битве.

Однако, признаться честно, пока что револьвер и нож оставались более приоритетным оружием. У револьверов значительно быстрее летит пуля, ножом можно убить практически бесшумно. Думаю, лишь когда смогу метать энергетические шары с той же скоростью, что и люди фаерболлы, можно будет говорить о реальном применении в бою. К чему я, собственно, и стремился.

Но сейчас в академии о тренировках не могло идти и речи. Вопросы точно будут, а отвечать на них мне не хотелось, как и не хотелось становиться целью кого-либо.

Асака — моя цель. Девушка, которую надо было выкрасть. Единственная оставшаяся свободная дочь рода Рандомьеров. Если и будут кого-то пытаться перетянуть на свою сторону или заключить союз, то только с помощью неё.

Забавно, но в других мирах союзы скрепляли бумагами. Здесь же им больше предпочитали собственных детей. С какой-то стороны это и логичнее, родная кровь, часть силы рода, все дела, но только цинизмом здесь воняло настолько, что становилось неприятно.

Я при возможности наблюдал за ней, собирал информацию, пытался разузнать детали, которые мне могли бы помочь, однако ничего толком это не принесло. Девушка, держится в стороне, не то чтобы неуверенная, но очень дёрганная. Какие-то смешки, непонятные улыбки, странные ужимки — создавалось впечатление, что у неё не всё дома.

В принципе, если верить Диору, их род вообще ебанутый в конец. Они могли убить своего ребёнка, если тот был слаб, болен или типа тряпки, прошлого Тэйлона. Физические наказания были нормой в той семье, и поговаривали, что над нерадивыми детишками, которые несли сплошные расстройства, и вовсе издевались. При этом всём то были слухи, ничем не подтверждённые.

Но то, что видел я, говорило именно об этом.

Ради того, чтобы больше разузнать, я даже не поленился залезть сначала в ректорат, а потом и в архивы, где хранилось досье на всех учащихся. Там было и то, где она живёт, в какой комнате, и то, какие у неё отметки, какая успеваемость, какие отношения с одногруппниками, правонарушения и многое другое.

Ничего интересного, к сожалению, я почерпнуть не смог, так как здесь была на лицо бюрократия. Одно и то же, словно под копирку: хорошо, достаточно, нормально. Я даже глянул другие досье, включая своё, и там везде было всё то же «хорошо, достаточно, нормально». Разве что у Руфуса был целый список правонарушений, включая нарушение личной неприкосновенности и подозрения в нарушении половой неприкосновенности. Но тот, блять, вообще конченный, там и так всё ясно было.

Но зато я теперь знал корпус, комнату и с кем Асака живёт (одна).

Что касается Суцьиси, то с ней я даже не пересекался. Разве что один раз встретились взглядами, где она мне подмигнула. Я лишь кивнул в ответ.

К ней я близко подходить не рисковал. Суцьиси… нет, она не умела читать мысли, но человек, который не одно столетие крутится в кругах, где все улыбаются, но при этом хотят тебя убить, подсознательно чувствует угрозу. Как у меня срабатывает интуиция на опасность, у них срабатывает интуиция на что-то недоброе по отношению к ним. Взгляд, улыбка, движения — это всё тот же язык и интонации. А меня, как все говорят, иногда прочитать очень просто.

К тому же, хотя про себя всё думал, как бы эту личность вытащить из академии. Всё же если пропадёт только Асака — это одно, но если ещё и Амелия исчезнет, тогда вопросов будет очень много. Но и не допрашивать же Суцьиси прямо здесь, верно? Нет, можно, конечно, но высок риск, что спалят. Если упрётся и будет молчать, оставлять просто так это я не собирался. А значит, будет много криков. И будет кровь. И ладно второе — можно смыть. Но вот крики кто-нибудь да мог услышать. Та же Исси, которая каждую ночь, как я понимаю, бродит по академии, делая пакости, могла случайно наткнуться на нас. Да и не только она.

Я внимательно обходил территорию и заметил, что стало больше охраны. На стенах, по территории расхаживают и даже в коридорах встречаются раз от раза. Благо на крышах я некого не видел, но тоже не факт, что там никто случайно не появится.

Попутно всей подготовке я ещё и готовился к экзаменам, учился, посещал кружки и вёл себя так, как обычно, создавая видимость бурной деятельности. Хотя на уроках музыки и в кулинарии этого не требовалось — я полностью отдавался этим занятиям, получая удовлетворения и удовольствия не меньше, чем от секса.

И дело было не в том, что вокруг меня кружили просто орды девушек, которые разве что у меня на шее не висли, хотя Милена и пыталась. Нет, я мог создать что-нибудь приятное для души.

Конечно, с тортами жесть происходила — я убегать не успевал с ними, как бабы «я чуть-чуть попробую» сжирали их с проворством саранчи. Они в принципе сжирали всё, что я готовил, но, с другой стороны, где есть спрос, там есть и желание показать себя.

Что касается музыки, то у меня был определённый прогресс. Уроки Ламель не прошли даром, и я мог наиграть что-нибудь заурядное на рояле. Даже наигрывал по одной ноте мелодии, что слышал в других мирах. Например, имперский марш.

— Это… жуткая музыка, — призналась преподаватель Шанья Дэр-Тьян, когда услышала мотивы. — Вы сами придумали?

— Слышал где-то… — ответил я неопределённо.

Конечно же я слышал её. В Империи. Каждый раз звучала, когда мы готовились к штурму. Надо сказать, что она действительно вдохновляла. Правда, вот, преподавателю так, видимо, не казалось.

— Эта мелодия словно пропитана злобой.

— Обычный военный марш.

— Военный марш, тэр Тэйлон, звучит гордо, он вдохновляет на подвиги, играется в мажоре, чаще на верхних октавах. Он звучит торжественно, а здесь… тёмное торжество, если так можно выразиться. Что-то зловещее.

— Так разве это не лучше?

— Такое может внушить благородство?

— А в убийстве есть что-то благородное? — задал я встречный вопрос.

— Если это враги.

— А если у врага есть ребёнок, беременная жена и он просто защищает от захватчиков свою землю?

— Значит, наша задача — освободить его, — уверенно кивнула Шанья.

Это просто… поразительная логика. Честно, я восхищён. Ей надо не преподавателем по музыке быть, а работать в пропаганде. Такой талант и изворотливость в щекотливых вопросах пропадает, что прямо грустно.

— Ладно, тэр Тэйлон, мы отвлеклись. Попробуем ещё раз сыграть. И… раз.

И два.

Жизнь пошла своим чередом и стала довольно скучной. Хотя некоторые моменты меня от души забавляли. Например, математика или что тут под ней понимали.

— Тэр Тэйлон, позвольте спросить, какие расчёты вы проводите, — поинтересовался профессор, нависнув над моим столом.

— Сколько килограмм кристаллов в переводе в атомный эквивалент потребуется для взрыва своего поместья с одного раза.

Тот аж закашлялся. Да и ученики удивлённо начали оборачиваться.

— Эм… позвольте спросить, зачем вам такие расчёты?

— Ну… мне интересно, сколько надо провезти кристаллов в своё поместье, чтобы взорвать его с одного раза.

— Зачем?

— Ну… мне просто интересно, — пожал я плечами. — Вы же сами сказали, что надо составить формулу, которая будет что-то высчитывать. Я выбирал между формулой, по которой можно понять, сколько потребуется залпов сорока солдат, чтобы утихомирить толпу из тысячи человек, и количеством кристаллов, необходимых для подрыва поместья. И решил остановиться на последнем.