Я подошёл к хворосту и облил его жидкостью, после чего поднёс огниво…

И оно подало голос. Лёгкий, приятный, молодой, но холодный голос девушки, который БЛЯТЬ ТАК БЫЛ ПРОПИТАН ТЬМОЙ, ЧТО БЛЯТЬ МНЕ ХОТЕЛоСЬ НАХУЙ БЕЖАТЬ, НЕ ОБОРАЧИВАЯСЬ НА ОДНОЙ СРАЛЬНОЙ ТЯГЕ ДО КОНЦА ЗЕМЛИ!

— Я хочу попросить вас не делать этого.

«Я хочу, чтоб ты завалилась нахуй.»

Я замер, готовясь дать дёру в ближайшие кусты.

Так спокойно, она в клетке. Покажи, что ты не боишься и посмотри на неё. Нет, не на Дару, на это чудо.

Сказать легче, чем сделать. Я с трудом заставил посмотреть себя ей в глаза. Чувство сравнимо с тем, когда надо открыть глаза под водой в солёном море. И мне предстала возможность посмотреть ей в эти бездонные чёрные глаза, от которых кровь стыла в жилах.

Глаза девушки были реально красивыми. Но это не меняло ничего.

— Говоришь, что не стоит тебя с-сжигать? С чего вдруг?

— Мне не хочется погибнуть после всего того пути, что я прошла. Поэтому я прошу вас не убивать меня.

— И ч-что мне за это б-будет?

Она наклонила голову слегка в бок.

— Я могу пообещать вам свою верность до тех пор, пока я не достигну своей цели. Но только при двух условиях.

Так быстро предлагает свою верность? Ещё и условия будет ставить? Серьёзно? Она такая же наглая, как и сотовый оператор, звонящий в два часа ночи и предлагающий мне установить бесплатный интернет.

— Окей, какие?

— Не ставить рабскую печать на меня и ни каким образом не смотреть мою личную статистику.

Нихрена условие. Так ты же можешь быть сраной маньячкой! Так я тебе и поверил. Верность она мне предлагает. Да я матёрому зэку в душе доверюсь больше чем тебе.

Я не доверял ей, и она это видела, от чего первой нарушила тишину.

— Могу поклясться, что я не обману вас.

А, ну да, это сразу всё меняет…

Ты серьёзно думаешь, что меня это убедит!? Нет, ты думаешь, что я такой, а ну окей выходи из клетки это всё меняет!? Хотя мне интересно, что за клятву ты готова принести.

— Окей, давай, — я сказал, желая посмотреть, что хотел посмотреть, что она скажет. И конечно я не посчитал нужным подумать головой перед такими словами.

Девушка встала, заставив меня отступить ещё на шаг назад, после чего подошла к решётке и склонила колено, приложила правую руку к груди и смиренно начала:

— Я, Клирия Стелкори, клянусь вам под взглядом высших богов в верности до тех пор, пока не достигну своей цели. За время нашего совместного пребывания я буду вашим мечом и щитом. Я закрою вас грудью, даже если это будет значить конец моих странствий. Я выполню любое ваше желание, как если бы оно было моим. Я буду верна нам, пока не достигну цели или смерть не разлучит нас.

Пока смерть не разлучит нас!? Во-первых, это фраза из брачной клятвы. Во-вторых, твою клятву очень легко выполнить, достаточно просто грохнуть одного из нас. А именно меня.

— Мэйн… ты же не собираешься выпускать её? — спросила меня Дара, стоя за моей спиной.

Я усмехнулся. Нет, меня можно во многом обвинить, но уж точно не в таком. Выпускать это чудовище на волю… извольте. Я лучше отвезу это обратно в город и перепродам. Да, так и сделаю.

— Дара, скажи, я похожа на долбоёбку?

— Ты же сказала, ч-что не выпустишь её из клетки, — сказала Дара, косясь на девушку с другой стороны костра.

— Да я как бы… э-э-э… не знаю, как так вышло.

Знаю. Просто я тот самый долбоёб, которых искренне ненавижу и понимаю. Хрен знает, что меня потянуло выпустить эту страшилу.

Девушка, которая припёрлась к нам прямиком из японских ужастиков, спокойно сидела на коленях и ела суп, что я лично дал ей. Спокойно, с каким-то изяществом, словно она была аристократкой и сидела на официальном приёме.

Что касается остальных членов моей импровизированной банды, они все сгрудились за моей спиной. Даже тарелку боялись ей дать. Да уж, от неё чувствуется характерная аура, пусть я уже слегка привык к ней. Насколько вообще можно к ней привыкнуть.

Так нервно покушав, мы практически сразу загрузились в повозки. Я уселся на козлах той телеги, в которой была наша милая тёмная леди.

— Так, женщины, вы все из ближайшего города?

Часть закивала головой, часть покачала.

— Отлично, мне всё равно плевать. Я отвезу вас всех в город, а там уже сами. И все вещи, что сейчас здесь, мои как плата за спасение.

Все вновь с готовностью закивали головой.

— Отлично. Дара, умеешь управлять двойкой?

— Да, в детстве…

— Отлично, — перебил я её. — Иди на ту, где сидят женщины и… бр-р-р… Клирия, отсядь от меня, мне страшно.

— Прошу прощения, госпожа, — слегка поклонилась она и отсела от меня на другую сторону козел.

— Так вот, поезжай с обычной скоростью, чтоб тут не было гонок. Так, что касается тебя, Клирия, ты умеешь управлять двойкой?

— Да.

— Отлично, веди.

Очень медленно мы покинули поляну, что стала полем боя и местом смерти для нескольких человек. Проезжая через лес, мы выехали на дорогу и направились в сторону города. Женщины, что сидели в клетке, посматривали на нас с испугом.

— Эм… Итак, Клирия, раз ты служишь мне, можешь рассказать о себе что-нибудь?

— Я была обычной девушкой…

Вот блять уже лжёт, сучка. Не можешь ты быть обычной девушкой. Иначе бы мне не хотелось спрыгнуть сейчас с повозки и бежать до города на своих двоих.

— …жила в обычной семье…

Опять пиздёж. Насколько обычная семья!? Семейка Аддамс? Понятия обычной семьи варьируются от того, кто о них рассказывает. Страшно представить, что таких как ты несколько.

— У меня был отец, мать. Потом я выросла, начала искать себя и однажды получила в жизни цель.

— И к-какую?

— Госпожа, я вам обязательно расскажу о ней, однако чуть позже, когда придёт время.

Не нравится мне это. Такое ощущение, что я выпустил психопатку на свободу и посадил её рядом с собой. Не ровен час, глотку мне перережет. Я всегда удивлялся, от куда такие мудаки берутся и вот, пожалуйста, я один из них.

— Хорошо, а почему ты не хочешь показывать свою статистику?

— Госпожа, это очень лично. Статистика — отражение нашей души и я не могу показывать её другим. Пока не могу.

— Пока?

— Позже я обязательно покажу её тому, кто будет этого достоин.

Вот сейчас я ещё больше убеждён, что она маньячка-психопатка. А может ещё ко всему прочему и садистка.

Я мельком глянул на её лицо.

Ноль эмоций. Лицо словно керамическая маска куклы.

Сейчас я мог разглядеть её намного лучше, чем раньше. Она была, наверное, лет восемнадцати. Худенькая, в чёрном аккуратном платье, которое, наверное, одели бы в элитную гимназию для девушек. Её глаза были строгими, целеустремлёнными и пренебрежительными ко всему миру, словно она оказалась среди отбросов. Лицо больше бы подошло какой-нибудь аристократке — изящное, с аккуратными чертами и контурами лица. Она была бы милой, если бы не выражение полного презрения ко всему миру.

А вот сиськи… ими она была не одарена.

Судя по манерам, да и по осанке, она была очень хорошо знакома с этикетом и умела держаться так, как вели бы себя сливки общества.

Ещё одной отличительной чертой были её волосы. Прямы и чёрные, словно уголь, спускались ей чуть ниже середины спины. Волосы были такими прямыми и гладкими на вид, что хотелось самому потрогать их и почувствовать, какие они на ощупь.

Она мне очень напоминала какого-нибудь персонажа из японских фильмов ужасов на подобии их знаменитых призраков. Даже её глаза с очень тёмной радужкой вполне соответствовали этому.

— А ты достигнешь своей цели, если будешь следовать за мной? — поинтересовался я.

— Я уверенна, что наша встреча не случайна…

Ох как я в этом уверен, ты даже не представляешь.

— …поэтому я буду следовать за вами, пока не достигну цели или не приближусь к ней.

— А когда достигнешь… что будет ждать меня?