— Проехались по моему самолюбию и потом удивляетесь, что я вас послал?

— Не удивляемся, Тэйлон. Просто в тот момент мы все были слишком… неосмотрительны в своих словах.

— Особенно ты, — недовольно сказала Ньян.

— Мы все, — поправила Сильвия. — Я не считаю, что мы с сестрой неправы, но и говорить тебе такое не имели права.

— Чего же тогда сказали?

— Потому что мы любим тебя, и ты нам не безразличен, Тэйлон.

Я молчал. Они молчали. Никто не собирался говорить первым. Да, собственно, и не нужно было. Тот Тэйлон уже чёрт знает где сожалеет о том, что решил воспользоваться мечом, а мне фиолетово на то, что они там не поделили.

Я развернулся к роялу, осторожно провёл пальцами по лакированным белым клавишам, после чего нажал. Инструмент издал тихий и чистый звук, который эхом разнёсся по залу.

— Знаешь, может и неплохо было бы научится на нём, — произнёс я. — Всегда хотелось научиться играть.

Я про тренировки и обучение не забывал, но музыка… почему бы и нет? Я бы хотел научиться играть на этом инструменте, у него звук красивый и наигрывать самому себе красивые мелодии было бы неплохо. Пусть война и была моим основным направлением, однако открыть для себя что-то новое я был тоже не чужд. В каком-то мире я учился готовить, помню. Сейчас уже вряд ли в голове осталось что-то, но сам факт, что ты можешь сделать что-то вкусное сам себе, меня радовал.

— Всегда — это то время, что ты был в армии, да? — улыбнулась Ньян.

— Верно, — усмехнулся я.

Так я начал учиться играть на рояле. Не сказать, что я был гением, но это мне нравилось. Нравилось тыкать пальцем в клавиши, слушать получающуюся твоими руками мелодию, делать её более сложной. Моторика пальцев Тэйлона удивительно быстро подстроилась под игру, скорее всего он действительно много и часто играл на нём — практически всегда, когда я сталкиваюсь с вещами, которыми занимался прошлый владелец тела, чувствовал какую-то лёгкость в обучении этому ремеслу.

Вскоре жизнь завертелась ещё быстрее.

Не успел я подкачаться, как нас начали собирать в академию. Мне с трудом удалось отбить собственные револьверы, так как брать мне их с собой не разрешали. Но и без них ехать я не собирался — слишком много зависело от огнестрельного оружия. Особенно это касалось жизней девушек. Убедил всех тем, что на балу, если таковой будет, без револьверов старший каппер будет выглядеть как минимум странно. Пули же к нему я вообще тайком взял.

Что касается меча, то его мне брать, как это ни удивительно, никто не запретил. Насколько я понял, у аристократов там дисциплина по бою на мечах была. Поэтому иметь собственное оружие не возбранялось.

Зачем это при наличии огнестрельного оружия, которое, неровен час, благодаря какому-нибудь гению станет скорострельным, мне было непонятно. Да даже сейчас, когда есть револьверы, мечи постепенно должны были уходить на второй план.

Но скорее всего аристократии, как я уже видел, был важен даже не сам факт эффективности, а именно красота боя на мечах. Я уже насмотрелся на это в бою с братом Милены Хором. Типа тех же танцев, красивых слов и ничего не значащих бесед. Попытка показать, что они другие, возвышенные, особенные, ценители.

Что ж, хрен с ними. Я ехал в академию. Считай, рейд, ненужный мне, но требуемый командованием выше. Если ставить поездку в академию именно в такой плоскости, то получается, что она не будет отличаться от сотен других рейдов, которые я проводил. Приехать, выполнить миссию, уехать.

Вопросов нет, можно выдвигаться. Сомневаюсь, что у нас возникнут какие-то проблемы.

— Очередь? Серьёзно? Очередь для аристократов?

Я с лёгким удивлением осмотрел небольшую лужайку в окружении корпусов, этакую коробку, где в центре располагался фонтан. И здесь собрались всевозможные молодые аристократы, которые съехались, казалось, со всего королевства.

— Тебя что-то смущает? — спросила Сильвия.

— Да Тэйлон уже ведёт себя как настоящий аристократ, — разулыбалась Ньян. — Нос воротит от очередей.

— Нет, просто… это не странно разве? — я окинул взглядом площадь. — Аристократы… очередь… Просто разве они не считают это ниже своего достоинства, ожидать?

— Это такая традиция, — пояснила Сильвия. — Очередь одна для всех. Из богатого рода, из маленького и даже для простолюдинов.

— Куартеросен хеши ильваленце, зу кьюри охуенто.

— И всего сказанного я понял только слово охуенто, если честно, — признался я.

— Усмири свою гордыню, чтобы узреть истину, — перевела Сильвия с гордо поднятым носом.

— Ты уверена, что последнее слово переводится как истина? — решил уточнить я. — А то что-то по звучанию не похоже.

— А что такое? — спросила старшая. А вот младшая допёрла сразу и хихикнула, после чего шепнула мне:

— Не говори ей, иначе у неё будет шок.

— О чём вы?

— Не стоит, Сильви, — захихикала Ньян. — Честно, не стоит, тебе лучше не знать.

— Что не знать?

— Всего, — Ньян это явно веселило.

А я с интересом продолжал оглядываться.

Мы приехали в столицу на корабле, чтобы избежать всяких неприятностей с континентальным путепроводом. После этого пересели на самоезд, который довёз нас до самых ворот. Зная мою «любовь» к городу, отец с сёстрами постарались максимально уменьшить мой контакт с ним. Расположение академии тоже было, кстати говоря, от бога — она находилась рядом с центром города.

После отъезда отца мы быстро прошмыгнули на территорию. Походили по коридорам и вышли сюда. Как сказали сёстры, здесь записываются все новенькие.

— Так, — вздохнула Сильвия, так и не добившись ответа от нас. — Как бы то ни было, мне пора идти.

— Куда? — тут же спросил я. — Разве мы не вместе?

— Мне девятнадцать, Тэйлон, я перешла на четвёртый уровень. Я уже поступила, в отличие от тебя.

Это они так курс называют. До сих пор привыкнуть не могу. У всех курс, а у них уровень.

— Разве не на третьем?

— Шестнадцать лет — первый. Семнадцать — второй. Восемнадцать — третий. Девятнадцать — четвёртый, — посчитала Сильвия. — Я начала с шестнадцати.

— И я, — тут же вставила Ньян.

— Погоди-ка… — нахмурился я. — Ты не поступаешь?

— Не-а, — махнула головой Ньян. — Я уже. В прошлом году. Не сбеги ты в армию, поступил бы со мной. Вместе бы учились! Ты представляешь, сидели бы за одной партой! Ты ведь даже вступительные сдал.

— Что радует, — кивнула Сильвия. — Учитывая ситуацию, сдать тебе их бы было очень тяжело.

Да, тяжело. Пусть я и умею читать по буквам, но вряд ли это то, что нужно в этой академии.

Кстати, ещё один интересный факт — я заметил, что все разбились на группки. Вон, стоит вроде разрозненная толпа, но мне сразу видно, что они держатся друг друга. Или вон, девушки, но стоят тоже поближе друг к другу. Даже мы сейчас стояли рядом с людьми, часть из которых входила в свиту Викона.

— Люди разбились на группы, — заметил я.

— Раньше тоже разбивались, — согласилась Сильвия. — Они делятся по родам. Сильные, как мы, собирают более мелкие, как они, — кивнула она за спину. Хочу заметить, что все слышали, но никто не отреагировал особо на это. Приняли правила игры. — Это вопрос выживания.

— Вопрос выживания… — повторил я, словно смакуя это слово.

Я видел группу парней и девчонок, что столпились огромной гурьбой около фонтана. Чуть поодаль стояла ещё одна группа, и ещё одна…

Но взгляд сам по себе упёрся в одну единственную особу, которая выделялась в буквальном смысле слова белым пятном.

— А разве Юнона не должна быть на третьем? — удивился я.

Сёстры проследили за направлением моего взгляда.

— Она раньше не училась, — покачала головой Сильвия.

— Почему?

— Если ты оглянешься, то тут не все поступают с шестнадцати. По своим причинам здесь есть и семнадцати- и восемнадцатилетние. Вон та группа людей, — она кивнула на тех, что находились дружной толпой у стеночки, — они все по восемнадцать. Это Реверклоуды, мы с ними в очень острых отношениях.