Что касается остальных, кто поддерживал принца… им придётся поддерживать принцессу теперь. Выхода-то и нет, Вокса нет, а жить дальше надо. Они будут молчать и поддерживать, чтобы не лишиться всего.

Власть перешла в руки Исси, как она того и хотела, но… вряд ли она ещё полностью это осознала. Да и сидела сейчас передо мной всё та же девчонка, которая скакала по крышам и вешала свои панталоны на флагштоках.

— Можешь гарантировать? — улыбнулась она.

— Да, — кивнул я. — Так оно и будет.

— Ну… посмотрим. О, смотри, а вон и нас женить идут, — кивнула она на дверь, откуда вышло несколько человек. — Ну что, готов стать часть королевского рода?

— Будто у меня есть выбор, — усмехнулся я, вставая.

Выбор — такое громкое слово, которое любят упоминать все, кому только не лень. А потом получается, что как такового выбора-то особо и нет, и что есть, и не выбор вовсе, а так, попытка соответствовать ему.

Примерно об этом я думал, когда стоял в тронном зале напротив Исси и слушал, как священник зачитывает нам из книги свадебную речь о том, какой важный выбор в своей жизни мы сделали и что в дальнейшем нам раз за разом придётся выбирать, но во имя всего святого и так далее и тому подобное нашим выбором должны будем стать мы сами. Слишком много слова «выбор» прозвучало, чтобы не заметить этого.

Это была, наверное, самая необычная свадьба, которую когда-либо видел этот замок: в грязном окровавленном не по размеру костюме стражника парень женится на столь же помятой и лохматой девушке, которую будто спустили по всем лестницам замка волоком. Мы были олицетворением того, как не должны выглядеть жених и невеста на свадьбе и уж тем более будущие король и королева.

Без колец, без каких-либо обрядов, которые предшествуют обычно этому моменту, произнесения взаимных клятв и пышных церемоний мы просто ответили на два главных вопроса, которые поспешил задать священник, явно проглатывая половину свадебной речи:

— Тэйлон Бранье, будешь ли ты защищать и беречь Исциниэнту Аквардиенскую, быть верным мужем и смелым защитником вашего союза, ставить интересы вашей новой семьи выше собственных и любить её всем сердцем отныне и на веки, пока судьба не разлучит вас?

— Да.

— Исциниэнта Аквардиенская, будешь ли ты любить и уважать Тэйлона Бранье, быть терпеливой женой и стойкой хранительницей вашей любви, отдавать себя полностью во имя вашей новой семьи и любить его всем сердцем отныне и на веки, пока судьба не разлучит вас?

— Буду, — кивнула она с серьёзным видом, будто подписывала договор купли-продажи корпорации.

— Тогда с этого момента и навеки я объявляю вас под светом солнца мужем и женой, будучи свидетелем рождения новой семьи и нового счастья. Теперь же, Тэйлон, можете поцеловать Исциниэнту и возрадоваться новой ступени в своей жизни.

Смешно сказать, но я почувствовал в этот момент ужасную усталость. Казалось, что прямо здесь и сейчас свалюсь. Я с каким-то трудом подался вперёд и осторожно коснулся её губ своими. Просто касание кожи, почувствовал сухую немного шершавую поверхность её губ своими. Это скорее было похоже на касание для справки, чтобы закрепить наш союз и сделать всё как положено.

Но именно после этого поцелуя мы все могли вздохнуть с облегчением.

Мы сделали это. Бранье прорвались и взяли власть в королевстве, породнившись с королевским родом, став куда ближе всех тех, кто ошивался рядом с ним всё это время. Теперь можно было с уверенностью сказать, что слово произнесено, и мы выполнили свою задачу, к которой так долго стремились — практически получили власть в свои руки. Оставалось разве что короновать Исси, а заодно и меня, но это позже. От единственной наследницы корона никуда не убежит.

Помимо нас, в зале были несколько градоначальников столицы, чиновники высшего звена, которые отвечали за жизнеспособность правительства, люди из совета, Диор со своей Асакой, громдмастеры и некоторые другие политические деятели, которые были необходимы для нормального функционирования королевства.

Все они молча наблюдали за тем, как вершится история и королевство обретает своих новых правителей, с которыми им придётся жить и мириться, скорее всего, до конца своих дней.

Стоило нам поцеловаться, как они устало без энтузиазма зааплодировали.

В тот момент надо было видеть Исси. Пусть её лицо не дрогнуло, но лисий взгляд пробежался по лицам гостей, словно таким образом она пыталась каждому тыкнуть в лицо, что поступила так, как посчитала нужным, и никто ей не указ. Я буквально слышал её голос: «Ну что, съели, а?».

— Ты как? — удивила она меня своей заботой.

— Нормально. Давай лучше уже пойдём… — подхватил я её под руку и медленно повёл из зала через расступившуюся толпу свидетелей к выходу, где нас уже ждали слуги, которые провели нас в наши королевские покои.

И, уже сидя в комнате бывших короля и королевы, Исси сказала:

— Ты как?

— Повторяешься, — заметил я, разглядывая покои короля и королевы. Здесь до сих пор сохранилась одежда, которую примеряла королева утром, откладывая ненужное на кресло. За какие-то сутки всё так круто изменилось.

— Просто выглядишь каким-то рассеянным. Не вижу Тэйлона, который смело прижал меня на башне, чтобы спасти… кстати, а что это было? — её глаза засветились любопытством ребёнка, который добавлял Исси некоторой невинности и наивности ребёнка, который продолжает открывать для себя мир.

— Это очень долгая история, Исси…

— Мы не спешим.

— В следующий раз. Действительно, очень долго всё объяснять. Могу остановиться на том, что они наши союзники.

По крайней мере этого мира.

Исси уже было открыла рот, чтобы завалить меня всеми вопросами, что пришли в её голову, но захлопнула губы и лишь кивнула, больше не поднимая тему. Я знал, что рано или поздно она засыплет меня вопросами о наших гостях, но пока Исси держалась и не лезла не в своё дело.

Забавно, но сразу было видно воспитание этого мира, которое было словно в крови у местных. Как пример, что последнее слово всегда за мужчиной. И даже Исси, какой бы она ни была оторвой, стоило мне сказать «нет», как у неё словно внутренний рубильник сработал, что раз муж сказал не лезть, значит, не лезть.

— Знаешь, что я подумала, — решила она сменить тему. — Надо было снять кольца с моих родителей, чтобы обменяться было чем на церемонии.

— Зачем?

— Так положено, — пожала она плечами. — Ну, чтобы уже полностью как положено провести, с кольцами и так далее.

— А ты вообще их не уважала, да?

— Да не то чтобы… — протянула она. — Но какое отношение ко мне, такое же отношение и к ним, согласен?

— Просто я не вижу даже намёка на грусть.

— Ну… наверное, потому что её нет? — улыбнулась она устало. — Я не была к ним настолько близка, чтобы плакаться по поводу их смерти. Может потом, когда я начну вспоминать своё детство, меня и пробьёт на слезу, но сейчас я чувствую лишь облегчение. Видел того старика с блинным хвостом на затылке?

— Ну… я бы не назвал его стариком, — припомнил я мужчину лет сорока, который стоял среди свидетелей нашей свадьбы.

— Вот за него я должна была выйти замуж. Так что… нет, пока я не грущу о них, вспоминая, как всем было плевать.

— Они с тобой плохо обращались?

— Скорее относились как к вещи, которую можно выгодно продать, — поморщилась она и прыгнула на кровать звёздочкой. Мягко отпружинила и вздохнула. — Что вырастили, то и получили.

Она не выглядела раскаявшейся или расстроенной по поводу их кончины, что меня наталкивало на мысль, что сама Исси тот ещё человек. Эгоистичная, хитрая и изворотливая особа, которая готова на всё ради собственных целей и больше всего ценит собственное «Я».

Нет, я не говорю, что она плохой человек, но то, что стерва — это точно.

— Надо помыться… — вздохнула будущая королева, бросив на меня взгляд. — Тебе тоже не помешало бы.