— Уверяю, что я не трону вас, что бы не произошло.

Ладно, мне остаётся только верить этой подозрительной девке, так как ничего остального мне не осталось. И вообще, как я мог выпустить её!? Это тоже самое, что заряженный пистолет к голове приставить. Не устаю поражаться собственной тупости, а ведь на других ещё ругаюсь.

Вообще, я бы мог с помощью своей способности просветить её звания, но не думаю, что это хорошая идея. Если вдруг она это выяснит, не знаю, чего тогда ждать. Вдруг там такие звания, что я даже не смогу скрыть свои чувства? Или у неё ест способка на защиту статы. Пока надо подождать с этим.

— Ясно, тогда ты можешь сказать, что умеешь?

— Что конкретно вас интересует? Боевые способности или повседневные?

— Любые.

— Я в бою не сильна, но умею постоять за себя, могу быть очень незаметной, могу незаметно устранять людей. Умею пытать, умею получать нужную информацию и разговаривать людей.

Разве это не к пыткам можно отнести?

— Я, при необходимости, могу обучиться всему, что может оказаться необходимым для моего господина или госпожи. Очень стойка к физической боли. Из повседневных занятий, я могу всё понемногу.

Ясно…

Что ни хрена не ясно. По боёвке она явно ассасин. По жизни, обычный человек, который что-то умеет. Не знаю, чем она может пригодиться, так как в её верность я верю так же, как и в то, что я удачливый человек и меня ждёт светлое будущее.

— От куда тебя везли? — решил я спросить один из важнейших вопросов, о котором совершенно позабыл.

— Меня продали.

— И кто?

— Мой прошлый господин, которому я давала клятву.

— И кто он?

Да, кто он? Кто может быть настолько больным, чтоб нанять её?

— Граф этих земель.

Ну заебись, чо могу ещё сказать.

У меня тут же в голове возникла дельная мысль, а не шпионка ли передо мной сейчас? Засланная по мою душу… Хотя нет, бредом пахнет, откуда ему знать, что я нападу именно сейчас и именно на этот караван. Слишком много неопределённостей.

— Получается, ты ему поклялась в верности, а он тебя продал?

— Именно так.

— Злишься на него?

— Нет. Это было его право. Он был моим господином и когда сказал, что я продана, я лишь ответила: «Я поняла вас». Его слово было законом до тех пор, пока я не покинула ворота его усадьбы и не перестала быть его верной слугой.

— И тебя сейчас везут из его поместья?

— Нет. Меня много раз перепродавали между собой работорговцы и один раз даже продали в бордель, но после того, как те понесли убытки, меня вновь продали. И так несколько раз, пока я не оказалась в этом караване для продажи в землях зверолюдей.

— А тебя в борделе… — начал я неуверенно.

— Нет. Я девственница. Клиентам я была не интересна.

Я понимаю этих клиентов, тыкать хуем в тебя наверно подобно тому, что его в капкан класть.

— Ну… допустим, тебя бы выбрали?

— Я бы приняла свою участь, пусть и была бы не рада подобному.

— То есть ты так же им клялась?

— Нет.

— Тогда почему не попыталась там… ну не знаю… освободиться?

— Во-первых на мне была печать. Даже сейчас была печать, но после смерти хозяина она так же снялась. Во-вторых, я спокойно к подобному отношусь. В-третьих, я просто плыву по течению, пока не достигну своей цели.

Ясно, короче эта жуткая девка просто пассивна. Будут её перепродавать или ещё что, она не будет сопротивляться. Если только её не попытаются убить. Она из тех, кто как бомба — можешь делать что угодно, но одно неаккуратное касание и можешь лопатой собирать собственные кишки.

А ещё я заметил, что она говорит это всё с одним и тем же лицом — спокойным и холодным, со взглядом, полным тьмы. Даже голос не выдал грамма эмоций — всё такой же спокойный лёгкий и холодный. Ей вообще плевать, что она пережила? А может тоже её продать?

Размышляя над столь важным вопросом, мы подъехали к преддверию города. Прямо перед стенами располагался рынок, где, судя по всему, можно было как купить, так и продать всё, что угодно. Здесь мы и остановились, чтоб продать барахло. Тут толпилось не мало народу, что видимо пришли из города. Не меньше было и всевозможных лавок.

С другой стороны было просторнее. Здесь были шатры, клетки с рабами и прочие лавки, требующие больше места. Вон там мы и остановились.

— Итак, милые дамы, можете идти куда угодно, так как здесь мы с вами прощаемся.

— Спасибо вам, — поклонился мне весь десяток.

Эта сцена вызвала ненужное внимание к моей персоне, но увы, ничего здесь поделать я не мог.

Распрощавшись с женщинами, я отправил мою новую помощницу искать человека, который бы выгодно приобрёл все мои вещи кроме двух лошадей. Почему двух, если нас трое? А я ездить на них не умею.

— И пожалуйста, постарайся не испускать свою ауру ужаса, — попросил я её.

— Боюсь, не от меня это зависит госпожа, но я сделаю всё, что в моих силах. И я хотела бы попросить вас оказать милость своей верной слуге и дать денег на оружие.

— Какое? — поинтересовался я, делая шаг назад от неё. Не знаю, само как-то вышло, как об оружии речь зашла.

— Спицы, моя госпожа. Или длинные иглы. А также яды или травы, из которых их можно приготовить.

— Ладно, продай всё и поговорим.

— Благодарю вас, госпожа, — слегка поклонилась она, сложив руки на животе.

— И ещё, никаких «госпожа» и поклонов при людях, — сказал я ей тише, видя, как на нас уже косятся другие люди.

— Понимаю, — кивнула она головой и скрылась в толпе, что расступилась перед ней. Ну да, её ауру все чуют, а может и бессознательно расходятся.

Уже через десять минут она вернулась и привела ко мне какого-то толстяка, который старался держаться от неё подальше. Взглянув на весь товар, он назвал мне цену в сто золотых. Я конечно плохо смыслю в торговле, особенно в местной, но эти лошади, что были явно тяжеловозными, стоят дороже. Ведь ту полудохлую я вообще купил за пятьдесят. Хотя эти тоже… не очень-то, даже мне видно.

Выторговал я лошадей за сто восемьдесят золотых и обе повозки за двести. Броня ушла за девяноста золотых. Остальной шмот и оружие принесли мне в сумме восемьдесят.

И опять чувство, что меня наебали по-крупному, ну да ладно. Главное, что избавились от лишнего и получили неплохой буст в деньгах. Ведь в конечном итоге я стал обладателем пятисот пятидесяти золотых. Это ого-го сколько, хотя если учесть, что потом я увидел полную броню за двести на этом же рынке, а лошадь за двести пятьдесят, понял, что это не так уж и много.

А вообще, надо было сначала по рынку прогуляться, прежде чем идти продавать. Но как и всегда, гениальные мысли приходят позже действий. Да и я жопой просто обожаю думать. Можно назвать это одной из моих супер-способностей.

— Так, ладно, теперь что касается тебя. — Я обернулся к Клирии. — Теперь показывай, что тебе нужно.

— А мне? — спросила тут же Дара.

— Хуй в говне. У тебя уже всё есть, так что молчи. Нам надо вооружить нашу новую жуткую до усрачки спутницу.

— А п-почему ты её не продал? — покосилась она на неё, спрятавшись за мной. Блин, за кого бы мне спрятаться.

— Потому, что она может пригодиться.

По крайней мере я надеюсь, что она пригодиться нам раньше, чем убьёт. В нашей команде явно не хватает нормального убийцы, поэтому нам она нужна. Мне хочется верить в её историю и клятву, но есть и другой неоспоримый аргумент — всех можно купить. Если она меня не завалит и сама деньги не отберёт.

— Если всё пройдёт гладко, то я тебе заплачу, — пообещал я ей.

— Благодарю вас, но это лишнее, — покачала она головой. — Наши отношения крепки и пока условия вами не нарушены, я буду вам верна. Так что можете не пытаться меня подкупить.

Хотел бы я верить. Реально, очень бы хотел.

Но в этом мире, мне кажется, что люди так же часто обманывают, как и говорят правду. Жаль, нет способности у меня смотреть, искренен человек или нет.

Сейчас мы были в городе.